Горький Максим

Отстаивая социальные завоевания революции, выступая против реакции, консервативных сил, буржуазных партий, Временного правительства, газета "Новая Жизнь" очень скоро вступила в полемику и с большевиками, выдвинувшими на повестку дня вопрос о вооруженном восстании и проведении социалистической революции. Горький убеждён, что Россия не готова к социалистическим преобразованиям, что восстание будет потоплено в море крови, а дело революции отброшено на десятилетия назад. Он считал, что прежде чем осуществить социалистическую революцию, народ должен "много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства", что сначала он "должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры" (там же, 14 июля). Для Горького как художника исторической развитие России раскрывалось главным образом через быт, психологию русского народа и прежде всего крестьянства; так, в его книге "О русском крестьянстве" (Берлин, 1922) трагедия революции изображалась в атмосфере дикой жестокости обеих воюющих сторон в Гражданской войне. Развивая идеи, высказанные ещё в 1915 в статье "Две души", Горький с тревогой писал о пассивности, рабской покорности обстоятельствам русского человека, одновременно восхищаясь его способностью в решительный момент к героическим делам. Горький стремился возбудить революционную энергию народа, активность человека в противовес мечтательному фатализму и мещанской, обывательщине, а также анархизму деревни. 
Ещё в Июльские дни Горький увидел устрашающий "выезд социальной революции". За неделю до Октября в статье "Нельзя молчать!" призывает большевиков отказаться от "выступления", боясь, что "на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции" ("Новая Жизнь", 1917, 18 октября). После Октябрьского переворота оппозиционная "Новая Жизнь" во главе с Горьким стала оппонентом новой власти, выступая с критикой "издержек" революции, её "теневых сторон", форм и методов осуществления социальных преобразований в стране культивирования классовой ненависти, террора и насилия, "зоологического анархизма" тёмных масс; одновременно Горький защищает забытые в вихре революционных буден гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и "приспешников его" в "уничтожении свободы печати", "авантюризме", в "догматизме" и "нечаевщине", оправдании "деспотизма власти". Вообразив себя "Наполеонами от социализма", большевики-ленинцы "довершают разрушение России - русский народ заплатит за это озёрами крови" (там же, 10 ноября). Из статьи в статью он пишет об Октябрьском перевороте как об "авантюре", которая приведёт только "к анархии, к гибели пролетариата и революции" (там же, 7 ноября). Горький говорит о "Жестоком опыте" большевиков-фанатиков и утопистов над русским народом, "заранее обречённом на неудачу" (там же, 10 декабря), "безжалостном опыте, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции" (там же, 10 ноября). Отмечает, что рабочий класс "должен будет заплатить за ошибки и преступления своих вождей - тысячами жизней, потоками крови" (там же, 12 ноября). По его мнению, Ленин и Троцкий, большевистские народные комиссары - "вожди" отсталых рабочих масс, "взбунтовавшихся мещан"- "проводят в жизнь нищенские идеи Прудона, - но не Маркса, развивают Пугачёвщину, а не социализм, и всячески пропагандируют всеобщее равнение на моральную и материальную бедность" (там же, 6 декабря). "Развивается воровство, - пишет Горький, - растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти"; грубость представителей "правительства народных комиссаров" вызывает всеобщее возмущение. И всё это творится от имени "пролетариата" и во имя "социальной революции", и всё это является "торжеством звериного быта, развитием той азиатчины, которая гноит нас". "Нет, - констатирует писатель, - в этом взрыве зоологических инстинктов я не вижу ярко выраженных элементов социальной революции. Это русский бунт без социалистов по духу, без участия соц. психологии" (там же, 7 декабря). Горький согласен с "врагами", что "большевизм - национальное несчастие, ибо он грозит уничтожить слабые зародыши русской культуры в хаосе возбуждённых им грубых инстинктов" (там же, 1918, 22 марта).Сущность, направленность, общий пафос новожизненской публицистики Горького, как и вся общественно-литературная деятельность его 1917 - 18, пронизаны идеей отстаивания и защиты нерасторжимого единства политики и нравственности. Как писателя Горького волнует прежде всего нравственная сторона революционных событий, он всё соизмеряет с обыкновенным человеком, единичной личностью. Разъединение политики и нравственности, по убеждению писателя, скажется самым пагубным образом на жизни народа и страны в настоящем и грозит тяжёлыми и кровавыми последствиями в будущем. Оно способствует внедрению антидемократических методов в политике, ведёт к оправданию насилия, жестокости и террора, нарушению социальной справедливости. 
