Возвращение Мориарти

Скорее, по воле случая, чем благодаря их сообразительности, подумал Мориарти, знавший братьев как искусных карманников, с малых лет работавших на улицах Вест-Энда. Братья хорошо одевались и, посещая парки, театры и мюзик-холлы, выглядели и вели себя как вполне приличные молодые люди. Мориарти сам занимался их подготовкой и знал, что они могли бы сойти за своих в любой достойной компании. Лет сорок или пятьдесят назад они стали бы основной частью так называемой «Банды щеголей», [8] но теперь были независимы, приспособив старые прием под современные условия.
— Так что же произошло? — мягко спросил он.
— Сидели они у старика Бленда, выпивали, слушали его байки. Бленд любит потолковать про старые времена, а им завсегда интересно послушать.
Мориарти уже все понял. Наделенный от природы необычайной памятью, Бленд мог часами рассказывать о разных ворах, душегубах и прочих злодеях да событиях времен собственной юности. Слушая его, братья не только узнавали что-то интересное, но и всегда мотали на ус с прицелом на будущее.
— Там-то их свиньи и накрыли. [9] Старик, наверно, снебрежничал. Оставил в сундуке кой-какое барахлишко с Мейденхед-Мэнор. С ним-то его и взяли.
— А заодно и ваших ребят прихватили.
— Да уж, прихватили, ублюдки, хотя мальчики и слова им плохого не сказали.
Мориарти вздохнул. В конце концов, обучались братья за его счет, и ему от их доходов перепадала немалая доля. Оба понимали, что сопротивление при аресте чревато неприятностями. В ограблении Мейденхед-Мэнор ни один, ни другой участия, конечно, не принимали. Будучи опытными карманниками, они знали свое место и ни за что бы не пошли на большое ограбление.
— Значит, их забрали как соучастников Бленда?
— И они все теперь в кутузке.
— Бленд за хранение краденого, а мальчики — за сопротивление аресту и как соучастники?
— Никакие они не соучастники, сэр. И никогда бы в жизни себе такого не позволили!
— Знаю, Хетти, знаю, но английское правосудие — штука странная.
— Разве ж это правосудие? Нету никакого правосудия.
— Будет. Сколько им дали?
— По три года каждому. Оба в Стиле. [10] Премерзкое место, сэр.
— Говорят, теперь там лучше. По крайней мере, не так плохо, как прежде. И строгости поменьше, и общаться позволено.
— Не верьте, сэр, тем, кто так говорит. Камеры все те же, и надзиратели злые, как звери.
— Насчет надзирателей я знаю. Кто был судьей? — резко спросил Мориарти.
— Хокинс.
Мориарти улыбнулся. Значит, Хокинс все еще при должности. А уж должен был бы уйти на покой. Сэра Генри Хокинса знали многие. Именно он шестнадцатью годами ранее приговорил к пожизненному заключению Чарли Писа, обнаружив вскоре, что Пис незадолго до того был осужден по другому делу.
— Они все еще в Стиле?
— Да, сэр.
— Справедливость будет восстановлена, Хетти. Я за этим прослежу.
— Но как?..
— Хетти, разве я когда-либо подводил своих людей? Разве я подводил твоего мужа? Или твоих друзей? Моих друзей? Твою семью?
Пристыженная таким упреком, она потупилась.
— Нет, Профессор. Вы никогда никого не подводили.
— Ну так доверься мне, Хетти. Когда я говорю, что добьюсь справедливости, верь — так оно и будет. Жди и благодари Небеса за мое возвращение.
— Спасибо, Профессор.
Женщина снова припала к его руке, и Мориарти раздраженно взглянул на телохранителя. Пейджет, поняв все без слов, подошел к миссис Джейкобс сзади и, взяв ее за плечи, повел к двери.
Через пару секунд он вернулся.
— Здесь Паркер, Профессор.
Мориарти уже сидел за столом.
— В каком он состоянии? Обеспокоен?
— Очень.
— Пусть подождет. Расскажи мне об ограблении Мейденхед-Мэнор. Мы имеем к этому делу какое-то отношение?
— Напрямую мы не замешаны, сэр.
— А кто замешан напрямую, нам известно?
— Ходят слухи, что это дело провернули Майкл Культяшка и Питер по кличке Дворецкий.
Мориарти поднялся и снова шагнул к окну. Он знал Майкла, прозванного Культяшкой за привычку изображать из себя одноногого лудильщика или матроса, и не питал к нему теплых чувств.
