Таки, братья, там и правда, хорошо
Без порядочных дорог был большой земля Совок.
Всякий разный человек
Средь озеров жил и рек.
Всякий, чья была не лень,
Часто ездил на олень.
Нам шаманы рассказали:
Наша мама- дядя Сталин.
Где большой-большой часы,
Он живет, смеет усы.
Чукча умный ловит нерпу,
Все для молота и серпа.
Дядя Берий, весь очкатый,
Шлет сюда мужик с лопатой.
Нам шаман, однако, скажет,
Кто зачем кует и пашет.
А совковый весь народ
Захотел большой рекорд.
Птиц огромный был построен,
Весь красив, как морж весною.
Наша дома оставалась,
Сильно нерпой объедалась.
Престарелая шамана
Бил тюленю из нагана.
И шамана дал для нас
Истерический сиянс.
Вызвал дух от лысый дядька,
И при нем жена был, Надька,
И сказала нам тот дух,
Что шаман - вообще лопух...
И еще она сказала,
Чтобы чукча побежала
Звать мужика и солдату,
И чтоб все несла лопату.
Чукча умнай был, однако.
Он поехал на собаках.
И привел большой толпа
Делать взлетный полоса.
Как все сделал, что хотел,
Птиц железный прилетел.
Плохо видела дорогу,
И сломала, бедный, ногу.
Из кабины ( вся ругалась)
Дядя Чкалов выбиралась.
Очень много говорила
И с шаманом водку пила.
А как вечер-то настала,
Чкалов нас к себе позвала.
Говорит:" Проклятый янки
Спер у нас все-все киянки.
И внеплановый расход
Удручает наш народ.
И наш мама - дядя Сталин
По все дни в большой печали.
И хотела, чтобы чукча
Бил моржа сильней и лучше,
Потому моржовый клык
Для винтовки лучший штык.
Мы с винтовкой влезем к янки,
Чтоб отдала нам киянки.
А железный самолет
Для того и взял рекорд,
Чтоб по нашему проливу
Янки бить и в хвост, и в гриву.
Видел он пролив прилично.
Чукча стала пограничник.
Если янки вдруг придет,
Он получит пулю в рот.".
Чкалов долго выступала,
Чукчу сильно волновала.
Ногу птице залатала,
Чкалов утром улетала.
И живет, однако, чукча
Без него легчей и лучше.
Самолет уже летел над Европой. Я удивлялся, что всем по фигу наше появление в мирном воздушном пространстве - как будто израильские военно-транспортные "Боинги" летают тут каждый день. Мой экипаж живо обсуждал произведение чукотского устного народного творчества, тема развивалась до бесконечного абсурда. Я же по учебнику зубрил снижение и посадку. Мы подлетали к границе России. Признаться, я испытал гордость за отечественную службу ПВО, когда услышал в наушниках предельно вежливое обращение по-английски. Нам предлагалось сообщить кто мы такие, откуда, куда и с какой целью летим, а также бортовой номер и список экипажа. Я состроил идиотскую гримасу и по-английски же сказал, что ничего не понимаю. Вежливость сразу исчезла:
- Куды прешь, мать твою?!
- Я- борт хрен знает какой. Лечу из Иерусалима в Москву. Цель - попасть домой. Экипаж состоит из семи человек. Командир - Диего Фернандес.
В эфире повисла напряженная тишина, потом тот же голос, только потерянный какой-то, сказал:
- Эй, на хрен знает каком... Где вы взяли эту хреновину?
- На базаре купили.
- А....А посадить-то вы ее сможете?
- Только что прочитали, как это делается.
Следующий вопрос последовал минут через пять.
- А на хвосте у вас кто?!
- Понятия не имею. А на кого похож?
- На Б-52, стратегический бомбардировщик.
- А...Это не с нами.
Голос помолчал - помолчал, потом взмолился:
- Братки! Уберите его куда - нибудь! У меня ракета не запускается! Я под суд пойду!
Я пожал плечами - убрать такую махину мне лично возможным не представлялось. Однако где-то в хвосте самолета что-то сильно бумкнуло, потом в наушниках послышался все тот же грустный голос:
- Спасибо, браток. Тебе теперь зеленая улица до Москвы. Сядешь в Шереметьеве. Ты теперь медаль получишь.
- За что? - удивился я.
- Ты у нас теперь Спаситель Отечества. Ну, пока.
Неизвестный отключился. Я перевел самолет на ручное управление и повел его сам.
Я совершенно забыл написать, что основная часть нашего полета проистекала ночью, так что к Москве мы подлетели, когда уже рассветало. Это было замечательное утро.
27 января, Среда
Я медленно снижал " Боинг" по спирали, центром которой был аэропорт. В наушниках послышался недовольный голос:
- Эй, на хрен знает каком борту, вы там садиться-то собираетесь?
- Не волнуйся, дружище, сядем.
- Ну так садитесь, а то засоряете пространство.
Я сделал еще два витка и зашел на посадку. Представляю себе великолепие этого зрелища: огромный серый "Боинг-747" с голубой шестиконечной звездой на борту в лучах рассвета над полосой...
Я приземлил самолет так легко, как будто по жизни был пилотом. Стоило мне зарулить на стоянку у грузового терминала ( Ах! я так лихо припарковал самолет! Черт возьми, какой я молодец!), как в кабину и транспортный отсек ворвался спецназ.
Формальности с государством мы уладили быстро: заплатили таможенную пошлину - двести тысяч баксов, сдали оружие и презентовали "Боинг" местному авиаотряду...
...Оцепление чуть расступилось, открылся грузовой люк и из него выехал автобус.За ним последовал кортеж из шести новеньких иномарок. Процессия медленно направилась к выезду из аэропорта. У ворот стоял одинокий человек, наблюдавший все это. Когда мой "Ягуар" проезжал мимо, он знаком попросил остановиться, открыл дверцу и спросил:
- А что, бг'атья, там, таки, и пг'авда, хог'ошо?
- Да. Просто замечательно.- совершенно серьезно ответил я.
Эпилог.
23 января, Суббота, 00:06.
Автобус основательно тряхнуло. Я открыл глаза. Все было точно так же, как тогда, когда все начиналось. Тут я проснулся окончательно и ужаснулся, поняв, что все эти великолепные приключения, включая бредовый пролог, мне приснились за те восемь - десять минут, что я спал в автобусе. Как я умудрился заснуть, я не помню. Автобус уже подъезжал к станции метро " Проспект Вернадского". Я обратился к девушке, сидящей впереди меня:
- А скажи-ка мне, Вера...
- Вообще-то, меня зовут Наташа.- оборвала меня она и отвернулась, поджав губы.
Все. Это полный облом.
Конечная. Я встал и медленно пошел к выходу. На задней площадке валялась стодолларовая бумажка. Я бездумно поднял ее, сунул в карман. Вышел. Автобус закрыл двери и уехал. Мела метель. Была зима.