Смех дракона (сборник)

Задержавшись в проеме, тюремщик внимательно оглядел пещеру. По пленнику он лишь скользнул беглым взглядом. Кажется, а'шури ожидал увидеть здесь…
Что?
Вряд ли тюремщик смог бы дать четкий ответ на этот вопрос. А спустя мгновение отвечать стало некому. А'шури вдруг икнул, замер, разевая рот, – и оттуда плеснула черно-багровая, блестящая кровь. Страж булькнул и мягко осел на пол. Сразу после этого в глаза Крашу ударил ослепительный свет. Он инстинктивно зажмурился, прикрыв для верности глаза руками, но все же успел запечатлеть в памяти совершенно неимоверную, невозможную для подземелий Шаннурана картину.
Над мертвым тюремщиком склонился человек. Правой рукой гость извлекал кинжал, наполовину вошедший в затылок а'шури, а левой доставал из-под плаща, плотного и черного, фонарь.
Внутри фонаря пылала масляная лампада.
Этого просто не могло быть! Он все еще спит! Обычный человек не в силах пробраться тайком в самое сердце Шаннурана, проскользнуть мимо стражников, видящих в темноте, обмануть Черную Вдову…
– Проклятье! – выругался пришелец из сна, обтерев кинжал о набедренную повязку убитого. Он приподнял фонарь повыше. – Клянусь рогами Сату-Пшат! Здесь тоже ничего…
Краш неуверенно встал.
– Гляди-ка ты! – хмыкнул высокий. – Находка! Ладно, пошли… Не оставлять же тебя здесь? Только тихо!
Краш судорожно кивнул и двинулся за пришельцем в сторону памятных ступеней. Лишь сейчас до него начало доходить, что он наконец свободен.
Свободен!
Радость от осознания этого замечательного факта почему-то оказалась тусклой, неубедительной. Обругав себя за тупость, Краш догнал спасителя и робко тронул за край плаща.
– Нам не туда! – шепнул он. Гортань за время долгого молчания успела отвыкнуть от речи, как глаза – от света. Слова, произносимые с усилием, звучали странно и непривычно. – Этот путь ведет вниз, в подземелья!
– Знаю, – ответил спаситель, не оборачиваясь. – Но я уйду отсюда с Оком Митры или останусь здесь навсегда! Держись рядом, малыш. Ты не знаешь, где эти могильные черви прячут главные сокровища?
– Не-а, – помотал головой Краш. – Наверное, где-то внизу…
– Я бы на их месте поступил так же, – удовлетворенно кивнул русоволосый, продолжая спускаться по ступенькам.
Краш старался не отставать. На ходу он, мало-помалу свыкнувшись со светом фонаря, рассматривал своего спасителя. Высокий, широкоплечий, длинные волосы стянуты узким кожаным ремешком. Когда мужчина пару раз останавливался, озираясь, можно было разглядеть волевое лицо с высокими скулами. Под плащом незнакомца обнаружилась длинная льняная туника, доходившая до середины бедер и туго подпоясанная ремнем. За ремень были заткнуты три кинжала: длинный и два коротких. На одном боку висел тяжелый меч в потертых ножнах, на другом – тыква-долбленка с водой. Незнакомец производил впечатление человека решительного, бывалого и уверенного в себе.
Рядом с ним Краш чувствовал себя в безопасности.
Неожиданно мальчик услышал шаги неподалеку – движение воздуха, эхо едва различимого звука, тихое сотрясение камня под ногами. Он быстро взглянул на спасителя, но тот, похоже, ничего не заметил.
– Сюда идут а'шури. По-моему, шестеро. Ты их убьешь? Или мы спрячемся?
Незнакомец ни на миг не усомнился в сказанном. Качнув фонарем из стороны в сторону, он углядел тесный проход слева и ловко скользнул туда, пряча фонарь под плащ. Краш, щурясь, последовал за спасителем. После яркого света требовалось время, чтобы восстановить «темное зрение».
Присев в расщелине на корточки, мужчина укрылся плащом с головой, подоткнув края так, что ни единый лучик не пробивался наружу. Он слился с камнем и застыл в полной неподвижности. Краш скорчился рядом, осторожно выглядывая из-за плеча.
Когда шестерка а'шури гуськом прошла мимо и шаги их стихли в глубинах тоннелей, мужчина высунул голову из-под плаща, подмигнул спутнику и, как ни в чем не бывало, продолжил спуск в недра Шаннурана. Краш вспомнил, что незнакомец, уходя, закрыл вход в его темницу, задвинув плиту на место. Мальчик оценил предусмотрительность спасителя: так подгорные жители не сразу заподозрят побег.
