Время Донкихотства

дома, — едва слышно выдохнул парень. — Почему? Мне бы и самому
хотелось узнать ответ. Не скажу, что меня не любили. Только вот… Я не вписывался в их
жизнь. Между нами всегда стояла стена. Отец обрадовался моему решению, всячески
поощряя. Все блага столицы открылись передо мной. У меня было много друзей, много
развлечений. — Валентин колко улыбнулся: — А почему бы и нет? Отец старался! Зачем
же его огорчать?! Так, однажды, на одной из вечеринок, я познакомился с Алёшкой...
Деньги меня мало интересовали, отец присылал их с избытком. Это была игра:
увлекательная, опасная. Алёшка перепродавал краденые вещи... Со временем наши
дороги разошлись. Недавно, я был у него в гостях. Он очень обрадовался, познакомил со
своей красавицей женой. У них чудесная дочурка. О прошлом он вспоминает, как о
детских шалостях.
Валентин Степанович терпеливо ждал, когда парень заговорит снова.
— Но, оказалось, поставить на прошлом точку, не так-то и легко, — наконец обронил
Валентин. — Ко мне явились из милиции... Впрочем, всё это мелочи, никаких серьёзных
предъяв, у них нет...
— Договаривай! – жёстко выдохнул мужчина.
Валентин опустил глаза:
— Я всё уже сказал. Может, только кроме того, что жить мне осталось не так-то и долго.
Это избавит всех от проблем.
— Неизлечимых болезней не бывает!
— Возможно...— усмехнулся парень. — Наверное, и астроцитом излечим. Но для этого
нужна операция.
— И ты её сделаешь,— процедил гость.
Валентин покачал головой:
— Нет! Я никогда не сделаюсь им обузой!
Валентин Степанович посмотрел в зелёные глаза собеседника.
— Я в своей жизни ни о чём не просил,— тихо проговорил он,— но сейчас... сейчас я готов
перед Валерием стать на колени...
— Мне не нужны подачки! — отрезал Валентин. Мужчина сжал его плечо:
— Я этого не допущу!
Звезды поблекли. Алые лучи солнца окрасили горизонт.
Валентин Степанович нахмурился. На мягкой от дождя земле, чётко виднелись отпечатки
колёс.
— Что бы ни случилось,– не громко проговорил он, – запомни, мы с тобой, обязательно, ещё увидимся.
***
Валерий с опаской повернулся к вошедшему брату. Не успел тот сделать и шага, как сзади
щёлкнули взводимые курки.
— Снова предательство? – усмехнулся Валентин Степанович. – Ты этого боялся?
Он опустил руку к карману. Из угла прозвучали два выстрела. Всё же, мужчина достал
пистолет, бросив его к ногам брата.
— Будь же спокоен.
Комната опустела. Валерий закрыл лицо руками, прошептав:
— Прости... Прости меня...
* * *
Машины давно скрылись из виду, а Валентин продолжал смотреть им вслед. Он не
ощущал ни головной боли, ни крупных капель дождя. С затянутого тёмными тучами неба, блеснула молния. А потом раскатисто урча, ударил гром. Валентин чуть заметно, криво
улыбнулся, благодаря его за поддержку...
ЧАСТЬ 2
В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
/Булат Окуджава/
ГЛАВА 4
Понимание – это улица с двусторонним движением. (Элеонора Рузвельт)
Жара, казалось, пыталась установить новый рекорд. Воздух, липкий и густой, плавился на
солнце. Только речка вдали поблёскивала приятной синевой, радуя глаз.
Машина ехала по пустой дороге. Приоткрыв окно, Валентин вдыхал ароматный воздух, наполненный запахом переспевшей земляники. Вдруг, прямо перед капотом он увидел
девушку. Доля секунды и столкновения не избежать.
— Вам жить надоело? Чудо что я успел затормозить.
— Извините, — отряхивая испачканные джинсы, виновато улыбнулась незнакомка. — Я
совсем не смотрела на дорогу. Здесь очень редко встречается транспорт.
