Эликсир любви

— Я не допущу падения, — пообещал он.
Он протянул руку. К его удивлению, она взяла ее. Он почувствовал дрожь в пальцах и ободряюще сжал их. На секунду ему даже стало досадно, что ее доверчивость продиктована не желанием быть ближе к нему, а лишь страхом перед лошадьми.
Они вошли в конюшню. Мальчики уже все закончили и отправились в дом мыться. Он шел мимо денников с лошадьми, оглядывая каждую и отмечая с удовлетворением, что все сделано правильно и ребята ничего не упустили.
— Парни хорошо потрудились, — сказал он Пи Джей.
— Я рада, что ты не разочарован. Надеюсь, я тоже не оплошаю.
— Ты справишься.
Он оглядел лошадей, мысленно выбирая среди них одну. Очень важно правильно выбрать подходящую лошадь. Кейд не хотел использовать лошадей, на которых учились мальчики. Они уже установили с ними контакт, который пригодится в походе. Все его лошади были хорошо обучены, и все же для Пи Джей нужна особенно миролюбивая, спокойная лошадка. Его взгляд остановился на Ласточке. Ее назвали так по двум причинам — из-за окраса и мягкого нрава. Отлично, подумал он.
Он решительно провел Пи Джей к деннику и открыл дверцу. Подтолкнув женщину внутрь, он как бы представил:
— Это Ласточка.
— Да? — Она недоверчиво оглядела лошадь.
— Она тебе отлично подойдет, такая прелесть, — продолжил он. — Вот увидишь, вы подружитесь. Помнишь, как я учил Эмили кормить Леди?
Пи Джей кивнула, но глаза ее потемнели от страха.
— А это необходимо? Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок — ой, извини, всегда говорю глупости, когда нервничаю.
Он предпочел не уточнять, что она его повар, поэтому довольно далеко продвинулась к его сердцу. Не стоит отвлекаться, решил он.
— У нее такой большой рот и такие большие зубы.
Пи Джей снова заколебалась.
— Мы начнем с простого, — не давая ей опомниться, он встал сзади, взял ее руку и положил на шею Ласточки. — Просто потрогай ее.
Пи Джей сделала несколько неловких движений.
— Так? — спросила она.
Кейд одобрительно погладил ее руку. Для моральной поддержки, сказал он себе.
— Не напрягайся. Я здесь.
— Вижу, — сказала она охрипшим голосом — из-за боязни или соприкосновения их тел, он не знал точно, но надеялся, что виной тому — ее чувства к нему.
— Стань поближе к ней. — Он легонько подтолкнул женщину вперед. Лошадь стояла совершенно спокойно, терпеливо ожидая. — Видишь, какая она смирная?
— Верю тебе на слово, — ответила Пи Джей.
— Она и мухи не обидит.
— Но я учительница английского из монастырской школы, — сказала она, опуская руку вниз.
Кейд снова взял ее руку и положил на шею лошади.
— Погладь ее, — попросил он. — Нежными, долгими движениями. Теперь похлопай. Почеши ухо, как будто она кошка.
— Которая смотрит на меня сверху вниз, и я не могу положить ее на колени. — Однако она сделала, как он просил.
Кейд прекрасно ощущал ее состояние и в какой-то момент уловил, что Пи Джей начала успокаиваться. Она гладила теперь не только шею, но спину и бока животного.
— У тебя отлично получается, — сказал он. — Все нормально?
— Пока да. Теперь что?
— Продолжай так же. Можешь мне поверить, она скоро поймет, что ты не собираешься сделать ей больно.
— Это называется строить мосты взаимного доверия?
Он улыбнулся.
— У учительницы английского вторым предметом явно шла психология.
— Я не права? — спросила она, глядя на него через плечо. В глазах се засветились озорные искорки.
— Права, — он сделал шаг назад.
— Куда ты? — спросила она, мгновенно напрягаясь.
— Никуда. Освобождаю тебе место для возведения мостов.
И немного места для своих неуемных желаний, подумал он, сдерживать которые было уже совсем непросто. Следовало немного отступить на время.
Он отошел и стал по другую сторону лошади, продолжая наблюдать за Пи Джей. Ее тонкие брови сдвинулись от напряжения. Непроизвольно она облизнула свои пухлые губы, и он чуть не застонал. Трудно теперь решить, какая из пыток худшая — касаться ее тела или смотреть на нее издалека.
