Мориарти. Последняя глава
Побывав в отеле накануне, Дэниел прихватил запасной ключ. Свой визит он объяснил желанием узнать, приехала ли миссис Джеймс. Разумеется, она еще не приехала, о чем ему было прекрасно известно. Сунув ключ в замочную скважину, Дэниел бесшумно его повернул, уповая на то, что мальчишка-чистильщик сделал все, как надо: отодвинул задвижки и снял цепочки. Подтолкнув тяжелую деревянную дверь плечом, он переступил порог, закрыл дверь за собой и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
В комнате было тепло, мягкий ковер под ногами послушно уступал резиновым подошвам тяжелых сапог.
Сэм, чистильщик обуви в отеле, назвал номер комнаты — восемь. Там она и будет, миссис Джеймс, в номере восьмом — первый этаж, прямо по коридору, первая дверь справа. «Остановится на одну только ночь, — сообщил Сэм. — Потом уедет повидать сына. Бедняга, попал в Рагби [7]».
Подумать только, сын Профессора в Рагби, среди отпрысков всех этих важных шишек! При необходимости о мальчишке могли бы позаботиться и другие; как-никак он был наследником огромной организации и громадного состояния. Работа Дэниела состояла в том, чтобы напугать женщину и заставить ее признаться. Миссис Джеймс. Она же Сэл Ходжес. Он хорошо помнил ее по добрым старым временам — Сэл была женщиной Профессора.
Минут через пять Дэниел видел в темноте почти так же хорошо, как днем. Он подошел к лестнице, сунул руку за пазуху и вытащил кинжал. Пальцы привычно сжали костяную рукоять, большой уперся в гарду, девятидюймовое, заточенное с обеих сторон лезвие с двумя канавками для стока крови отнесено от тела. «Ты с ним поосторожней, — предупредил Миссон. — По остроте не уступает скальпелю. Как тебе и нравится».
С женщинами работать легко. Пригрози порезать лицо, сделай небольшую царапинку — и они сломаются. А вот мужчины — дело другое. Главное правило — целься в самый ценный их орган. Покажи бритву или раскаленные щипцы, пусти кровь — и они уже скулят и пищат. Нет, орут и воют.
Он уже поднял ногу, чтобы ступить на лестницу, когда услышал шум подъезжающего кэба. Господи, что же делать? Но кэб, постояв недолго, двинулся дальше. Возможно, возница просто ошибся номером — никакой вывески на фасаде отеля «Гленмораг» не было. «Нас рекомендуют наши постояльцы», — хвастливо заявлял мистер Моут, здешний управляющий.
А ведь кэбов становится все меньше, размышлял Дэниел, поднимаясь по ступенькам. Все только и говорят про самоходные коляски. Лично ему в скорые перемены не верилось: уж слишком эти штуки шумные, вонючие и ненадежные. Да и управлять ими трудно.
Дверь, как и ожидалось, была не заперта, хотя и замок его бы не остановил. Дэниел управлялся с замками так же ловко, как и с оружием.
В комнате его мгновенно обволокло сладковатым запахом женщины, всем тем, чем она пользовалась, дабы замаскировать свои естественные ароматы. У кровати он остановился на секунду, всматриваясь в ее лицо, вслушиваясь в ровное дыхание, зная, что сейчас спокойный сон оборвется — по его желанию. Обычная работа для того, кто считает себя вершителем судеб, подручным смерти, палачом, тем, кто развязывает языки. Некоторые называют его чревовещателем, другие, которым больше по душе религиозные термины, исповедником.
Левая рука метнулась к лицу, широкая ладонь накрыла нос и рот, чтобы она проснулась сразу — в ужасе и полной темноте. Нож скользнул по телу, взрезав ночную сорочку снизу вверх. Острие задержалось на мгновение на щеке, под правым глазом.
— Я задам тебе один вопрос, — прошипел Карбонардо. — И когда уберу руку, ты не станешь кричать и шуметь. Ответишь на мой вопрос или попрощаешься с правым глазом. Имей в виду, шутить не стану. Поняла?
