Сильнее истинных (СИ)

Но в бар мы, наконец, вышли. Я по пути позвякивал всем тем, что на себя нацепил. Файри продолжал увещевать, что мы произведем фурор и «всколыхнем это болото».
Марко, Юнус и Аккарат обещали, что, в случае чего, в обиду не дадут. Джерен в этом месте согласно кивал, поскольку даже на привыкших ко всему жителей орбитального комплекса наша группа произвела неизгладимое впечатление.
В первом же баре тасийцы чуть не подрались с землянами, когда те поинтересовались, в какой очередности пруниец нас всех трахает. Непробиваемый, как скала, Джерен буквально за шкирку оттащил одногруппников от землян.
Так что в следующем баре мы сразу заняли места в уголке и за напитками вызывали робота. После пятого бара решили, что вполне нормально погуляли.
Я же, как добропорядочный гражданин, на выходе из каждого бара глотал отрезвитель. Первый раз, когда Файри это увидел, то стал выспрашивать, зачем я это делаю.
– Правила такие на Научке, – пояснил я. – Алкоголь только внутри специальных заведений употреблять, а потом сразу принимать препарат.
– Вот еще! – фыркнул мариец.
Тасийцы тоже заверили, что им эти порции для опьянения и так маловаты. Джерен ничего не сказал, только чуть глаза прикрыл. Я и не спорил. К чему? И без меня есть кому следить за порядком. Естественно, в лифт служба контроля их не пропустила.
– Какой смысл был напиваться и тратить деньги, если потом нужно принудительно трезветь? – возмущался Файри, глотая препарат.
Подобное разочарование было написано на лицах всех студентов-первокурсников, с которыми мы встретились в центральном коридоре.
– Зато завтра без опозданий и головных болей все прибудете на занятия, – заверил недовольных куратор.
Он же разогнал нас по комнатам, попутно сообщив, что первые полгода у новичков особый режим питания и сна. За исключением меня.
– А он почему особенный? – не понял Файри.
– Андри Лист уже пять лет на комплексе, вполне адаптировался и к гравитации, и всему остальному.
Хоть это было и так, но я не собирался где-то там куролесить полночи и ушел спать еще раньше соседей.
А на следующий день начались полноценные занятия.
Первые же лекции показали, что моя подготовка не дотягивает до тех требований, что предъявляли преподаватели. Так что заниматься пришлось сразу и много. Даже вечером побеседовать с Лелей удавалось не больше получаса.
Но в выходной я отбросил комм и помчался в приют к сестренке.
Она тоже соскучилась. И забралась, как маленькая, на колени. Мы даже не разговаривали. Просто сидели, обнявшись. Самое родное мое существо, мое спасение и якорь в этой жизни.
Постепенно студенческая жизнь упорядочилась. Я стал меньше волноваться, поскольку уже понял, что не самый худший на курсе. Многие тасийцы даже анатомию рас не знали. Так что я первую сессию сдал более чем успешно. Пока до практических занятий было еще далеко. Но теорию мы зубрили, и много.
Файри только вздыхал, что времени на развлечения почти не оставалось. Они с парнями где-то на втором уровне отыскали танцевальный клуб и часто туда наведывались. Я не ходил. Предпочитал это время провести с Лелей. Парни, когда узнали, что у меня сестра в пансионе, то активно поддержали. Про нежную и ранимую психику марийцев все были в курсе.
Тот же Файри нет-нет, а меня удивлял. Первый раз, когда нас привели в анатомичку, парень упал в обморок. Я только пожал плечами, провожая группу медиков с носилками. Зачем Файри вообще пошел в хирургию?
– У меня личные причины, – пояснил он, когда немного оклемался.
Но анатомия марийцу давалась с трудом. Мне же эти аккуратные трупики ни настроения, ни аппетита не портили. Кажется, после плена меня уже трудно чем-то удивить.
Питаться я давно стал всем подряд, не обращая внимания на запахи. Съедобно? Не вредно для организма? Значит, годится. Соседи-тасийцы порой любили рассказывать, какие у них на родине омеги насчет еды и прочего привередливые.
