Тест на любовь

  
Эми Эндрюс
 
Тест на любовь
 
 
Данная книга посвящена волонтерам радио «Леденец» в детской королевской больнице в Брисбейне.
 
Вы привносите музыку и развлечение в стерильный, страшный мир.
 
Спасибо.
 
 Это издание опубликовано с разрешения «Арлекин Энтерпрайзиз II Б.В./С.а.р.л.». 
A Doctor, a Nurse: a Christmas baby Copyright
© 2009 by Amy Andrews
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012
  
Глава 1
 
Мэгги Грин очень хотелось, чтобы провидение дало ей хоть какую-то подсказку тем октябрьским утром, когда, перепрыгивая через ступеньки, она мчалась на пронзительный звук пейджера, сообщающего о чрезвычайной ситуации, хотя бы намекнуло, что все в ее жизни перевернется с ног на голову. Но ничего подобного она не чувствовала, когда резкий звук эхом пронесся через цементный лабиринт пожарного выхода больницы. Казалось, что просто начинается очередной день в детской больнице Брисбейна.
Она и подозревать не могла, когда ворвалась в отделение реанимации, о том, какое впечатление произведет на нее доктор Нэш Рис. О, разумеется, она слышала о нем. А кто ж не слышал? Слухи так и бурлили вокруг этого провинциального сердцееда, и все женщины, от уборщицы до старшей медсестры, едва не падали в обморок от его манящей походки.
Но она была не из тех, кто падает в обмороки. Любовь или влечение с первого взгляда были, по ее убеждению, присущи подросткам. А она старше на целых два десятка лет.
Нэш оторвал взгляд от борющегося за жизнь ребенка и посмотрел на медсестру, которая только что подоспела на помощь. Она слегка запыхалась, ее пышная грудь тяжело поднималась и опускалась под футболкой поло синего цвета. Несмотря на неровное дыхание, от нее исходила спокойная уверенность, и он улыбнулся ей.
– Вы как раз вовремя. Уверен, малышке понадобится интубация.
Доктор снова перевел взгляд на ребенка. Лекарства, которые дали новорожденной, чтобы остановить судороги, нарушили дыхательную деятельность, и она не дышала так, как он хотел. Он держал ручной респиратор у маленького личика девочки, поддерживая ее слабые дыхательные усилия.
Мэгги посмотрела в самые голубые глаза, которые когда-либо видела. Мужественная линия подбородка, покрытого щетиной, волнистые темно-русые волосы зачесаны назад над загорелым лбом. Она почувствовала, что и в самом деле готова упасть в обморок.
Мэгги забыла о царящей вокруг нее суматохе, трелях сирены и всхлипываниях расстроенной женщины; ее желудок сделал сальто.
Нэш с любопытством посмотрел на медсестру, которая стояла неподвижно, и почувствовал, как уголки его губ поползли вверх, несмотря на серьезность ситуации. Он знал этот взгляд. Женщины смотрели на него так с тех пор, как он себя помнил. Но на ее лице читалось удивление, и это было самым интригующим.
– Вы медсестра из отделения интенсивной терапии?
Мэгги с отсутствующим видом кивнула, чувствуя, как рассудок полностью покинул ее, когда его медленная, ленивая, самодовольная улыбка попала в цель. Она не помнила, чтобы когда-либо теряла дар речи от одного лишь присутствия мужчины.
– Думаю, вам нужно подойти ближе, сестра. Мне понадобится помощь, и вряд ли вы сможете оказать ее издалека.
Мэгги заморгала, возвращаясь на землю. Точно. Она медсестра отделения интенсивной терапии и поэтому сейчас здесь. Она отвечает за дыхательные трубки. Это ее работа. Тем не менее чувственный голос доктора обволакивал ее, как расплавленный шоколад, и на один безумный момент ей захотелось с головой окунуться в него.
Наконец, ее мозг заработал. Она сделала два шага вперед и оказалась у изголовья детской кроватки, глядя в голубые-преголубые глаза Нэша Риса.
Нэш улыбнулся. На расстоянии сестра выглядела хорошо, но вблизи была еще лучше.
– Где ваш врач? – спросил он.
– Он осматривает пациента в другом крыле больницы.
