Утренняя звезда

– Чем я могу помочь? – спрашиваю я, ощущая исходящую от них волну страха. – Что мне делать?
– Постарайся не умереть, – резко отвечает Холидей, сбрасывая с плеча рюкзак. – Иначе все напрасно!
– Потащишь свою подружку, – говорит Тригг, начиная снимать с себя всю экипировку, кроме доспехов.
Серый достает из рюкзака еще два старинных пистолета в придачу к гибридной газовой винтовке. Один пистолет протягивает мне, и я беру его дрожащей рукой. Не держал огнестрельного оружия с шестнадцати лет, когда проходил обучение у Сынов. Эти пистолеты крайне неэффективны, много весят, а отдача такая, что точность выстрела оставляет желать лучшего…
Холидей извлекает из своего рюкзака большой пластиковый контейнер. На мгновение пальцы замирают, касаясь замков, потом она открывает крышку, и я вижу металлический цилиндр с вращающимся шариком ртути в центре. Я ошарашенно смотрю на устройство. Если бы полиция Сообщества нашла у нее такую штуку, то ей бы век света белого не видать. Более противозаконную вещь даже представить невозможно. Бросаю взгляд на дисплей гравилифта – еще десять уровней! Холидей берет пульт дистанционного управления цилиндром. Остается восемь уровней.
Кто ждет нас внизу? Кассий? Айя? Шакал? Нет, они сейчас на корабле, готовятся к праздничному ужину и вряд ли поймут, что тревогу подняли из-за меня. А даже если поймут, то не смогут добраться сюда так быстро. Хотя нам и без них есть чего опасаться. Любой черный голыми руками порвет моих новых друзей, и Тригг это прекрасно понимает. Прикрыв глаза, он касается груди в четырех точках – крестится. Холидей пристально смотрит на него, словно оцепенев.
– Такая у нас работа, – тихо говорит она мне. – Прошу, забудь о своей гордости и не высовывайся. Не мешай нам с Триггом делать свое дело!
– Держитесь поближе к нам, сэр, – вторит ей Тригг, хрустнув шеей и поцеловав безымянный палец на левой руке. – Яйца – к заднице, не стесняйтесь!
Остается три уровня.
Холидей берет газовую винтовку в правую руку и начинает жевать резинку с бешеной скоростью, большой палец левой руки лежит на кнопке пульта. Остается один уровень. Гравилифт замедляет ход. Мы напряженно смотрим на двойные двери. Я зажимаю ноги Виктры под мышками.
– Люблю тебя, малыш, – произносит Холидей.
– И я тебя, куколка, – бормочет Тригг напряженным, механическим голосом.
Я испытываю куда более сильный страх, чем в капсуле перед запуском Железного дождя. Мне страшно не только за себя, но и за Виктру и за этих ребят. Пусть они останутся живы! Пусть расскажут мне о юге тихоокеанского побережья. О том, как подшучивали в детстве над мамой. О том, где жили, о своем городе, стране, собаке, если она у них, конечно, была…
Гравилифт со скрипом останавливается. Загорается подсветка, и толстые металлические двери, отделяющие нас от элитных частей армии Шакала, с шипением открываются. Две светящиеся гранаты влетают в кабину и прилипают к стенам. Раздается несколько гудков. Холидей нажимает на кнопку. Тишину шахты лифта пронзает оглушительный звук, и из округлого взрывного устройства у наших ног вырывается невидимый электромагнитный импульс. Гранаты перестают гудеть и со стуком падают на пол бесполезными кусками металла. Свет и в кабине гравилифта, и в коридоре гаснет. Высокотехнологичные импульсовики серых, тяжелые доспехи черных с их электронными сочленениями и шлемами, все аппараты фильтрации воздуха – все отключается за одну секунду, и мы оказываемся в дремучем Средневековье.
Но винтажное оружие Холидей и Тригга вполне себе работает. Они пробиваются от лифта в коридор, склонившись над пистолетами, словно злобные горгульи. Начинается настоящая бойня. Два профессиональных стрелка открывают огонь по отрядам беззащитных серых с близкого расстояния – промахнуться просто невозможно, а спрятаться в этих просторных помещениях некуда. Коридор озаряется вспышками. Газовые винтовки оглушительно грохочут. У меня стучат зубы. Остолбенев, я продолжаю стоять в лифте, но тут Холидей выводит меня из ступора, я прихожу в себя, бросаюсь за Триггом, волоча за собой Виктру.
