Черный корабль
— Простите, — извинился было Харрис и увидел, как изумленно выкатил глаза корсар.
— Что ты сказал, каналья? — промычал он.
— Он сказал: свали с дороги, чертово мясо! — зло рыкнул Морган. На нем вдруг оказалась маска безумного и кровожадного морского волка, и она ему изумительно шла. Лоб с отсутствующим выражением лица что-то глухо, но угрожающе заворчал, и пирату этого хватило. Корсар мигом поник и юркнул в прокуренный зал.
— Сэр, ну нельзя с ними так, — немедленно вернулся прежний Морган.
Теперь перед Эриком был юный и нескладный матрос. Вот это мимика… Гарри сокрушенно покачал головой:
— Они только силу понимают, сэр. Только силу! Ну не надо вот этих вот «здравствуйте», «простите», «будьте добры». Это не старушка Англия, сэр. И вы не на приеме лорда Вайтера.
— Поучи меня еще, — неожиданно огрызнулся Эрик.
— Вот так гораздо лучше, сэр! — широко улыбнулся Гарри, и даже Лоб многозначительно хмыкнул.
Они отправились вверх по улочке в надежде отыскать кабак получше провонявшего перегаром «На рогах». Подъем по песчаной укатанной телегами дорожке начался почти от причалов и вел наверх к распахнутым воротам крепостной стены. Эрик огляделся, внимательно рассматривая довольно бедные хижины у порта. Скорее всего, основная жизнь на острове располагалась выше.
— Идем, — приказал он товарищам и двинулся наверх мимо ветхих лачуг из тростника и дерева, под крышами которых прятались от палящего зноя мрачные островитяне. До Эрика и его спутников никому дела не было. А случайные прохожие обращали на них не больше внимания, чем на редкие куцые пальмы в округе.
Возле окованных железными полосами ворот никого не оказалось. Да и по самой стене никто не прогуливался. Пиратская дисциплина, что сказать. Все-таки бандиты звали это место островом свободы. Караулы, вахты и дозоры не для вольного берегового братства — так, наверное, считали эти глупцы.
Дорога здесь вела правее и снова вверх. Забираясь выше и выше, моряки все чаще оборачивались на удаляющуюся бухту. И наверное, впервые они могли увидеть свой корабль с высоты птичьего полета: отсюда, с дорожки, неповоротливый «Восторженный» казался изящной игрушкой.
Так, праздно глазея по сторонам, они добрели до настоящей мостовой, пройдя сквозь еще одни распахнутые ворота пиратской крепости. Вторая стена была выше первой и тоже перегораживала все свободные от скал участки, органично вписываясь в островной ландшафт. Дома за укреплениями, в верхнем районе города, отличались от портовых хижин надежностью и приличным внешним видом, некоторые и вовсе были сложены из камня. Чуть дальше, в глубине острова, виднелась еще одна крепостная стена, огораживая возвышающийся на высоком холме пиратский замок.
Эрик остановился, разглядывая корсарскую твердыню. Линия укреплений на холмах, позади, выглядела неровной, но все равно надежной. Вторая внушала больше уважения и, казалось, способна была сдержать любое наступление. Однако настоящей твердыней был именно далекий замок. Три мощные широкие башни из серого камня, крепостные стены с портами для пушек и подъемные ворота через обрыв. Хорошее местечко выбрал для себя местный губернатор, если такой вообще есть на пиратском острове.
Ветер усилился, что для измученных жарой моряков показалось настоящим подарком небес. Нагревшийся за день морской воздух приятно обдувал кожу и освежал вспотевшую от подъема спину. Эрик вдруг улыбнулся. Господи, подумал он, как же хорошо стоять ногами на твердой земле!
Улочка, петляя между домами, вывела их на широкую площадь, путь к которой преграждало длинное каменное здание. На другой стороне площади виднелись уютные домики, прячущиеся от солнца в тени скал.
Драку Эрик увидел чуть позже, чем услышал. Сначала откуда-то спереди донеслось громкое: «Merde! Сдохни, грязная португальская собака!», а затем зазвенела сталь. Спустя несколько секунд из-за угла здания показались два фехтовальщика. Мужчины пятились, сдерживая натиск сразу шестерых пиратов, и дела у них шли неважно. Один из отступающих довольно неловко орудовал саблей, и если бы не его товарищ, давно бы уже лежал на земле с расколотым черепом. А вот его стремительный напарник обращался со своим оружием весьма умело: только парочка появилась на улице, как шпага молниеносно пронзила горло одному из пиратов.
