Благовоспитанная леди
Эми старательно планировала время дочери, и теперь с улыбкой взглянула на Франческу:
– Франческа, вот и ты! Сегодня мы идем по магазинам с Хелен.
– Но, матушка, мне совершенно не нужен, новый гардероб.
Эми удивленно подняла бровь.
– Дорогая, речь идет обо мне. Ты ведь не откажешься составить мне компанию?
Конечно же, Франческа не имела ничего против, но она испытывала сильное подозрение, что это одна из уловок, имеющих целью принарядить именно ее.
В дверях столовой появилась миссис Марч; лицо ее, как обычно, было бесстрастно.
– