Лиза в лесу

— Простите, господин Карандаш, — сказала Лиза,
— Но ведь на скамейке столько места! Разве нам нельзя на минуточку присесть? Моя кукла…
Тут она почувствовала, как ее дернули за палец.
— Лиза, — сказала кукла тихонько, — я думаю, ты напрасно всем рассказываешь, что я кукла!
— Моя подруга очень устала, — быстро поправилась Лиза.
— Гм! — буркнул Карандаш, — Тогда, по крайней мере, представьтесь. Вы кто?
— Я Лиза, — сказала девочка, — а это моя… — Тут ее снова дернули за палец, — … моя подруга, синьора Элеонора Дузе.
— Прошу садиться, уважаемые, — промолвил черный господин, вежливо кивнув головой. — Но, смею заметить, я не Карандаш, а Вечное Перо [1] вашего дяди-писателя!
— Что за потеха этот лес! — сказала Лиза удивлено, усаживая куклу на скамейку. — Скажите, господин Перо…
— Вечное Перо, — поправил господин в черном.
— О, извините — конечно, Вечное Перо! — продолжала Лиза, — Но скажите, пожалуйста, как же мой дядя будет писать стихи, если вы шляетесь здесь по лесу?
— Шляюсь? — вскричал Вечное Перо. — Шляюсь! Во-первых, я никогда не шляюсь, а прогуливаюсь, во-вторых, ваш дядя вообще ничего не пишет, а пишу я, и в-третьих, вы просто две глупые девчонки, самые глупые из тех, что когда-либо появлялись в этом лесу!
Лиза была поражена тем, как внезапно и грозно рассвирепел господин Вечное Перо, а кукла так даже побледнела от гнева:
— Вы даже не знаете, кто перед вами! — закричала она. — Да будет вам известно, что я — знаменитая синьора Элеонора Дузе! Это обо мне Лизина мама сказала, что никто из артистов не нравится ей так, как я!
— Да, именно так она и сказала, — подтвердила Лиза.
— Ах, она именно так и сказала? — насмешливо откликнулся господин Вечное Перо. — Да разве это причина, чтобы оскорблять меня?
— Мы вовсе не хотели вас оскорбить! — сказала Лиза. — Но и вы не смеете говорить ничего плохого о моем дяде-писателе и, особенно о моей маме, потому что она самая лучшая мама, какую я знаю!
Вечное Перо одернул на себе пальто и протянул Лизе руку.
— Барышня Лиза! — сказал он. — К вашей многоуважаемой маме я питаю самое глубокое почтение, потому что она печет замечательное сладкое печенье. Но что касается вашего дяди-писателя, у которого я работаю Вечным Пером, то должен вам заметить, что он ужасный дурак!
— Как? — воскликнула Лиза. — Но ведь он всегда приносит мне конфеты!
— А вы не обольщайтесь этим, барышня, — продолжал Вечное Перо. — Я-то его лучше знаю! Он дурак! Он ничего не может! Мне все приходится делать за него! Сейчас я как раз занимаюсь тем, что сочиняю за него летнюю песню. А потом он скажет, что сам ее написал. Вот такой дурак!
Вечное Перо так раскипятился, что изо рта у него потекли чернила.
— Я истекаю кровью! — закричал он. — Пожалуйста, перевяжите меня скорее!
Но Лиза не решилась дотронуться до него, опасаясь перепачкать себе все пальцы. Тогда Вечное Перо сам вытер чернила рукавом своего черного пальто.
— Не расскажете ли вы нам стихотворение, которое сейчас сочиняли, господин Вечное Перо? — вежливо предложила Лиза.
— Мне очень приятно, что вы так интересуетесь поэзией! — сказал Перо. — Это прекрасное стихотворение, и я им очень горжусь. Вот, пожалуйста, послушайте:
 
 
Веселым теплым летом,
 
Под резким ветерком,
 
 
— Но ведь теплым летом бывает теплый ветерок! — сказала синьора Элеонора.
— Не перебивайте меня, глупая вы гусыня! — сердито заворчал Вечное Перо и начал снова:
 
 
Веселым теплым летом,
 
Под резким ветерком,
 
В траве гуляет ящер
 
С малюткой ящерком.
 
 
— Но ведь бывают только ящерицы, а ящеров не бывает, — возразила Лиза.
— Да? — вскричал господин Вечное Перо. — А если это ящерецын муж? А? Тогда его надо называть «ящер»! Так, на чем это я остановился?
 
 
Идет зеленый ящер,
 
Идет — хвостом шуршит,
 
А черненький медведик
 
В густой траве рычит,
 
 
— Это такая букашка, — догадалась Лиза. — Так ведь она называется «медведка» и вовсе не умеет рычать!
— Я прошу не перебивать меня! — закричал Вечное Перо. — Разве я виноват, что вы не знаете природоведения? «Медведик» — это муж «медведки», и раз его так зовут, то он обязан уметь громко рычать!
 
 
А черненький медведик
 
В густой траве рычит,
 
А божия коровка
 
Усами шевелит.
 
 
— Как же она ими шевелит, если их у нее и не видно? — спросила Лиза.
— А так и шевелит, что не видно. Все божьи коровки немного ненормальные, разве вы не знаете? Но слушайте же дальше:
 
 
Она ложится на бок,
 
Усам уснуть велит.
 
 
— Кому уснуть? — удивилась Лиза.
— Как кому? Усы ведь тоже устают шевелиться, усам тоже надо спать. Отчего мы вообще засыпаем, как не от усталости — это же так просто!
— Да, — согласилась Лиза, — это-то просто… Между тем Вечное Перо продолжал:
 
 
А кто в кустах мелькает?
 
Зачем сюда летит?
 
А это хочет заяц
 
Яичко отложить!
 
 
— Извините меня, господин Вечное Перо, но так вообще нельзя! — сказала Лиза. — Зайцы не могут летать, яйца откладывают куры, а «заячьи яйца» [2] только мама печет на Пасху! И не летом, а после Троицы!
— Ах ты, мокроносая зазнайка! — крикнул Вечное Перо. — Зайцы не могут летать? А если на воздушном шаре, то почему бы ему им и не полетать? А мой заяц просто забыл посмотреть в календарь, вот он и несет яйца детям так поздно!
 
 
А это хочет заяц
 
Яичко отложить!
 
Оно из шоколада,
 
В середке марципан.
 
Медведих и коровка
 
Скорей бегут туда.
 
Яичко скушал ящер
 
С малюткой-ящерком.
 
Все это было летом
 
Под резким ветерком!
 
 
— Ну? — спросил господин Вечное Перо, закончив. Как вы находите мои стихи?
— Очень красиво, — сказала Лиза, — но только…
— Что «только»? — спросил он.
— Только — извините меня, господин писатель — очень смешно! Я никогда не видела ящериц, которые бы ели марципан!
— А я вообще нахожу стихотворение ужасно глупым! — воскликнула синьора Элеонора. — Дядя-писатель будет вами очень недоволен.
Тут уж господин Вечное Перо пришел в полную ярость. Он запрыгал и закричал:
— Что вы вообще в этом понимаете, глупая кукла? Да, вы, нелепая кукла, набитая ватой и тряпками, в которой нет ни крови, ни мяса!
— Ах! Ах! — выдохнула Синьора, взмахнула ручками и упала в обморок. Лиза подхватила ее и, в свою очередь, сама со злостью закричала на господина Перо:
— А вы-то что задаетесь? В вас тоже нет ни капельки крови!
— Глупая тварь! Глупая тварь! — визжал Вечное Перо. — Я тебе покажу, есть ли у меня кровь! Я заполнен ею доверху! Она у меня настоящая, темно-голубая!
С этими словами он схватился обеими руками за свою голову и резко рванул ее вверх. Из шеи брызнула сильная струя чернил и в один миг залила Лизу и ее куклу. Лиза вскочила, подняла куклу на руки и пустилась бежать изо всех сил. А противная авторучка насадила свою голову-колпачок обратно на шею, и, оглушительно хохоча, закричала им вслед: