Вершина

— Обязательно, — пообещал Джонатан, хотя знал, что ничего выспрашивать не будет.
Джонатан пообедал с двумя подчиненными, довольно молодыми людьми, мышление которых еще не было закрепощено. К своему удовлетворению, Джонатан обнаружил, что по “внутреннему телеграфу” давно все уже знали о том, что он получил золотой пропуск. Ребята всячески демонстрировали свое уважение, улыбались и ловили каждое слово; у них открывались рты от благоговения, когда Джонатан только начинал разговор.
В начале второго Джонатан поднялся на лифте на 14 этаж. Сразу бросалось в глаза, что он был значительно меньше 13-го. Верхний угол пирамиды оказался гораздо острее, чем это казалось с улицы. Охранник, отдав честь, сообщил, что здесь расположены восемь кабинетов директоров компании и конференц-зал. В конце сообщения он доложил, что мистеру Герберу разрешено осмотреть все, что он пожелает.
— Тут осмотреть стоит все, — добавил он, почтительно улыбаясь.
Охранник сказал правду. В кабинетах были и глубокие мягкие кресла, и телевизоры с огромными экранами, и бары, заполненные прекрасными коллекционными напитками. В одном из кабинетов он обнаружил специальную сигарную коробку размером с банковский сейф, в которой всегда поддерживается определенный процент влажности; в одном кабинете висела мишень для стрельбы из пневматического пистолета, а в другом была индивидуальная финская сауна. Но больше всего его поразила комната, которая напоминала кабину пилота боевого истребителя со всеми приборами и креслом с ремнем безопасности. В комнатах ничего и никого не было — ни секретарей, ни служанках. На длинных, отполированных до солнечного блеска столах было абсолютно чисто — ни одной бумажки, ни одного документа.
— Скажи-ка, — спросил Джонатан у охранника, — как часто собирается Совет по планированию?
— Ну, обычно они съезжаются раз в год, — ответил тот, — в других случаях только тогда, когда их лично вызывает мистер Сазервэйт.
Хэнском Людлов Сазервэйт II был президентом “Объединенной корпорации”. Его офис размещался на самом верху пирамиды. Из года в год на фотографиях он выглядел так, словно старость была бессильна перед всемогущим магнатом.
— А живет ли кто из них в Миннесоте? Извините, конечно, за любопытство, но это мой первый визит сюда.
Охранник понимающе кивнул.
— Ну зачем обязательно в Миннесоте, у них у всех есть свои реактивные самолеты и личные пистолеты. Мистер Айппингер, к примеру, владеет четырьмястами акрами земли в Луизиане, где он разводит креветок, поэтому он, как правило, живет там. Мистер Лэтчвелл владеет островом у берегов Мексики, там v него есть замок и небольшая армия. Появляется он всегда в изобретенной им самим сине-красной форме главнокомандующего, и в синих кожаных ботинках с пряжками в виде звезд.
— Да, я, кажется, как-то ехал с ним в лифте.
За время работы Джонатану удались повидать один или два раза большинство из директоров компании, которые выделялись своей гордой, независимой осанкой среди других. Но среди них был один, занимавшийся рыбной ловлей, судя по тому, что он был одет в белые холщовые штаны и белую фуражку с зеленым пластмассовым козырьком. А один предпочитал носить сандалии из сыромятной кожи на босу ногу, вероятно, считая эту обувь чрезвычайно полезной для здоровья. Конечно, они так одевались не только для того, чтобы подчеркнуть свою экстравагантность, но и желая продемонстрировать свою простоту и доступность простому люду. Так ему не единожды растолковывал мудрый старый Лит. Поблагодарив охранника, Джонатан снова спустился вниз.
— Уже 1:55, — сказал он, заглядывая в приемную Лита.
— Заходите и ждите, — сказала мисс Тэблэйн, уставившись на него сквозь стекла очков. — Ну же, скажите мне наконец. Вы просто не можете мне не сказать! Действительно ли…
— У наших директоров слишком много других проблем, чтобы интересоваться такими пустяками, — сказал неодобрительно Джонатан. — Но я понимаю, что вы просто хотели пошутить.
— О, но я действительно хотела узнать!..
