Гладиатор

Старший сын - отец парня - сильно кричал на него, ругая по-своему, по-чеченски, и даже отстегал розгами. Тот разревелся и долго оглашал окрестности противным визгом. Старик не ругался, не бил никого розгами просто сидел и смотрел в одну точку полдня. Затем что-то сказал своему сыну, тот засобирался и отправился куда-то, а его жена принялась суетиться больше обычного по хозяйству. 
К вечеру сын старика вернулся с гостями. Зашел в сарай, где держали на привязи рабов, показал пальцем на Кузьмича и на Андрея и сказал: 
- Будэте драться пэрэд гостями. До смэрти. 
И ушел, хлопнув дверью. 
...Иван не видел, как дрались Андрей с Кузьмичом. Он только слышал доносящиеся снаружи резкие выкрики чеченцев, мат Кузьмича и лай возбужденных собак. 
А минут через сорок Андрей вернулся в сарай. И Иван ни о чем его не спросил. 
Ивана заставили драться с Андреем на следующий день вечером. На ровной площадке, вдалеке от хижин чеченцев и других строений, с одной стороны горели полукругом костры, образуя своего рода арену, а с другой расположились зрители. Их было человек десять. Лица рассмотреть было трудно, лишь изредка пламя костра освещало бороды, суровые глаза, кулаки, сжатые на рукоятках кинжалов, винтовки и автоматы на груди, за плечами или в черных от волос и копоти руках. 
Обрезком железной трубы чеченец разогнал "бойцовых" по разным сторонам круга и крикнул хриплым голосом: 
- Стоять здэсь. Гости будут дэлать ставки. 
Гости молча разглядывали Ивана и Андрея, пытаясь оценить силу и ловкость того и другого: щупали глазами их тела, прикидывали объем мышц, рост, пытались по выражению лиц понять, кто чувствует себя увереннее. Иван смотрел на Андрея, плохо себе представляя, как будет драться... Драться с тем, кого он знал еще по лагерю спецподготовки, с кем не расставался больше года, кого выручал не раз, спасая от верной смерти, уже здесь, в Чечне. И сам Андрей не единожды заслонял Ивана от пули и от кинжала. Как же они будут убивать друг друга? Но... Убил же Андрей Кузьмича - не вернулся тот вчера вечером в их сарай... 
- Где Кузьмич, Андрюша? - крикнул Иван застывшему в ожидании Андрею. 
- Внизу, в ущелье, - хрипло отозвался Андрей. - Они заставили меня его убить. 
Чеченцы насмотрелись на них и загалдели по-своему, ударяя друг друга по ладоням и плечам. В руках замелькали зеленоватые бумажки, в которых нетрудно было узнать доллары. 
"Интересно, по скольку на нас ставят?" - подумал Иван. Он все еще не знал, что делать. У него было только два выхода - убить Андрея или быть убитым самому. Хотелось прямо сейчас броситься на чеченцев, расшвырять их и скрыться во тьме... Но Иван хорошо разглядел автоматные стволы, направленные на него и Андрея: он успеет сделать не более одного шага в сторону гостей, и тело его будет изрешечено пулями... Понимал он и то, что Андрей хочет остаться в живых, а значит, будет стараться убить его, Ивана. По крайней мере, попытается это сделать, хотя и знает, что Иван сильнее... 
Ивана вывел из оцепенения легкий тычок железкой в плечо. 
- Давай! - крикнул ему чеченец. - Убэй его! - и, огрев по пути Андрея обрезком трубы по плечам, присоединился к зрителям. 
Иван в растерянности смотрел на ограничивавшие пространство костры, на застывших в напряжении чеченцев, на Андрея, который, согнувшись, легким кошачьим шагом приближался к нему. Все казалось ему каким-то нереальным, словно происходило с ним во сне или же он просматривал голливудский кинофильм о древнеримских гладиаторах... "Идущие на смерть приветствуют тебя!" мелькнуло у Ивана в голове. И он расхохотался. Кого приветствуют?! Этих черных ублюдков с винтовками в руках, шелестящих бумажками и бряцающих кинжалами? Вот этих, которые боятся выйти в круг костров сами, а потому посылают туда Ивана и обезумевшего от страха смерти Андрея, чтобы быть свидетелями смерти, испытать острое наслаждение, наблюдая чье-то мучительное умирание?.. 
Сын чеченца-хозяина поднял винтовку и выстрелил не целясь. Он боялся за свои деньги, которые поставил на Ивана. Пуля, чиркнувшая Ивана по уху, оборвала его смех. Только в голове застрял обрывок фразы: "... смерть... приветствуют тебя!" 
Андрей был уже близко, в трех шагах от Ивана, который, ничего не предпринимая, пока только следил за его движениями и машинально поворачивался к нему все время лицом. Иван в какой-то момент поймал взгляд друга и поразился: никакие человеческие чувства не отражались ни на лице Андрея, ни в его глазах. Словно Иван смотрел в глаза животному, вступившему в смертельную схватку с соперником... 
- Андрей, - тихо сказал он с каким-то недоумением в голосе, - я должен тебя убить... 
Он еще не успел договорить, когда Андрей бросился на него. Иван встретил его ударом колена в грудь и, упав на спину, перебросил через себя прямо в костер. Вопль Андрея слился с возбужденными криками чеченцев. Боль от ожогов заставила Андрея выпрыгнуть из костра и вновь броситься на Ивана. Тот ушел вправо, слегка дернул Андрея за плечо, разворачивая так, чтобы было удобнее нанести удар, и врезал ему в челюсть. Андрей покатился по земле, разбрасывая в стороны свои длинные руки и ноги. Не докатившись до чеченцев метра два, он сел на корточки, опираясь на руки, спиной к Ивану и, постепенно приходя в себя, уставился на зрителей. Седой чеченец, напротив которого сидел Андрей, поднял автомат и его стволом слегка качнул в сторону Ивана - иди, мол, продолжай, мы на тебя деньги поставили. 
Андрей все сидел, не поднимаясь. Он был явно слабее Ивана и понимал это сам. Понимали это и зрители-чеченцы. Седой и еще двое зрителей вдруг резко заговорили, перебивая друг друга и показывая руками то на Ивана, то на Андрея. Старший сын хозяина подошел к старику, своему отцу. Они посмотрели друг на друга, сказали по паре непонятных Ивану фраз, после чего старик кивнул головой и что-то произнес скрипучим голосом - уже для всех. Чеченцы опять возбужденно затараторили. Опять замелькали по рукам зеленые бумажки. 
Сын хозяина нырнул в темноту, вернулся всего через пару секунд и воткнул в землю рядом с Андреем обычные вилы с коротким полутораметровым черенком. Андрей вцепился в черенок правой рукой и, развернувшись, уставился на Ивана. Ивану вил не дали. "Вот как! - подумал он. - Уравняли, значит, силы".