Блондинка в озере
— В полицию?
— Кроме других своих выкрутасов, — мрачно сказал Кингсли, — она еще время от времени что-нибудь крадет в магазинах. Думаю, от желания пощекотать с перепоя нервы. Но управляющие, случалось, устраивали нам те еще сцены. Пока мне удавалось спускать все на тормозах, и в суд ее не таскали, но если она влипнет в другом городе, где ее никто не знает… — Он поднял руки и громко хлопнул ладонями по столу. — Дело кончится каталажкой.
— Отпечатки пальцев у нее еще не брали? — спросил я.
— Нет, в полицию она не попадала, — ответил он.
— Я не про то. Иногда в больших универмагах ставят условие: «Дайте нам снять отпечатки пальцев, и обвинений мы предъявлять не будем». У новичков это отбивает охоту к воровству, а в торговой ассоциации копятся данные на клептоманов. Стоит отпечаткам попасть в картотеку определенное число раз, и спуску они уже на дадут.
— Насколько мне известно, ничего подобного с ней пока не случалось.
— Тогда воровство можно не принимать в расчет, — сказал я. — При аресте ее бы обыскали. Так что, назовись она даже чужим именем, вас бы уже нашли. К тому же она сама завопила бы о помощи. Да и телеграмме, — я ткнул пальцев в бело-голубой бланк, — уже месяц. Если ваша жена попалась месяц назад, все давно улажено. На первый раз отделалась порицанием или условным приговором.
От волнения Кингсли налил себе еще виски.
— Вы меня успокаиваете, — сказал он.
— Мало ли, что могло случиться, — продолжал я. — Скажем, она действительно уехала с Лавери, но потом они расплевались. Или уехала с другим, а эту телеграмму послала для отвода глаз. Или уехала с какой-то женщиной. А то и вообще одна. А может, запила и сейчас лечится в частной клинике. Или влипла в такое, что нам и не снилось. Могла попасть, кстати, в серьезную передрягу.
— Типун вам на язык! — воскликнул Кингсли.
— А что странного? Исключать ничего нельзя. Насколько я понимаю, миссис Кингсли молода, хороша собой и без царя в голове. Любит выпить и способна на опасные выходки. Еще неравнодушна к мужчинам — поэтому ей раз плюнуть спутаться с проходимцем. Правильно?
— Абсолютно! — кивнул он.
— Сколько у нее бывает с собой денег?
— Довольно много. В банке свой счет. Сколько захочет — столько и снимает.
— Дети есть?
— Нет.
— Ее делами управляете вы?
Он отрицательно покачал головой:
— Дел, собственно, никаких и нет. Она просто выписывает чеки, берет деньги и тратит. Гроша ни во что не вложила. А если вы намекаете на меня, то мне от ее денег никакого проку. — Он немного помолчал. — Конечно, в свое время у меня были на них виды. Да и кому понравится, если в трубу каждый год вылетает двадцать тысяч, а взамен — лишь похмелье и любовники типа Криса Лавери.
— В каких вы отношениях с ее банком? Есть возможность узнать, сколько она сняла со счета за последнюю пару месяцев?
— Не скажут. Однажды я решил, что ее кто-то шантажирует, и пытался выудить у них данные. Наткнулся на стену.
— Они нам могут понадобиться, эти данные, — сказал я. — И возможность получить их есть. Только придется идти в отдел розыска пропавших без вести. Как вы к этому относитесь?
— Ну уж нет. Зачем бы я тогда нанимал вас?
Я кивнул, взял со стола телеграмму, фотографию и положил в карман.
— С миссис Кингсли могло произойти что угодно. Сначала я поговорю с Лавери, а потом съезжу на Оленье Озерцо, порасспрашиваю там. Сейчас мне нужен его адрес и записка к вашему сторожу в горах.
Он вынул из стола фирменный бланк, что-то написал и протянул мне. Я прочел: «Дорогой Билл! Подателю его, мистеру Филипу Марло, необходимо осмотреть наш участок. Откройте ему, пожалуйста, мой коттедж, а также окажите помощь во всем остальном. С уважением, Дерас Кингсли».
Я сложил записку и сунул ее в конверт, который он тем временем надписал.
— А кто живет в остальных коттеджах? — спросил я.
— В этом году пока никто. Один из моих приятелей на государственной службе в Вашингтоне, другой — в Форт-Левенворте. Жены с ними.