Деятельность Горького тех лет вызвала резкую критику властей. Полемизируя с ним, большевистская партийная и официальная печать писала, что писатель из "буревестника" превратился в "гагару", "которой недоступно "счастье битвы"" ("Правда", 1917, 22 ноября), выступает как "хныкающий обыватель" (там же, 9 декабря), "из-за деревьев не видит леса" (там же, 25 ноября), что у него "пропала совесть" ("Петроградская Правда", 1918, 5 апреля), что, "оторвавшись от народных масс", "оплёвывает этот народ" ("Правда", 1918, 17 марта), словом - "изменил революции" и "солидаризуется с реакционерами" (там же, 1918, 7 января).Горький остро, болезненно воспринимал эту критику, сравнение его с "врагами рабочего класса" и обвинения в "измене делу пролетариата". Он утверждал и защищал своё "право говорить обидную и горькую правду о народе", о его пассивности, рабской покорности, "тяготении к равенству в ничтожестве", "об издержках" революции: "В чьих бы руках ни была власть, за мною остаётся моё человеческое право отнестись к ней критически" ("Новая Жизнь", 1917, 19 ноября). Вместе с тем для Горького социализм - не утопия; он продолжал верить в его идеи, он писал о "тяжёлых муках родов" нового мира, "новой России", отмечая, что, несмотря на все ошибки, преступления, "революция, всё-таки, доросла до своей победы" (там же, 1918, 11 июня), и выражал уверенность, что революционный вихрь, потрясший "до самых глубин Русь", "излечит" нас, "оздоровит", возродит "к строительству и творчеству" (там же, 1918, 30 июня). Оговариваясь, что он ни в коем случае не собирается защищать большевиков, Горький отдаёт и должное им: "Лучшие из них превосходные люди, которыми со временем будет гордиться русская история..."; "...и о большевиках можно сказать нечто доброе, - я скажу, что, не зная к каким результатам приведёт нас, в конце концов, политическая деятельность их, психологически - большевики уже оказали русскому народу услугу, сдвинув всю его массу с мёртвой точки и возбудив во всей массе активное отношение к действительности, отношение, без которого наша страна погибла бы" (там же, 1918, 26 мая). Тем не менее нападки на "Новую Жизнь" не прекращались, а во второй половине июня 1918 критика Горького и позиции его газеты большевистской печатью приняла особенно острый характер, доходя до прямых обвинений писателя в сговоре с буржуазией. 16 июля 1918 с согласия Ленина газета была закрыта окончательно (до этого издание несколько раз временно прекращалось). После покушения на Ленина (30 августа) Горький вновь сблизился с ним и с большевиками. Впоследствии Горький, оценивая свои позиции 1917 - 18, признавал их ошибочными, объясняя это тем, что недооценил организаторскую роль партии большевиков и созидательные. силы пролетариата в революции. В этот период (и в последующие годы Гражданской войны) Горький - один из организаторов литературно-общественных и издательских начинаний (издательства "Всемирная литература", "Дома литераторов", "Дома искусств" и других). Он призывал к единению старой и новой интеллигенции, выступал в её защиту от необоснованных преследований со стороны Советской власти. В декабре 1918 избран в состав Петроградским Совета (вновь избран в июне 1920). Писатель работал в основанной по его инициативе в Петрограде комиссии по улучшению быта учёных (ПетроКУБУ), с января 1920 её председатель. Выступал против военной интервенции, призывал передовые силы мира к защите революции, помощи голодающим. В 1918 вышли в свет его книги "В людях", "Русские сказки", "Ералаш и другие рассказы", "Статьи 1905-1916", написан также ряд новых произведений. В октябре 1921 из-за ухудшения здоровья и по настоянию Ленина Горький выехал лечиться за границу; в 1928 впервые посетил родину и с тех пор ежегодно приезжал в Советский Союз (кроме 1931), пока в 1933 окончательно не поселился в СССР.