НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА - ОСОБЫЙ РОД ИСКУССТВА

У Обручева уже был литературный опыт. Склонность к литературному творчеству он проявил еще в студенчестве. В 1887-1895гг. его рассказы и очерки печатались в петербургских газетах. Позднее, во время первой русской революции, он выступал с острыми фельетонами на общественные темы в томских прогрессивных газетах. Кроме научно-фантастических произведений, Обручевым написаны приключенческие романы и повести, беллетризованные очерки путешествий: "Рудник убогий" (1926), "Коралловый остров" (1947), "Золотоискатели в пустыне" (1949), "В дебрях центральной Азии. Записки кладоискателя" (1951). Среди рукописей ученого найдены также психологически-бытовой роман "Лик многогранный", пьеса "Остров блаженных", написанная под влиянием Метерлинка, наброски рассказов, планы пьес, главы задуманных романов.
Перечитывая с детства знакомое жюль-верновское "Путешествие к Центру Земли", Обручев пожалел, что в увлекательной книге оказалось много несообразностей. Ведь проникнуть в глубь Земли через жерло погасшего вулкана нельзя - оно прочно закупорено лавовой пробкой и открывается только во время извержения. Нельзя плыть на деревянном плоту по кипящей подводной реке и жидкой лаве. Люди-гиганты, пасущие под Землей стада мастодонтов - предков слонов, - это еще куда ни шло. Но рядом с ними ихтиозавры из юрского периода и панцирные рыбы из еще более раннего девона - это уже была путаница, для ученого нетерпимая.
Сам Верн вряд ли заслуживал упрека: в его время наука многого не знала. Он, кроме того, может быть, и не хотел буквалистски придерживаться науки. Ведь понимал же, что из пушки на Луну послать людей невозможно, но у фантастики свои условные мотивировки (их иногда принимают за собственно научно-фантастические гипотезы).
Обручев, увлекшись мыслью написать для молодежи книгу "по следам Жюля Верна", но без чересчур вольных отклонений от науки, все-таки вынужден был прибегнуть к одному заведомо ненаучному допущению. В его время уже не было сомнений в том, что внутри Земли нет полости, а Обручев поместил в эту полость маленькое солнце - Плутон и устроил в ней заповедный уголок, где сохранился допотопный живой мир. У него просто не было возможности иным образом показать читателю архаических животных и растения: поверхность Земли уже была обследована вдоль и поперек. А тут еще получалось и увлекательное путешествие. Чем глубже спускаются герои Обручева в Плутонию, тем более древние пояса жизни встречают, и в том порядке, в каком они сменяли друг друга на Земле. Получилось без жюль-верновского смещения геологических эпох и чрезмерных фабульных неправдоподобностей.
Второй роман, "Земля Савинкова", тоже примыкал к жюль-верновской географической фантастике. Здесь уже ученый не "преодолевал" Верна и не поступался научным правдоподобием. Гипотезу о Земле Санникова разделяли в то время многие. Тогда еще спорили, землю или плавающий остров увидел в ледовитом океане в 1811г. Яков Санников, а после него Эдуард Толль. Эта земля существовала, быть может, более ста лет, пишет Обручев, но не так давно исчезла - растаяла подобно многим ледяным островам (на них даже иногда намывает грунт).
Геологическое строение многих островов полярного бассейна (Исландии, например) подсказало, правда, иную версию: в романе "Земля Санникова "- потухший вулкан. Вулканическое тепло могло сохранить реликтовый живой мир. На подобных предположениях построена географическая фантастика Л.Платова ("Повести о Ветлугине") и В.Папьмана ("Кратер Эршота"), прямых последователей и во многом подражателей Обручева. "На том же благодатном острове, - писал ученый, - среди полярных льдов могли найти приют и онкилоны... отступавшие под напором чукчей на острова Ледовитого океана". [113]
Земля Санникова, таким образом, - средоточие нескольких перенесенных в одно место вполне реальных природно-географических явлений. Обручев с присущей ему живостью воображения нарисовал уголок, не тронутый "цивилизацией", где человеке дышит вольно, а ученый может заняться своим делом без министерски-полицейского надзора. Быть может, Обручев и себя представлял в обобщенной фигуре передового ученого Шенка - организатора экспедиции ссыльно-поселенцев на Землю Санникова. Ведь сам он недавно помогал "политической" университетской молодежи...