— Теперь адрес Лавери, — сказал я.
Кингсли устремил взгляд в потолок.
— Бей-Сити… Черт! Где стоит дом, помню, а адрес забыл. Думаю, у мисс Фромсет он есть. Ей, кстати, не обязательно знать, зачем он вам. Хотя она, видимо, догадается. Да, еще вы требовали сотню задатка.
— Обойдусь, — сказал я. — Требовал, когда вы пытались вытереть об меня ноги.
Он усмехнулся. Я встал и хотел было уйти, но на секунду задержался.
— Вы ничего от меня не утаили? Ничего важного?
Он уставился на свои пальцы:
— Ничего. Я действительно беспокоюсь и хочу, чтобы вы ее нашли. Чертовски беспокоюсь. Если что раскопаете, звоните в любой час дня и ночи.
Я пообещал, пожал ему руку и вышел из большого прохладного кабинета в приемную, где сидела за столом элегантная мисс Фромсет.
— Мистер Кингсли просит дать адрес Криса Лавери, — сказал я, наблюдая за ее лицом.
Она очень медленно подтянула к себе адресную книгу в коричневом кожаном переплете и полистала страницы:
— Бей-Сити, Альтаир-стрит, дом 623. Местный телефон — 12523. Но мистер Лавери не работает у нас уже больше года. Мог за это время и переехать. — Голос звучал холодно, напряженно.
Я поблагодарил ее и направился к выходу. У дверей я оглянулся. Она сидела не шевелясь, сложив руки на столе и устремив взгляд в пространство. На щеках были красные пятна, в глазах — горечь.
У меня создалось впечатление, что мистер Крис Лавери не оставил в ее сердце нежных чувств.
3
Альтаир-стрит тянулась по краю глубокого каньона, расширяющегося у залива. К северу до мыса Малибу голубела прохладная водная гладь. Южнее на крутом берегу ленился над прибрежным шоссе пляжный городок Бей-Сити. Улица оказалась маленькой, всего три-четыре квартала, и кончалась тупиком — высоким железным забором, отгораживающим чье-то большое поместье. Сквозь прутья с позолоченными пиками виднелись деревья, кусты, край лужайки, кусок подъездного пути, но сам особняк был скрыт. На противоположной от каньона стороне улицы выстроились большие, ухоженные дома, а те, что раскинулись по краю обрыва, были так себе. Вблизи железного забора стояли всего два бунгало, почти точно одно против другого. На том, что поменьше, висел номер 623.
Я проехал мимо, сделал разворот у тупика, вернулся и заглушил машину чуть дальше, у соседнего участка. Дом Лавери жался ласточкиным гнездом к склону обрыва: парадная дверь немного ниже уровня улицы, патио на крыше, спальня в полуподвальном этаже, а гараж свисал вниз, как сетка бильярдной лузы. По фронтальной стене дома вилась темно-красная бугенвиллия, а дорожку, выложенную из плоских камней, окаймлял корейский мох. Дверь была узкая, решетчатая, с острыми зубцами полукругом вверху. Под решеткой висел железный дверной молоток. Я постучал.
Никто не ответил. Тогда я надавил кнопку звонка сбоку двери, услышал, как близко в доме зазвенело, и подождал: опять ничего. Пришлось снова взяться за молоток. Безрезультатно. Я вернулся по дорожке к улице, спустился к гаражу, и мне удалось чуточку приоткрыть дверь. Там стояла машина с белыми колесами. Я снова пошел к передней двери.
Из гаража на противоположной стороне улицы выполз задом аккуратный черный «кадиллак», развернулся и, проезжая мимо дома Лавери, замедлял ход. Худощавый человек в черных очках строго оглядел меня, словно н не имел никаких прав торчать тут. Я ответил ему холодным взглядом, и он покатил дальше.
Подойдя к двери, я снова взялся за молоток. На этот раз повезло. Окошечко в двери распахнулось, и сквозь прутья решетки на меня уставилось красивое лицо с блестящими карими глазами:
— Черт, ну и грохот!
— Мистер Лавери?
Он кивнул и спросил, что мне нужно. Я просунул сквозь решетку визитную карточку. Большая загорелая рука забрала ее. Через секунду карие глаза вонзились в меня снова.
— Пардон, но сегодня мне сыщики не требуются.
— Я работаю на Дераса Кингсли.