Он видел ее расширенные страхом зрачки, видел, как она старается кивнуть. Он еще раз предупредил, что убирает руку, и в этот самый момент чьи-то железные пальцы сомкнулись на его запястьях. У него вырвали нож. Его руку оторвали от ее лица. В следующее мгновение в комнате вспыхнул свет, и Дэниел Карбонардо увидел, что на кровати лежит не Сэл Ходжес, а его окружили незнакомые люди. Негромкий голос посоветовал не сопротивляться. Дэниелу не потребовалось много времени, чтобы понять: он имеет дело с людьми обученными, привычными исполнять приказания с военной быстротой и четкостью.
Мир вдруг качнулся в сторону, и Карбонардо коротко и зло выругался.
Чиркнула спичка. Кто-то поднял фонарь.
— Привет, Дэниел, — сказал Беспечный Джек, чья улыбка в тусклом свете смахивала на волчий оскал. — Надо поговорить.
Карбонардо схватили сзади и тихонько вывели из комнаты.
Глава 2
ГВАРДИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Лондон:
15 января 1900 года
После ухода Дэниела Карбонардо Мориарти остался один в комнате на втором этаже своего элегантного дома на окраине Вестминстера. Немного подождав, он вышел на площадку и негромко позвал Терреманта.
— Том.
Никто не ответил.
— Том.
С минуту Профессор стоял, глядя вниз, в пустой холл и на голую деревянную лестницу с прутьями для отсутствующих ковров и натертыми до блеска перилами. В какой-то момент он подумал о Дэниеле Карбонардо, которому предстояло допросить Сэл Ходжес и решить самую главную его проблему. Появившийся в холле Терремант взглянул вверх, кивнул хозяину и стал подниматься — на удивление быстро и ловко для человека такого роста и веса.
Сделкой Мориарти был доволен в первую очередь потому, что купил дом через третье лицо — солиситора, с которым не раз имел дела в прошлом. Доволен он был и разговором с Карбонардо, человеком надежным, рассудительным и умеющим достигать поставленной цели. Потом останется только разобраться с виновным, навсегда заставить умолкнуть предателя.
Кто-то из троих или Спир.
Через того же солиситора, Перри Гуайзера, старшего партнера «Гуайзер, Уолмси и Мерсер», фирмы с безупречной репутацией, Мориарти договорился о приобретении со склада мебели, а когда ее привезли, лично контролировал работу Джорджа Хаккета («строителя и декоратора», как тот себя называл), которому было поручено создать в доме уют и комфорт. В будущем Профессор предполагал привести весь дом в соответствие со своим вкусом, но пока хватало и нескольких комнат, тех, которыми он пользовался. В его распоряжении были гостиная, кабинет и маленькая комнатка, в которой готовили пищу. Рядом со спальней водопроводчик Льюис, следуя распоряжениям Джорджа Хаккета, Устроил ванную комнату — с умывальником и глубокой ванной на стильных ножках в форме звериных лап. Вода в огромном баке, расположенном в бывшей подвальной кухне, нагревалась топящейся углем печью и поступала вверх с помощью новенького электрического насоса.
Дом уже был частично электрифицирован, и Мориарти подумывал о том, чтобы со временем, когда с ремонтом будет закончено, обзавестись еще одной революционной новинкой, телефонным аппаратом. Профессор не принадлежал к числу тех скептиков, которые отмахиваются от новоиспеченных изобретений как от сиюминутных причуд. Он уже прикидывал, как с пользой для дела использовать электричество и беспроводную телефонную связь. Солиситор, Гуайзер, шел еще дальше, утверждая, что через пару десятилетий у каждого будет беспроводное принимающее устройство, и люди смогут свободно слушать великие симфонические оркестры и выдающихся исполнителей. Вот тогда, говорил Гуайзер, и придет новое понимание великой музыки, театра и литературы, потому что доступ к искусству получат даже самые обычные люди. Мориарти по этому вопросу четкого мнения не составил: всеобщий доступ к искусству мог привести к его обесцениванию, а ему бы хотелось, чтобы вещи по-прежнему сохраняли свою значимость.
Возвратившись в комнату, Профессор зажег восковую свечу, поправил фитили и запалил две масляные лампы, самые обычные, бронзовые, с высокой классической подставкой, резервуаром для масла и вытянутой стеклянной воронкой, поднимающейся из декоративного матового шара.