Покойник претензий не имеет
— Его избили позавчера поздно вечером какие-то молодчики… — сквозь слезы объясняла открывшая дверь жена друга, — совсем недалеко от дома…
Подполковник с серым лицом прошел вслед за ней на кухню и присел на старый табурет. Два месяца назад они втроем скромно отмечали здесь юбилей — тридцатипятилетие Екатерины. Смеялись, шутили, радовались встрече…
— Но за что? Почему? — не своим голосом вопрошал Лавренцов, еще не понимая бесполезность своих вопросов.
— Разве теперь выяснишь? — отвечала убитая горем женщина.
— Кто-нибудь из наших помог? На врачей выходили?
— У него травмы внутренних органов несовместимые с жизнью… Лицо обезображено до неузнаваемости… Что было толку!?
Друг семьи, сидя напротив осунувшейся и внезапно сдавшей Кати, положил ладонь на ее руку и слегка сжал. Отвернувшись к окну, он молчал. Вряд ли какие-то слова могли сейчас утешить ее, отвлечь… Жили они с Семеном всегда дружно и даже Валька — его жена, частенько ставила в пример образцовую, с ее точки зрения, супружескую пару. Пожалуй, в этом он не мог с ней не согласиться…
— Следствие работает? — наконец выдавил Аркадий, когда вдова слегка успокоилась.
— В больницу вчера приходил какой-то тип, расспрашивал меня. Милиция появилась на месте преступления только спустя полчаса, есть ли теперь какой-то смысл?..
— Мне, наверное, стоит позвонить Вале — пусть подойдет…
— Нет-нет, ненужно. Скоро должны подъехать родственники.
— Катюша, я могу занять у кого-нибудь денег…
— Ну что ты, Аркаша — не беспокойся. Кое-что у нас с Семеном оставалось, из Управления ФСБ обещали помочь — на похороны и на первое время хватит. А потом — я же работаю…
Бывший контрразведчик посматривал на бледное лицо Екатерины. Еще сравнительно молодая и весьма привлекательная женщина, уронив голову на грудь, смотрела куда-то в одну точку опустошенным, безразличным взглядом. Слегка погладив ее бледные, тонкие пальцы, он встал и, прощаясь, тихо спросил:
— Когда похороны?
— Послезавтра. Придешь?
— Разумеется… Ты звони, если помощь какая нужна — я ведь все равно без дела… Целый день в одиночестве…
— У вас с Валентиной не наладилось? — скорее для приличия или, вспомнив о его семейных проблемах, спросила Катя.
Покачав головой, Лавренцов почувствовал легкий озноб и, подняв воротник, вышел за дверь…
Домой он ехал медленно, в правом ряду. Едва ворочавшиеся в голове мысли уносили в прошлое — туда, где они впервые познакомились с Донцовым, дослужились до нынешних званий, где стали настоящими друзьями, делили поровну невзгоды и редкие счастливые мгновения. Происходящее на дороге до сознания почти не доходило, и на одном из перекрестков чекист едва не угодил в аварию. Спасала неплохая реакция…
Ставить автомобили в гараж и возвращаться две остановки на метро не хотелось. Перед тем, как подняться в каморку, ссутулившись, он зашел в ближайший магазин и на последние деньги купил две бутылки мартини…
Об Александре Аркадий вспомнил уже заполночь. Мысли об ушедшем Семене не оставляли, и он раз за разом прикладывался к горлышку бутылки. Порядком набравшись и дойдя до кухни, опираясь о стенки узкого коридора, подполковник включил компьютер и обнаружил третье письмо, пришедшее от ушлой «охотницы»…
«Что же ты так долго безмолвствуешь Аркадий? Заставляешь девушку метаться по квартире, думать всякое, измышлять… Сердишься? Ладно, не дуйся. Давай дружить. Я действительно что-то не на шутку разошлась со своими теориями. Не обращай внимания, ведь речь идет не о расчетливости, как таковой, а о нормальной жизни в приемлемых, цивилизованных, человеческих условиях. На самом деле, у меня всего лишь слегка затянувшаяся депрессия.
Будем считать, что я не совсем серьезно все это писала. Так, глумилась… Безотносительные философские изыски, не имеющие практического подтверждения в реальной жизни. Кажется, у меня зарождается опасение, что такого рода изложения, могут укрепить в твоем сознании образ страшного монстра, запрограммированной машины, рассчитывающей каждый шаг и действие. Это не так, честно-честно!
Какие новости? Как, кстати, ты обычно проводишь выходные? Наверное, нам все-таки надо в реале подружиться. Телефон моей мобилы — 770028, звони в любое время. Договоримся о встрече…»
— Софья Перовская… Как все скверно… — проворчал Лавренцов заплетающимся языком и зажег сигарету, — так выпьем же за Лобачевского и Лейбница!
Надолго припав к бутылке, он допил остатки спиртного и, крякнув, с размаху запустил пустой емкостью в стену над газовой плитой. С ухмылкой глядя на разлетевшиеся по кухне осколки стекла, зло пробормотал:
— Это салют в память о друге и в честь гениев математики… Да пошла ты! Куда подальше…
Отвечать Лавренцов не стал. Забыв выйти из сети и выключить компьютер, он рухнул на диван и забылся мертвецким сном…
* * *Утром отставной фээсбэшник проглотил две таблетки цитрамона и тут же запил их бокалом вермута. Снова упав на диван, он продолжал жаловаться самому себе на жизнь, ожидая пятничной встречи со спасителем — Фроловым:
— Одиночество… я остался в полном одиночестве… Вокруг меня абсолютный и холодный вакуум. Ни одной близкой души. Семен Донцов — последний дорогой мне человек, покинул навеки. Ушел, не попрощавшись…
Механизм и последовательность тупого восприятия очередного удара судьбы, отшлифовались у Лавренцова за последний год настолько, что другие идеи, связанные с освоением каких-то продвинутых психологических защитных реакций, увязали где-то на уровне подсознания. О всевозможных тренингах и решительных действиях больная голова не помышляла и вовсе…
Неплохо было бы позвонить агенту по недвижимости — Ефиму Плотникову, из последних сил в одиночку удерживающему на поверхности болота его контору. Тот, по вполне объяснимым причинам уже неделю молчал, а желание самому лезть с расспросами и выслушивать монотонные ответы о плачевном состоянии агентства так и не родилось…
— Сергеич, здравствуй. Аркадий беспокоит… — пересилив себя, набрал он все же чуть позже номер их общего с Семеном приятеля — продолжавшего работать начальником одного из отделов Управления ФСБ, — ты уже в курсе?..
— Добрый день, Аркаша. Да, сообщили вчера, печальную новость…
— Не стало Семена… — протянул подполковник и поинтересовался: — ситуацию по нашим каналам не прощупывал?
— Пытался… Звонил намедни одному знакомцу — оперативнику. Глухо, как в бронепоезде…
— Вот ведь времена… Убивают прямо на улице и будто так и надо! — в сердцах возмутился Лавренцов.
— Да уж… Тяжко терять лучших друзей … — поддержал коллега и, помолчав, поинтересовался: — ты сам-то, как поживаешь?
— А! Не спрашивай… Похороны вроде бы завтра, Екатерина сказала. Приедешь, надеюсь?
— Само собой.
— Ну, тогда до встречи…
Продолжая держать в руке пищавшую короткими гудками трубку, чекист откинул голову на спинку дивана и, прикрыв глаза, восстановил в памяти лицо Донцова и происшествие, с которого началась их многолетняя дружба…
В первый же год работы в отделе по борьбе с терроризмом, Семена с Аркадием срочно командировали на Северный Кавказ, где во всю разгоралось кровопролитие первой чеченской кампании. В окрестностях одного из предгорных селений питерская бригада федеральных войск наткнулось на странные мины, обезвреживать которые молодым армейским саперам командование доверить не решилось. Единственным специалистом в небольшом коллективе, знавшим последние, западные разработки в этой области был майор Лавренцов. Опытного подполковника Донцова направили в горячую точку в качестве старшего группы.
Прибыв на место, бывший диверсант быстро разобрался с опасным сюрпризом — это был сыроватый американский аналог сложной и коварной русской системы «Охота». К каждому основному блоку, оснащенному сейсмическим датчиком, крепилось до восьми выпрыгивающих боевых головок — мин, и злокозненные штучки должны были срабатывать продолжительное время, раз за разом унося жизни солдат и мирных жителей…