Парень усмехнулся:
— Уверены, что всё в порядке? Тогда желаю благополучно завершить своё путешествие и
быть чуточку внимательнее.
— Вы не подскажете, — спросила девушка, — далеко ли ещё до деревни или посёлка, я
точно не знаю?
Валентин удивлённо приподнял бровь:
— Деревни или посёлка? Насколько мне известно, здесь вообще в пределах ста
километров ничего нет.
— Не может быть, — девушка недоверчиво покачала головой. — Мне сказали, что уже
совсем рядом.
Взгляд собеседника стал холодным:
— Ну, конечно, если вы не собираетесь ко мне в гости. Туда вы почти пришли. К
сожалению, подбросить не смогу.
Незнакомка растерянно посмотрела на говорившего:
— Так значит, вы и есть… — чуть слышно прошептала она, её по-детски открытый взгляд
смущённо рассматривал Валентина.
— Я вас не понял?
— Неважно... Вы не отвезёте меня обратно в город?
Водитель криво улыбнулся:
— Что-то вы резко изменили свои планы, — сухо заметил он, но посмотрев на немного
бледное лицо потерпевшей, безразлично пожал плечами. — Впрочем, это ваше дело.
За всю дорогу Валентин не произнёс ни слова. Он не замечал украдкой, с интересом, наблюдающих за ним карих глаз.
* * *
Катя поплотнее укрылась одеялом, не решаясь покинуть своё надёжное убежище. Часы
на стене пробили одиннадцать.
— Ну и пусть! — выдохнула Катерина. — В кои-то веки опоздаю на работу, или вообще не
пойду. Справятся.
Она понимала, что поступает малодушно, но не могла заставить себя выбраться из
постели и начать новый день. Что он принесёт? Как смотреть в глаза Марии? Ведь девочка
права! На сто процентов права!
— Что же я делаю? — прошептала женщина. — Наверное, я сошла с ума.
«Катенька, пойми, — в голове чётко прозвучал голос сестры, — это неправильно. И, в
конце концов, подло! Неужели ты сама не видишь?! Он тебя не любит, а вы решили
сломать его жизнь. Это ужасно, Катя!»
— Ужасно, — в слух повторила Екатерина.
Но она не сможет отказаться!
Катя знала, стоит хотя бы на минуту раскиснуть, и трясина бесповоротно унесёт вниз.
Жизнь заставила выучить этот урок. Только в детстве, ещё маленькой девочкой, она умела
беззаботно мечтать. Как быстро пролетела эта пора! В пятнадцать лет ей сообщили, что у
неё скоро появится сестрёнка. Беременность матери протекала сложно, она почти всё
время проводила в больнице. Катя волновалась, но надеялась, что с рождением малышки
чёрная полоса закончится. Вскоре, действительно, появилась девочка. Раньше времени.
Слабенькая, даже не в состоянии плакать. Но живая, смотревшая на мир своими
большими глазёнками. Такая беззащитная и уже с первых дней сирота. Катя тяжело
переживала потерю матери, всё же понимала, если чуточку помедлит, эту кроху будут
воспитывать чужие люди. И девушка, заглушая боль, потребовала у отца, чтобы он оставил
ребёнка. От напора дочери мужчина растерялся. Что он будет делать с младенцем?
Попытки объяснить это Кате наталкивались на агрессию.
— Если ты сможешь бросить её, то отказывайся и от меня. Я знать тебя не хочу. Ты её даже
не заметишь. Я всё - всё буду делать сама, — уже более мягко пообещала дочь.
Отец был подавлен потерей жены, потому уступил:
— Хорошо. Только запомни, никаких жалоб. Лично я не знаю, что делать с такими
младенцами. Смотри, не пожалей, тебе ещё учиться, свою семью создавать. Это не
котёнок, не выбросишь.
— Не пожалею, — чуть слышно прошептала Катя, понимая, какая ответственность на неё
ложится. И хотя ей было страшно, она с головой окунулась в заботу о ребёнке. Целыми
сутками просиживала у