Влюбиться в лучшего друга

Впервые за долгое время ему захотелось выпить, чтобы заглушить невыносимую боль. Нет, этого делать нельзя, он должен победить внутренних демонов, как победил однажды.
— И ты приняла решение?..
И снова она заколебалась.
— Я оставлю ребенка.
Джаред поднялся и пересек комнату. С трудом переведя дыхание, он схватился за каминную полку.
— Я не хочу быть такой же, как мой отец, Джаред. Я не могу притворяться, что этого ребенка не существует. Пусть он и не запланирован в моей жизни, но я никогда не дам ему почувствовать себя нежеланным или нелюбимым, — в ее словах слышались страдание и боль.
Он не выдержит этого. Вот так просто стоять и наблюдать, как постепенно растет живот Мерседес и ребенок — внутри. Он не выдержит этого: сначала заботиться о ком-то, а потом — снова потерять. Если, не дай бог, что-нибудь пойдет не так… Только не Мерседес! Ему слишком дорога эта женщина…
— Прости, — пробормотала она. — Я не хотела тебя огорчать.
— Он хотя бы женится на тебе? — Джаред сжал кулаки и сдержал те слова, которые готовы были уже вырваться.
Горький женский смех был ему ответом.
— Нет. Он заявил, что ребенок не его. А жениться на женщине с чужим ребенком он не собирается.
Пораженный, Джаред взглянул на нее:
— Но ты же в это время больше ни с кем не встречалась!
Она лишь усмехнулась.
— Джаред, мы встречались с тобой каждую среду по вечерам. А еще наши частые вылазки на природу и занятия спортом… Вот Крейг и заявил, что ребенок — твой.
Его челюсть в буквальном смысле отвисла. Он пытался понять, что же она сказала. И снова его пронзила невыносимая душевная боль.
— Но у нас чисто дружеские отношения! Мы же не спали вместе! Ради бога, мы только друзья…
— Крейг этому не верит. А может, ему все равно, лишь бы сбросить с себя бремя ответственности. В любом случае он выразил твердое желание заплатить за аборт, а уж говорить о родах вообще не хочет. Ему не нужна жена с ребенком. Он принял предложение от одной фирмы и уезжает работать в Калифорнию.
Джаред провел рукой по волосам.
— А что сказала твоя семья?
Она склонила голову и стала нервно теребить сережку.
— Я еще не рассказала им. И не собираюсь. Пока.
Он не пытался скрыть свое удивление и возмущение. Мерседес часто общалась со своими младшими братьями и сестрами по отцу. Ей не скрыть от них этой новости.
— Почему?
Боль в ее глазах заставила его смутиться.
— И что я им скажу? Мол, я была настолько глупа, что забеременела от нелюбимого? От человека, который бросил женщину с ребенком?
Боль пронзила его левый висок.
— Но, Мерседес…
Она всплеснула руками и, поднявшись с дивана, зашагала по комнате.
— У нас сейчас тяжелые времена. Пресса крутится вокруг моей семьи и развода моих родителей. Каждое событие становится для журналистов размером с гору, они делают из мухи слона. Любой скандал сейчас — грандиозное событие. Журналисты ждут новой ссоры в семье Эштонов, как стая волков жаждет крови своей жертвы.
Джаред отлично знал, что с этим не поспоришь.
— И на каком ты месяце?
— На втором. Пока что к врачу я не ходила, боюсь огласки. Я знаю, что не смогу вечно хранить этот секрет, но… как только найдут убийцу Спенсера, пресса, надеюсь, оставит нас в покое.
— Ну, это затянется надолго. И беременность станет уже заметной. А врач тебе все равно нужен, — взволнованно говорил Джаред, вспоминая о выкидышах своей жены.
— Знаю. Я все помню, — сказала она, приложив ладонь к его лбу в желании утешить. И отчего ее руки такие горячие? Или это его лоб слишком холодный?
Мерседес отлично знала, как Джаред любил свою жену и каково ему было пережить ее смерть. Ей не нравились слабые мужчины, и он это понимал. И все равно — именно она поддержала его в трудную минуту.
— Но ребенок усложнит твою жизнь, — произнес Джаред, зная, что и его жизнь больше не останется прежней.
Она подняла голову.
— Я знаю, и мне все равно. Джаред, я ценю твою дружбу больше всего на свете. Пожалуйста, никому ничего не рассказывай.