– Если твоему избраннику не понравился запах, то можно сразу оставить все попытки сблизиться, – рассказывал Марко. – Для омеги запахи более важны, чем нам, альфам. Я, к примеру, могу потерпеть и трахнуть омегу, но не наоборот.
– Что, никогда не бывает насилия? – не поверил Файри.
– Отчего? Такое бывает. Но я же вам про жениховство поясняю.
– То есть омега выбирает понравившегося альфу исключительно по запаху? – теперь уточнил я, попутно прикидывая, как там у меня с этим обстоят дела.
– Почти всегда. Но бывают исключения, – продолжал Марко.
– Истинная пара, – дополнил Юнус.
– Истинная? – не поняли мы с Файри.
– Это когда пара предназначена друг другу, и у них полностью все параметры выбора совпадают.
– Чушь какая, – не поверил я. – В эру покорения космического пространства у вас на планете какие-то шаманские обряды.
– Это не обряд, – усмехнулся Марко, – а наша физиология. Ученые до сих пор не выяснили, что за излучения и какие энергии в теле создают это явление.
– А в чем оно выражается? – заинтересовался Файри.
– Образуется пара истинных.
– При приближении к своей второй половинке у них на висках проявляется узор, – дополнил Аккарат, что до сих пор в нашу беседу не вмешивался.
– Наверное, это большая редкость, – задумался я. – У вас там на планете пара миллиардов жителей, пока эту пару отыщешь…
– На самом деле не так. Тоже научного объяснения этому факту нет, но считается, что истинных начинает притягивать друг к другу. Они вдруг оказываются в одном месте, меняют маршруты и постоянно встречаются.
– Ах! Как романтично, – всплеснул руками Файри.
– Все равно мало верится в эти сказки, – буркнул я.
– Это реальность, и у нас таких пар не мало.
– Наверное, это самые счастливые люди на планете, – продолжал охать мариец.
– Не всегда, – снова вклинился Аккарат. – У моего деда был истинный, но они так и не поженились.
– Отчего?
– Наша семья была всегда богатой. А истинный деда пришел в дом обычным слугой. Даже то, что он был истинным, не повлияло на заключение брака.
– И что потом случается с парой? – отчего-то заволновался я.
– Ничего. С этим наши ученные тоже научились справляться. Проводится процедура подчинения при женитьбе.
– Как-то вмешиваетесь в сознание? – уточнил я.
– Скорее активируем древние инстинкты. Альфа всегда должен подчинять себе омегу и в то же время защищать, – не совсем понятно пояснил Марко.
Про истинные пары Файри еще долго выспрашивал, а потом мы перешли на обсуждение экзамена по общей химии.
Но перед сном я напомнил себе, что информацию по омегам до сих пор так и не искал. А стоит покопаться в библиотечных файлах. Слишком много сюрпризов имеется у этих тасийцев.
========== Часть 9 ==========
Искать информацию об омегах мне пришлось долго. Одна ссылка приводила к другой, а толку не было. Общие сведения о размножении расы, половом созревании и прочее меня не интересовали. Все больше и больше я сомневался в том, что тасиец. Вернее, омега. У этого пола было несколько характерных особенностей. И главная из которых – течка. После полового созревания организм омег устраивал раз в двести дней такую напасть. Специальная смазка, что выделялась из… хм… жопы, помогала принять альфу.
Таким «недугом» я не страдал, хотя по возрасту уже перешёл тот рубеж, что указывался в справочнике. Наконец, я догадался дать запрос про сиреневый цвет глаз, раз уж ничего другого не нашел.
Как ни странно, библиотечный комм довольно шустро отыскал эти сведения, сообщив, что это все же признаки тасийца, и развернул иллюстрацию. Самого описания этого типа омег было мало. «Закрытая информация расы» – гласила надпись. Но данные о цвете радужки, особенностях кожного покрова и необычайно приятном запахе для противоположной особи я прочитал.
Отчего-то этих тасийцев называли омегами-защитниками. И сведения были засекречены. Поводов задуматься образовалось много. Да и косвенные факты указывали, что мне лучше так и сохранить свою тайну происхождения. Хотя бы до того момента, как встану на ноги и подрастет Леля.