Ступени закончились неожиданно. Масленые блики фонаря мазнули по гранитной плите, сестре-близняшке той, что охраняла тюрьму Краша. Мужчина внимательно осмотрел плиту, усмехнулся и нажал на малозаметный выступ в стене. Плита с тихим скрежетом убралась прочь, открывая проем.
Обнажив меч, незнакомец посветил внутрь.
– Сколько ж вас тут… – с разочарованием буркнул он.
Эта пещера оказалась совсем маленькой: пять шагов в длину и три в ширину. В углу, прикованный к стене толстыми, лоснящимися в свете фонаря цепями, скорчившись, сидел старик, облаченный в грязное рубище. Космы седых волос, свалявшись в сальные колтуны, падали ему на лицо. Когда старик поднял голову, щурясь от света, как до того – Краш, стало видно, что рот пленника зашит суровыми нитками.
– Колдун, – уверенно заявил русоволосый.
Как он сумел с первого взгляда сделать подобный вывод, осталось для мальчика тайной. С виду – старик как старик…
– Руки сковали и рот зашили, чтоб не мог творить заклинания, – пояснил спаситель в ответ на невысказанный вопрос и обратился к пленнику: – Думаю, у тебя есть немалый счет к подземным ублюдкам. Если я тебя освобожу – поможешь мне?
Старик кивнул.
– Отлично. Хороший колдун всегда кстати. Конечно, если он на твоей стороне…
Мальчик хорошо запомнил эти слова. А незнакомец извлек из-за пояса короткий, бритвенно-острый кинжал и рассек им нити, стягивающие губы пленника, с ловкостью опытного хирурга. Колдун глубоко вздохнул, глаза его разом прояснились.
– Симон Остихарос, маг из Равии, – представился старик тихим, неожиданно ясным голосом, слизнув с губы капельку крови. – Можешь звать меня колдуном, мне все равно. Кто ты, воин?
– Меня зовут Вульм, – сообщить что-то еще мужчина не счел нужным. – Сам освободишься или тебе помочь?
– Сам. Она приходит пить мою силу… Но у меня в жилах еще осталась толика огня!
Краш понял, о ком говорит Симон.
– О-о, вы пожалеете! – в предвкушении прошептал маг. – А'шури, дети геенны, гнилая плесень, вы стократ пожалеете о том, что посягнули на Остихароса Пламенного!
Глаза его сделались пронзительно-синими, как небо, очистившееся после дождя. С израненных губ сорвались несколько слов, зашипев во тьме пещеры, будто слюна на огне:
– Аршшах г'хар! Иль-ферра-оро рубиго суджш!
Краш охнул от изумления: блестящий металл кандалов, сковывавших запястья и лодыжки мага, покрылся густой ржавчиной. Мигом позже цепи прогнили насквозь и прахом осыпались на пол пещеры. Колдун медленно, с усилием поднялся, громко хрустнув коленями, и принялся бормотать очередное заклятие – видимо, восстанавливал телесные силы.
– Славная шутка, – одобрительно кивнул Вульм. – Я в тебе не ошибся, Симон. Может быть, ты знаешь, где эти исчадия прячут Око Митры?
– Око Митры? – маг перестал бормотать и с интересом поглядел на спасителя. – Да, оно стоит того, чтобы рисковать головой. Нет, воин, я не знаю, где пасынки Черной Вдовы прячут свое сокровище. Не знаю, но предполагаю.
– Тебе известна дорога туда? Покажешь?
– Неизвестна. А показать – покажу, – туманно ответил старик.
Вздрогнув, мальчик заметил, что вокруг губ мага не осталось никаких следов от ниток. Морщинистое лицо Симона отчасти разгладилось, он выглядел уже не таким дряхлым старцем, как пару минут назад.
– Тогда не будем зря тратить время.
Старик, мужчина и мальчик двинулись по лабиринту Шаннурана, все глубже погружаясь в недра земли. Коридоры и тоннели ветвились, пересекались, неуклонно ведя вниз. Иногда слух людей улавливал хлопанье перепончатых крыльев, адский хохот, летевший словно из самой преисподней, мокрое шлепанье ног, скрежет когтей по камню или отдаленный плеск подземной реки. Симон шел впереди, уверенно ведя спутников. Они ни разу не уперлись в тупик, не попали в засаду и не встретились ни с кем из существ, обитавших во мраке.