"Плутония" и "Земля Санникова" не были беллетризованными научными очерками. Ученый написал романы, где внешнее правдоподобие подкреплялось увлекательными приключениями, а главное - живыми и красочными описаниями природы и людей. "Многие подростки так искренне верили в действительное существование Плутонии и Земли Санникова, - рассказывают биографы Обручева, - что просили взять их в новую экспедицию... Владимир Афанасьевич ...в предисловиях к своим романам старался объяснить юным читателям разницу между реальной жизнью и научной фантастикой" [114] и огорчался, что просьбы продолжали поступать.
Видимо, было не только невнимание к предисловию, но и обаяние правды вымысла. Эта правда, как часто бывает в научной фантастике, восполняла у Обручева недостаток литературной техники (образного языка, например). Впрочем, описания природы и животного мира в "Плутонии" и "Земле Санникова" отлично вплетены в приключенческую канву, зрительно-выпуклы, и эта картинность - не измышленная. Оснащая фабулу научно-фантастическими подробностями, Обручев умеет мобилизовать свою богатейшую эрудицию и с поразительной всесторонностью обосновывает каждую мелочь. Эта дисциплинированность и добросовестность фантазии унаследована младшим современником Обручева, И.Ефремовым, тоже палеонтологом и геологом по специальности. По характеру фантазии, а иногда и тематически ефремовские "Рассказы о необыкновенном" близки таким произведениям Обручева, как "Происшествие в Нескучном саду" (1940) и "Видение в Гоби" (1947).
В 10-е годы Обручев начал работать над оставшейся незаконченной повестью "Тепловая шахта". Можно предположить, что ее замысел относится к той же паузе в научных занятиях, которая породила "Плутонию" и "Землю Санникова". На эту мысль наводят намеченные в "Тепловой шахте" утопические мотивы: в них чувствуется отголосок настроений опального Обручева, а быть может, и его отношение к разразившейся мировой войне.
Назначение города Безмятежного - служить приютом для "людей, ищущих спасения от политических бурь". [115] Действие происходит в начале XX в. в Петербурге и на русско-китайско-корейской границе, где заложен этот "экстерриториальный город". В опубликованных главах о характере "приюта" больше не упоминается. Трудно судить, как мыслил себе эту тему Обручев. В законченной части повести рассказано главным образом о пробивании шахты к горячим недрам земли - она должна снабдить Безмятежный даровой энергией. Хотя строительство финансируют капиталисты, автор проекта горный инженер Ельников озабочен судьбой человечества, которому "грозит холод в недалеком будущем" (с.138).
По-видимому, Обручев имел в виду возникшую в начале XX в теорию истощения энергетических ресурсов Земли. Он возвратится к этой теме в набросанном в 1946г. плане повести "Солнце гаснет": "Причины - потухание Солнца или космическая туманность... начинаются огромные работы по уходу человечества под землю; источники тепла - уголь, нефть, торф исчерпаны... Осталась атомная энергия" (с.238).
Круг интересов Обручева-фантаста широк: не только геология и горное дело, которым он посвятил свою научную жизнь, но и палеозоология и география, этнография и палеоботаника. В последний период жизни этот круг был расширен рассказами на физические и космологические темы. "Путешествие в прошлое и будущее" (1940), "Загадочная находка" (1947), "Полет по планетам" (1950).
Интересно, что в начатой повести "Путешествие в прошлое и будущее" Обручев хотел продолжить "Машину времени" Уэллса. Напомним: уэллсов Путешественник во времени не вернулся из очередной экскурсии. У Обручева он объясняет друзьям, что они напрасно беспокоились: "Если бы я погиб, перенесшись в прошлое, то как мог бы я существовать в наши дни, после этой поездки? Не мог бы я погибнуть и перенесшись на машине в далекое будущее, так как ясно, что в этом будущем могут существовать только мои потомки, но не я сам" (с.217).