— Питер Дворецкий? Он же Лорд Питер, да?
— Он самый.
— Вот уже не подумал бы, что эти двое прибегнут к услугам Бленда; как-никак они ведь из-за реки.
Пейджет согласно кивнут.
— И много они взяли в Мейденхеде?
— Изрядно серебра, украшения… Говорят, только бумажек да монет на тысячу фунтов.
— И все это нашли у Бленда?
— Может, и не все, но много. Выносили целый час.
— Хм-м. Что-то здесь не так, Пейджет… что-то здесь не так. Похоже, старика Бленда кто-то сдал.
— Сдал пилерам? [11]
— Им, кому же еще. Насколько я помню, мы уже и раньше предупреждали нашего одноногого друга, чтобы держался подальше.
— Я сам там был.
— Буду признателен, Пейджет, если ты, когда мы закончим здесь, поразузнаешь, что и как. Старик Бленд — мой человек, как и братья Джейкобс. Если у Майкла Культяшки плохая память, то, может быть, ему стоит преподать урок. Возможно, вся эта история с Мейденхед не так проста, как кажется.
Тот факт, что Бленд оказался в тюрьме, обеспокоил Мориарти; старик работал на организацию много лет, и его устранение причиняло серьезные неудобства. Еще больше тревожило то, что Моран почему-то не рассказал об этом деле. Преподать урок Майклу Культяшке труда не составляло, но оставалась проблема Билла и Берта Джейкобсов.
— Также нужно, чтобы вы устроили мне встречу с Робертом Элтоном. Элтон служит надзирателем в Стиле, поэтому действовать нужно с величайшей осторожностью. Понятно?
— Да, Профессор.
— Хорошо. А теперь я примусь Паркера.
Был ли Паркер грязен и неопрятен в силу естественных причин или просто ловко маскировался под бродягу, сказать трудно. Судя по запаху, с мылом и водой он давненько не встречался и выглядел соответственно; длинные, спутанные волосы, клочковатая борода, мешковатое пальто, потертые, все в пятнах штаны, изношенная до дыр рубаха.
— Вы его потеряли, — бросил Мориарти, как только Паркера ввели в комнату.
— Не я, Профессор. Его, а точнее их, потерял Мейчин, но мы уверены, что сейчас они уже на Бейкер-стрит.
— Рассказывай.
Паркер тут же пустился в долгий рассказ о том, как его группа — все изображали из себя нищих попрошаек — вела наблюдение за Холмсом, который под видом старика-инвалида столкнулся с доктором Уотсоном на углу Оксфорд-стрит и Парк-лейн, а затем последовал за доктором в Кенсингтон.
— Я передал наблюдение другим, потому что Холмс вроде бы засек меня на Бейкер-стрит, — продолжал Паркер. — Так или иначе он пробыл у Уотсона около часа, а когда они вышли, Холмс был уже без маскировки. Они сели в кэб, и тут Мейчин их потерял. Но потом я снова побывал на Бейкер-стрит и могу со всей определенностью сказать — Холмс там. Его даже с улицы видно — сидит в кресле у окна. [12]
Некоторое время Мориарти молчал.
— Главное сейчас то, — сказал он наконец, — что мы знаем — Холмс вернулся и снова пользуется апартаментами на Бейкер-стрит. Полагаю, Паркер, тебе хотелось бы умыться, привести себя в достойный вид и переодеться.
Предложение это как будто удивило и даже немного обидело Паркера.
— Но людей своих на Бейкер-стрит оставь, — продолжал Мориарти. — В будущем для нас крайне важно иметь самые надежные сведения относительно местопребывания мистера Холмса.
Проводив Паркера, Пейджет вернулся в комнату, дабы сообщить Профессору, что внизу ждет Метельщик. Настоящего имени Метельщика не знал никто. Ему было далеко за шестьдесят. Вместе с несколькими приятелями человек этот работал почти исключительно на Мориарти и Морана, служа курьером и доставляя распоряжения по всему городу. Оставаться вне подозрений ему помогала роль уличного уборщика. Именно с ним перебросился несколькими словами Моран, вернувшийся в начале вечера в дом на Кондуит-стрит. Теперь Метельщик пришел к Профессору с сообщением, что агенты в Париже, Риме, Берлине и Мадриде уведомлены о назначенной на двенадцатое апреля встрече в Лондоне.