— Тебе поможет твоя семья, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Она вздрогнула и побледнела, прижав руку, к груди.
— А разве ты…
— Я не могу.
Шли минуты.
— Так значит, мы больше не будем встречаться по средам?
Боль, прозвучавшая в ее голосе, пронзила его сердце. Безусловно, отталкивая Мерседес от себя, он причинял боль и себе тоже, но так будет лучше, для обоих.
— Нет.
Ее глаза потемнели, губы задрожали, но, сдержав себя, она кивнула и отступила прочь.
— Понимаю. Я только об одном тебя прошу: до поры не говори моей семье.
— Но ты совершаешь ошибку.
— Нет. Ошибкой было связаться с парнем, которого я никогда бы не полюбила, — она взяла свою сумочку, пиджак и направилась к выходу. — Но, Джаред, жизнь продолжается, и мы вынуждены играть ту партию, которую нам предлагают. И ты знаешь, выиграть можно, даже если у тебя на руках плохие карты.
Как часто она говорила ему эти слова, когда он готов был сдаться и покончить счеты с жизнью! Мерседес была дорога ему, как никто на свете. Он не мог подвести ее. Не мог.
Больно было видеть, как буквально на глазах распадалась ее семья. Если бы кто-нибудь спросил Мерседес о причинах этого несчастья, она бы точно могла сказать: это случилось из-за Спенсера Эштона, доставшего их даже из могилы. Но ее никто об этом не спрашивал.
Она подавила в себе гнев и тошноту, которая подкатывала к горлу. Ей была невыносима мысль о том, что она может потерять контроль над собственной жизнью, которую так долго налаживала. Взяв себя в руки, Мерседес вошла в бистро, где они должны были встретиться с сестрой, Пейдж. Заметив ее за одним из столиков, Мерседес махнула рукой.
Возможно, ей надо было отказаться от совместного ужина с сестрой. В последнее время показываться на публике членам семьи Эштон было небезопасно. Сразу возникали разные толки. Но она не хотела огорчать Пейдж.
Пейдж улыбнулась, поднялась и пожала руку Мерседес:
— Спасибо, что пришла.
— Кажется, у тебя дело серьезное.
— Да, я хотела спросить… — взгляд Пейдж скользнул в сторону, потом она снова посмотрела на Мерседес. — Как ты? Я слышала, ты порвала со своим парнем?
Мерседес лишь вздохнула, села и потянулась за хлебом.
— Да, Крейг — уже в прошлом. Но я с этим справилась. Можно спросить, откуда ты знаешь? Не думаю, что он давал публичные объявления насчет нашей размолвки. — Хлеб корябал рот, как наждачная бумага. Отлично, теперь она еще и вкуса еды не различает.
— Об этом упомянула Кэрри, помощница моего отца. Помнится, в феврале на вечеринке я встречалась с Крейгом. Довольно симпатичный…
— Очаровательный, смешной и отличный для свиданий, — подхватила Мерседес, — а еще он фальшивый и ненадежный. В общем, с таким жить до старости не захочешь. — Очень похож на ее отца. И уж совершенно не из тех, кого бы она могла полюбить.
Пейдж заморгала, услышав такие откровенные слова от Мерседес. Слава богу, появилась официантка и прервала этот тягостный разговор.
Мерседес нравилась сестра. Ей нравилось вспоминать о том, что в свое время и она была такой же молодой, наивной и восхищенной. Правда, это было лет эдак десять назад. Казалось, прошло целое столетие с тех пор, как она закончила колледж и стала сотрудничать в их семейной компании. Улыбка коснулась ее губ.
Пейдж тоже уже работала в компании Эштонов. Из молодых да ранних…
— Вина не будешь? — спросила Пейдж, когда они заказали обед.
— Нет. У меня гора работы. Нужна светлая голова, — объяснила Мерседес. Как быстро до работников ее PR-отдела дойдет причина, по которой их руководитель не пьет вина?
Неожиданно глаза Пейдж задорно сверкнули, и она подалась вперед.
— А ты знаешь, что в следующем месяце мы организуем аукцион для холостяков? Может, и для тебя найдется Прекрасный Принц?
Мерседес лишь поморщилась. Вряд ли полнеющая беременная женщина подберет себе принца.