— Ха-ха! — торжествующе воскликнул боец. — До новых встреч, mon ami!
Здоровяк упал под ноги своим товарищам, но бандиты расступились и попытались охватить француза и его спутника полукругом.
— Мы должны им помочь, — бросил Эрик.
В этот момент высокий краснокожий пират зацепил саблей второго фехтовальщика, и Харрис услышал, как тот вскрикнул от боли. Вернее — вскрикнула! Британец похолодел, поняв, что в драке участвует женщина.
— Назад, каналья! — вскричал тем временем француз и отогнал индейца от раненой, прозевав удар корсара в алой шелковой рубахе. Сабля пирата лишь зацепила его предплечье, но в такой драке подобная рана могла закончиться трагедией.
— Diable! — выругался француз.
— Двое против пятерых — это бесчестно, джентльмены! — заявил Харрис и решительно вмешался в бой. Он выбрал себе в жертву пирата в красной рубашке и весьма преуспел в своей атаке. Разбойники не ожидали, что к их противникам подоспеет помощь, а потому щеголь не успел защититься и получил удар по правой руке. На мостовую упала отрубленная кисть, а бандит закричал так страшно и жалобно, что у Эрика по спине пробежали мурашки. Ирландец Лоб с грозным ревом врезался сразу в двоих корсаров, сграбастал их, как котят, и с противным стуком столкнул головами. А мгновение спустя француз ловко поднырнул под удар краснокожего и вонзил тому кинжал в живот. Затем он выпрямился и с восторженным «ах-ха!» проткнул шпагой последнего бандита.
Гарри Морган растеряно оглядел место боя и с шутливой обидой убрал оружие за пояс. Ему так и не довелось вступить в драку, чему он, судя по всему, был только рад.
— Merci, mon ami! — Француз отсалютовал Эрику шпагой, безошибочно определив в нем главного, а затем коротким ударом добил все еще верещащего безрукого. Крик перешел в бульканье, и корсар упал лицом на камни. — Отныне Луи де Гран ваш покорный serviteur![1] Клянусь своей шпагой, что вы не найдете товарища вернее, если примете мою дружбу!
Он был невысок, этот отважный фехтовальщик, и одет хоть и небогато, но аккуратно и даже изящно. На голове де Грана красовалась черная шляпа с кокетливым зеленым пером. Длинные черные волосы француза были собраны в хвост и перевязаны белой лентой.
— Эрик Харрис, капитан «Восторженного», — представился Эрик, во все глаза изучающий женщину в мужском платье. — Вы ранены, миледи?
Даже безликий серый костюм не мог скрыть утонченности стоявшей перед ними дамы, а когда Харрис увидел скрывающееся под широкополой шляпой лицо, то и вовсе потерял дар речи от восхищения. Но его тут же ожег взгляд черных глаз и неожиданно резкий голос:
— Всего лишь царапина. Не беспокойтесь.
Нарочитая грубость незнакомки вернула Эрика обратно на землю.
— Вы вовремя, Эрик Харрис, — вклинился между ними юркий француз. — Вы чертовски вовремя, клянусь моей шляпой! Tout est bien qui finit bien.[2] Эти португальские собаки покушались на честь драгоценной Мари, и вы оказались как нельзя кстати, mon ami.
— Мэри, — поправила его девушка. На вид ей было не больше двадцати, и Эрик не мог отвести от нее глаз, несмотря на то, что его очарованный взгляд сильно нервировал красавицу. — И благодарю вас, Луи. Если бы не вы…
— О нет, mon cher, благодарите не меня, а этих отчаянных парней! Ваш скромный слуга всего лишь тянул время, — с хитрой улыбкой поклонился ей француз и приподнял шляпу.
— Спасибо и вам, — сдержанно поблагодарила моряков девушка и поправила свою шляпу так, чтобы широкие поля закрыли ее глаза. — Прошу меня простить, но я спешу.
— Но миледи! — воспротивился Эрик. — Куда вы пойдете одна?!