Холидей бросает под ноги троим черным старинную гранату. Бах! В потолке образуется огромная дыра. На пол сыплется штукатурка, вздымаются клубы пыли. Стулья и медные падают через дыру в потолке с верхнего этажа и разбиваются. У меня начинается гипервентиляция. Чья-то голова отлетает в сторону, отскакивая от стены, вниз на бешеной скорости, вращаясь, несется тело. Какая-то серая хочет укрыться в примыкающем коридоре, но Холидей всаживает пулю ей в позвоночник, и та падает, раскинув руки в стороны, словно ребенок, поскользнувшийся на катке. Повсюду царит хаос. Сбоку к нам приближается еще один черный.
Кое-как прицеливаюсь и стреляю из пистолета. Пули со стуком ударяются о доспехи, не причиняя черному вреда. Двухсоткилограммовый великан поднимает ионный топор – аккумулятор умер, но лезвие еще не потеряло остроты. Черный запевает гортанную боевую песнь, но тут из-под шлема-черепа во все стороны брызжут красные капли – пуля вошла прямо в прорези для глаз. Враг подается вперед, потом валится набок и падает, почти сшибая меня с ног. Тригг уже движется к следующей жертве, медленно и неторопливо посылая раскаленный металл в человеческие тела, словно плотник, забивающий гвозди в доску. В его движениях нет ни страсти, ни особой красоты – очевиден лишь результат дисциплины и физической подготовки.
– Жнец, шевелись, мать твою! – кричит Холидей и тащит меня по коридору прочь от этого хаоса.
Тригг следует за нами, успевая на ходу бросить гранату под ноги золотому без доспехов, который умудрился увернуться от четырех выстрелов из винтовки. Бах! Плоть и кости превращаются в кровавое облако.
Брат и сестра на бегу перезаряжают оружие. Как только мы прорываемся через первый кордон, Тригг снова закидывает Виктру на плечо, а я просто пытаюсь не потерять сознание и устоять на ногах.
– Через пятьдесят шагов направо, дальше – вверх по лестнице! – командует Холидей.
В коридорах зловещая тишина. Ни сирен, ни огней, ни жужжания горячего воздуха у вентиляционных решеток. Только топот наших сапог, отдаленные крики, хруст суставов и тяжелое дыхание. Проходим мимо окна, и я вижу, как темные, безжизненные корабли падают с неба на землю и загораются при столкновении. Трамваи замерли на магнитных рельсах. Свет горит только на двух самых отдаленных горных пиках. Скоро прибудет подкрепление с работающей техникой, но они не поймут, что произошло и в чем причина сбоя. Системы видеонаблюдения и биометрические сканеры отключены, значит Кассий и Айя не смогут выследить нас. Возможно, это спасет нам жизнь.
Взбегаем по лестнице. Правую икру и щиколотку сводит судорогой, со стоном я чуть не падаю. Холидей тащит меня, закинув мою руку себе на шею. В конце длинной мраморной лестницы нас замечают трое серых. Оттолкнув меня в сторону, Холидей убирает двоих меткими выстрелами, но третий открывает ответный огонь. Пули вгрызаются в мрамор.
– У них есть резервное газовое оружие! – кричит Холидей. – Надо уходить, скорей!
Еще два поворота направо, и нам попадаются несколько представителей низших цветов, которые смотрят на меня с открытым ртом. Проходим по мраморным коридорам с высоченными потолками и античными статуями, галереям, где Шакал хранит награбленные артефакты. Как-то раз он показал мне мраморную декларацию Хэнкока и заспиртованную голову последнего правителя американской империи.
– Сюда! – наконец кричит Холидей.
Мышцы горят. В боку пульсирует обжигающая боль. Подбегаем к служебному выходу в боковом коридоре и выскакиваем наружу. День холодный, ветер как будто хочет поглотить меня. Ледяные клыки холода рвут мой комбинезон. Вчетвером мы оказываемся на металлическом тротуаре у стены крепости Шакала. Справа от нас скалы уступают место современной постройке из стекла и металла, слева – бездна глубиной в тысячу метров. По горному склону гуляет метель, протяжно воет ветер. Мы быстро идем по тротуару, который вскоре огибает один из бастионов и упирается в соединяющий горный склон и заброшенную посадочную площадку мощеный мост. Он подобен костлявой руке, которой скелет держит бетонную тарелку, покрытую снегом.