Доверять ли мисс Тэблэйн? Вполне вероятно, что она окажется в дальнейшем довольно крепким орешком. Отложив решение этого вопроса на потом, Джонатан принялся читать газету “Дорогие друзья”, принадлежавшую “Объединенной корпорации”.
Через некоторое время зажглась сигнальная лампочка на столе, и мисс Тэблэйн сказала Джонатану, что он может войти. Какое известие ожидало его за дверью? Впрочем, отступать было уже поздно.
— Добрый день, сынок, — сказал мистер Л.Лестер Лит. Его лицо было таким же бледным, как кусок пломбировочного препарата “Гна”, который компания производила для дантистов. Тени под глазами выделялись темными полукружьями на этом бледном фоне. Один уголок дряблого рта устало опустился. Его левый глаз непомерно увеличился и стал формой и размером похож на совиный. Джонатан прочел в его глазах неутолимую боль.
— Лестер, — вскрикнул он, ужасаясь, — вы же больны!
— Я не болен, я умираю, — равнодушно ответил начальник рекламного отдела, — Я умру сегодня днем в своем рабочем кабинете, примерно через 5–10 минут.
— Давайте я отвезу вас домой.
— Не надо, мне хочется, чтобы все так и осталось, — слабеющим с каждым мгновением голосом, едва открывая рот, проговорил Лит.
— Я хочу, чтобы моя смерть, как и вся моя жизнь, была демонстрацией преданности “Объединенной корпорации”. Так что пусть все так и будет, как есть. Но времени остается все меньше и меньше, мой сынок. Завтра утром тебя объявят моим официальным преемником, это можно будет прочитать во внутреннем меморандуме, форма 114Б Блю. Ты начнешь с пятидесяти тысяч. Соответственно возрастает и получаемое тобой количество акций.
— Спасибо, мистер Лестер.
— И первое, что ты сделаешь, я надеюсь, это найдешь помощника, который был бы влюблен в наше дело. Я тебе предлагаю сделать то, что в свое время сделал я — порыщи по агентствам и найди молодого Джонатана Гербера. Обучи его всему, что знаешь ты сам, как я тебя обучал все это время — двадцать один год!
Это был серый, блеклый день. Солнце совсем не пробивалось сквозь стеклянные панели здания, и Джонатану казалось, что комната заполнена слоями тумана, которые пластами лежали друг на друге, как толстые поленья дров на дровяном складе. Поэтому лицо мистера Лестера то выплывало, то опять пряталось в тени, как бочка, которую несет по волнам в туманном море.
— Было настолько приятно работать и служить “Объединенной корпорации”, что я не считал года, — сказал Джонатан. Он хорошо понимал, что все, что бы он ни сказал, не поможет — Лит умирает, и ничем его не подбодришь, Он знал, что Лит был плох в последнее время, но, тем не менее, все произошло как-то внезапно.
— Неужели прошло так много времени? — переспросил Джонатан.
— Да, сынок, — безвольно отвисшая нижняя губа мешала ему четко произносить слова. — Но я знаю, что оставляю отдел в надежных руках. Ты ходил на тринадцатый этаж?
— Да, конечно.
— На 14-ый?
— Да. Это был ваш приказ.
Лит облизнул сухие губы. Собрав все свои силы, он сказал затухающим голосом:
— Но перед тем, как вступить в должность, тебе осталось сделать еще одну вещь, последнюю. Ты должен встретиться с нашим президентом. Так что поезжай на 15 этаж. — При этих словах его тело обмякло и слегка сползло в кресле.
— Лестер! — подскочил Джонатан.
Медленно Лит поднял свой белый указательный палец и показал на потолок:
— 15-ый, — прошептал он и скончался.
Джонатан аккуратно закрыл шумонепроницаемую дверь кабинета, который теперь перешел в его владение.
— Мисс Тэблэйн, — сказал он, — вызовите по телефону дежурного. Мистера Лита больше нет.
Как только он нажал кнопку лифта, который располагался в конце коридора, кабина подъехала, и двери распахнулись, как будто известие о его приближении каким-то ос разом распространялось по шахте.
— На 15-ый, — приказал он лифтеру, мельком показав свой пропуск.
Маленькие лампочки замигали, и дверь через несколько секунд открылась.