Она произнесла это с придыханием, ненавидя себя за кокетство. Господи, она ведь старше его на целых десять лет. Она ничуть не увлечена им. А даже если б и была, с какой стати ему интересоваться ею? Сорокалетней разведенной женщиной, у которой так давно не было отношений с мужчиной, что она совсем забыла, что для этого нужно?
Судя по репутации Нэша, Мэгги была не в его вкусе. Она давно пережила время ночных клубов и вечеринок. Она работала, добровольно помогала на радио «Смешинка», ухаживала за садом, взахлеб читала и спала.
О боже… Она превращалась в отшельницу. Отшельницу, добровольно уединившуюся в собственном жилище. Оставалось завести пару кошек, и тогда она точно будет безнадежна. Мэгги прочистила горло:
– Он скоро придет.
Она выглядела немного взволнованной, и Нэш не мог не поддразнить ее:
– Вы в порядке? Сможете это сделать?
Мэгги хотела рассердиться. И едва сдержалась, чтобы не сказать: «Послушай, сынок, я помогала с интубациями, когда ты еще носил подгузники». Однако просто кивнула и спросила:
– Какой размер?
Он снова медленно, лениво улыбнулся ей:
– Четвертый.
Мэгги опустила взгляд, чувствуя волнение; это было не похоже на нее. Она сотни раз оказывала неотложную помощь и всегда была беспристрастной и рациональной. И этот случай не будет отличаться от других.
Она повернулась к каталке, которая находилась позади нее, и вытащила из коробки необходимую интубационную трубку. Вскрыла упаковку и выдавила немного смазки на конец узкой изогнутой трубки.
Частота сердечных сокращений ребенка стала затухать. Они тут же встревожились, забыв о забавном влечении между ними.
– Давление падает, – сказала Мэгги, посмотрев на зеленую кривую, мерцающую на экране прибора позади головы Нэша. – Сто.
Они посмотрели на грудь ребенка, когда показатель упал еще больше.
– Девяносто два, – сообщила Мэгги, наблюдая, как значение на жидкокристаллическом экране уменьшается и уменьшается.
– У нас нет времени ждать врача из реанимации. Давайте сделаем все сами.
Мэгги не могла не согласиться. Обычно, работая с врачом, которого не знала, она жутко волновалась в таких чрезвычайных ситуациях. Но, как ни странно, сейчас Мэгги не чувствовала ничего подобного. Она совсем не знала Нэша – кроме его репутации сердцееда, – но его уверенность внушала спокойствие.
– Давай дадим ей немного векурония, Зо, – сказал Нэш одной из медсестер реанимации. – У нас есть атропин?
Мэгги удивленно заморгала: мужчина с ленивой обольстительной улыбкой исчез и появился виртуозный профессионал. Она последовала его примеру, игнорируя прилив влечения и становясь опытной медсестрой детского отделения интенсивной терапии, спокойной и уравновешенной.
– Векуроний ввели. – Зо добавила лекарство в капельницу ребенка. – Атропин готов, если понадобится.
Нэш кивнул и стал управлять дыханием ребенка, когда лекарство подействовало, вызвав полную релаксацию мышц.
– Хорошо, – вскоре пробормотал он.
На мониторе снова загорелось «100».
– Так. – Нэш отбросил респиратор. – Начнем.
Мэгги передала ему ларингоскоп, и все затаили дыхание, когда он со знанием дела ввел его в рот ребенка и распорядился:
– Трубку!
Нэш протянул руку, пока другой давил на ручку прибора, чтобы держать рот маленькой пациентки открытым. Он был похож на хирурга, который просил инструмент, его глаза не отрывались от цели.
Мэгги вложила в его руку трубку таким образом, чтобы он мог просунуть ее по стенке ларингоскопа и протолкнуть в горло одним плавным движением.
– Давление сто пятьдесят девять. Кислород – девяносто восемь, – тихо сказала она.
Нэш кивнул, расположив трубку под углом. Он сам собирался спросить об этом, так как стоял спиной к мониторам и не мог видеть цифры. Он точно знал, что на время, пока делают интубацию, лекарство, которое ввели, остановило дыхание пациентки. И чем дольше он возился, тем больше лишал ее организм жизненно необходимого кислорода.