Плохиш (СИ)

Это лучше, чем адреналин. Это лучше, чем стоять на вершине покоренной горы. Это лучше, чем гнать триста километров на спортивной тачке по пустой автомагистрали. Это лучше... чем все.
Стас буквально навалился на нее, придавил собой к стенке. Он слишком здоровый сукин сын, и сто восемьдесят восемь роста и сто десять килограмм мяса способны подавить многих, кто проигрывает по обоим показателям. А Неваляшка едва достает макушкой до его плеча, и чтобы смотреть ему в лицо вынуждена запрокидывать голову.
Она приоткрыла рот, и Стас почти услышал ее вежливо холодное: «Убирайся, Онегин, мое признание ничего не меняет для нас».
Но, вместо этого Влада подняла руку, притронулась пальцами к его ранке на губе.
— Прости, что укусила – не могла сдержаться.
— Вот и я не могу, Неваляшка.
Он обхватил ее за талию, аккуратно поднял и поставил на сидение. Так Влада хотя бы сантиметров на двадцать выше и ему не придется скручиваться в бараний рог, чтобы дотянуться до ее промежности. Глаза Неваляшки блестят, и в них все, что угодно, целая гребанная Вселенная, но ни капли страха. Это что-то запредельное. Порция адреналина прямо в затылок.
— Ты напряжена, - сказал Стас, чувствуя себя полным придурком.
Он привык, что те женщины, с которыми приходится иметь дело, устраивают настоящее шоу для взрослых, а от него по факту требуется только стояк. Их возбуждает тело, но, быть может, еще сильнее их возбуждает сам факт обладания Стасом Онегиным, «золотым мальчиком» с упакованной родословной и полным финансовым пакетом. А ему вполне хватает роли самца, которому дают за просто так, куда угодно и как угодно.
С Владой все иначе. С ней с самого начала было все совсем по-другому.
Она похожа на хрустальную вазу: одно неловкое касание – и не миновать сотен мельчайших осколков, которые уже не собрать. И однажды он уже разбил ее.
— Смотри на меня, Неваляшка, - сказал Стас и лишь мгновение спустя понял, что слова прозвучали приказом. Ему нужно видеть ее глаза. Ее взгляд сам по себе сводит с ума. Почему он раньше этого не замечал? Не предавал значения? Но сейчас точно не позволит ей отвернуться и спрятаться.
Стас осторожно положил руку ей между ног, второй обхватил за шею, большим пальцем поглаживая тонкую линию подбородка. Ох уж этот ее рот: мокрые приоткрытые губы.
Влада всхлипнула, одновременно приподнимаясь на цыпочки, как будто пыталась вырваться из его ладони у себя между ног. Стас жал сильнее, наслаждаясь каждой вибрацией ее тела, которая проникала ему под кожу.
— Убрать руку? Только скажи, Неваляшка, и я свалю отсюда на хрен.
И это правда. Хоть даже одна мысль о том, чтобы оставить ее сейчас буквально взрывает мозг сотней направленных выстрелов.
Пауза очень долгая. Влада тяжело дышит, соски на ее груди набухли и встали торчком. По ним струится вода – тяжелые капли ласкают гладкую кожу, устремляются вниз парой водопадов.
— Я хочу тебя поцеловать, - прошептал Стас в уголок ее рта. – Зацеловать твои охренительные губы, пока они не опухнут и не станут горячими. А потом хочу поставить тебя на колени и посмотреть...
«Заткнись, мудак! Ты ее пугаешь».
Член уже замер в полной боеготовности, в штанах стало болезненно тесно.
— Стас... - беспомощно прошептала Влада. Ерзает попкой по стенке душа, и мягко скользит по его ладони взад-вперед.
— Смелая, Неваляшка?
— Честная, Плохиш, - отвечает она, прикусывает губу и подается вперед, сводя на нет те несчастные миллиметры расстояния, что еще остались между ними.
— Хочу вставить тебе по самые яйца. – Это грубо, конечно, зато честно. К херам все, она и раньше любила, когда он не расшаркивался. Ванильная принцесса, которая любит, чтобы член называли членом, а просьбу сделать минет – «отсоси у меня». На самом деле она - гремучая смесь невинности и порочности.
Стас всей ладонью провел по нижним губам, давая Владе возможность привыкнуть к ощущению руки у нее между ног. Влада прерывисто задышала, раскрыла губы, когда он провел большим пальцем по ее нижней губе. Закатила глаза, погружаясь в собственные ощущения.