Через некоторое время напряжение ушло с ее лица и она доверчиво улыбнулась ему.
— Она такая мягкая…
Он кивнул, тяжело сглотнув. То же самое можно сказать в отношении Пи Джей. Ему опять безумно захотелось поцеловать ее. Если бы они продолжали стоять, плотно прижавшись, он бы не удержался, обхватил ее руками и совершил то, к чему звали его инстинкты. Обучение начинало становиться сплошным кошмаром.
— Мне кажется, я ей нравлюсь, Кейд, — сказала Пи Джей с радостным волнением в голосе.
Кому эта женщина может не понравиться?
— Думаю, теперь пора переходить к уроку номер два, — он снял со стены уздечку.
— Так не пойдет, — рассмеялась она. — А где письменные инструкции? Без них трудно.
Он засмеялся в ответ.
— Почему ты все время твердишь, что это трудно?
— Защитный механизм, — ответила она. — Когда все оказывается проще, чем кажется на первый взгляд, чувствуешь себя молодцом.
— Не думал, что ты из тех людей, для которых дороже синица в руках.
— Правда?
Он пожал плечами.
— Ты прячешь свой пессимизм за показным энтузиазмом.
— Не смей называть меня притворщицей, — погрозила она ему пальцем.
Ласточка дернулась, и Пи Джей замерла.
— Никаких резких движений, — пообещала она лошади.
Лошадь мгновенно успокоилась, и Пи Джей благодарно потрепала ее по шее, приговаривая ласковые слова.
— Хорошая девочка. Извини, что испугала тебя. Ласточка, ты можешь звать меня, как тебе нравится, — и она бросила на него победный взгляд.
Он протянул ей уздечку.
— Надень ей на уши это, а металлическую часть мундштук — клади вот здесь, между зубов.
— Ого, — взгляд Пи Джей опять сделался испуганным. — Думаешь, хорошая идея — положить ей в рот кусок железа и ждать, что она меня полюбит?
— Твоя задача сейчас — положить этот кусочек железа так, чтобы тебе не откусили пальцы.
— О боже, — выдохнула она.
— Смотри. — Он вытянул руку, держа в раскрытой ладони мундштук, и поднес Ласточке. Хорошо обученное животное тут же взяло мундштук, а он быстрым движением закинул уздечку за уши. — Видела? Всего-навсего.
— Тебе легко говорить. Ты, наверно, умеешь это делать с малолетства. Кто тебя научил?
— Мой отец.
Слова были произнесены легко. Чувства оказались сложнее. Многие годы Кейд сохранял в душе образ неумолимого, жесткого человека. Уйдя из дому он не хотел даже вспоминать прожитое, решив все оставить в прошлом и начать новую жизнь. Гнал воспоминания прочь. Но по какой-то причине они все время возвращались к нему. Теперь, когда он взрослый мужчина, его чувства по отношению к Мэтту Маккендрику стали более сложными.
Строгость отца, требующего от сына совершенства в езде на лошади. Гнев и разочарование в его глазах, когда он привез сына домой из полицейского участка, после того как подросток провел там ночь. Кейд думал тогда, что отец не понимает его. Тогда для Кейда все было или черным, или белым. Он отказывался видеть полутона.
— Наверняка твой отец был хорошим учителем, — осторожно сказала она.
Каким образом Пи Джей поняла, что он думает об отце? Он заглянул в нежные карие глаза. Они были подобны теплому шоколаду — мягкие и успокаивающие. Он мог утонуть в них, потеряться. Если он себе это позволит.
— Почему ты так считаешь?
— Дети повторяют своих отцов, а ты хороший учитель.
Ее похвала затронула глубоко скрытые струны его души. Хотелось думать, что она говорит искренне. Более того, хотелось и самому верить в то, что это правда. Но столько лет прожить в убеждении, что он все делает не так, пройти такой долгий путь, пробиваясь в жизни без чьей-либо поддержки! Такое бесследно не проходит. Участие в родео помогало ему поверить в свои силы, но от одиночества не спасало.
— Следующий этап — попона, — сказал он, достал попону и протянул ей.
Пи Джей взяла из его рук попону, вовсе не обидевшись, что он проигнорировал похвалу. Она заметила его смятение, поэтому его молчание не удивило. Только отчаянно захотелось, чтобы он взглянул на себя ее глазами и понял, что он хороший человек.