Стас отпустил ее шею и завел руку под подмышку, чтобы обхватить за спину. У нее такая узкая спина, что он почти обхватывает лопатки ладонью. Влада инстинктивно обвила рукой его шею и поднялась на носочки.
— Нет, - Стас заставил ее встать на пятки, - ты не простоишь так долго. И не сможешь расслабиться.
Она снова захныкала, пытаясь бороться со своим телом, с инстинктами, которые требуют совершенно конкретных вещей.
— Мне нравится, что ты такая послушная, - прошептал Стас, руками удерживая ее на одном месте. Не то, чтобы он любил доминировать, но именно сейчас, в том, что они делают, ему нужно ее полное доверие. Иначе ничего не получится. Она должна кончить здесь и сейчас, с ним, глядя ему в глаза.
«А еще придется сделать что-то для своего возбуждения, потому что эта тяжесть охранительно давит не только в штанах, но и в башке».
— Неваляшка, - куда-то ей в мокрую макушку, потребовал он, - положи ладонь себе на грудь.
Она послушна его словам.
— Поиграй с собой.
Влада снова всхлипнула, но на этот раз ее губы разомкнулись и горячее дыхание обожгло его кожу. Стас продолжил свои поглаживания, одновременно разглядывая, как ее тонкие пальцы скользят по груди, осторожно прихватывая возбужденные соски. Он больной извращенец, но, блядь, это возбуждает. Настолько, что где-то на задворках сознания появляется мысль об этих пальцах у себя на члене.
«Притормози, старик... Притормози, пока не окончательно не слетел с катушек».
Она сжала сосок между пальцами, чуть оттянула вперед.
«Черт, я хочу его лизнуть».
Стас повернул ладонь ребром, скользнул между ее половыми губами, раскрывая их для новой ласки.
И Влада застонала. Сладко, нежно, почти мурлыкнула.
Она мягкая, почти как шелк. У нее между ногами настоящая атласная нежность. Никогда и ни с кем не он не чувствовал ничего подобного. Продолжая гладить ее ребром ладони, Стас мысленно давал себе сто баллов за то, что она уже влажная. Он буквально ощущает все это: как напухают ее губки, как они становятся скользкими.
— Стас... - прошептала она его имя. И снова: - Стас, пожалуйста, пожалуйста... Не останавливайся.
— Я еще толком ничего и не сделал, Неваляшка, - потихоньку, чтобы не спугнуть момент, засмеялся он. – Но, пиздец, клянусь, я должен быть в тебе.
Она мотает головой, запрокидывает лицо так, что теперь вода льется ей на грудь и стекает по животу, прямо туда, где сейчас его ладонь.
И когда Влада начинает дрожать в его руках, Стас разводит ее губы безымянным и указательным пальцем, раскрывает, как лепестки цветка. Твердо кладет подушечку среднего пальцы на тугой комок в середине ее тоненьких складок, прижимает.
Она вздрагивает так сильно, что он ощущает вибрацию у себя в мошонке. Он должен видеть ее глаза в этот момент.
— Неваляшка, посмотри на меня.
Она не сразу, но откликается. У нее взгляд сладкой домашней девочки, которая получит охренительный грязный оргазм.
— Ты делала это с собой? Гладила себя так, думая обо мне?
Она сглотнула.
— Влада, я жду ответ, - потребовал Стас, надавливая сильнее – и убирая палец, чтобы она потянулась следом. Отзывчивая ванилька.
— Да, - выдыхает она.
— Ты чувствуешь, какая мокрая?
«Что на хрен я несу?»
— Не останавливайся, - умоляет она
— Черта с два, Неваляшка, локомотив на всем ходу остановить проще, чем меня сейчас.
Стас медленно и мягко погладил пальцем ее клитор, наслаждаясь тем, как загорается эта малышка. Она настолько мокрая, что вся ладонь уже в ней. Приходится постараться, чтобы не дать ей вырваться. Наверняка, и она этого не хочет, но не в состоянии контролировать свое тело. Хорошо, что хотя бы у одного из них, мозги – какая-то их часть – до сих пор работают.
Стас ускорил движения. В тот момент, когда Влада снова прижалась к нему и коснулась губами кожи на ключице, терпение почти покинуло его. Нужно с этим заканчивать, пока еще он хоть немного соображает. Пока его палец в исступлении трет ее клитор, он в состоянии думать лишь о том, что собственная эрекция давит штаны и требует разрядки. Черт, хочется взять себя в кулак и подхватить этот ритм. Хочется кончить вместе с ней.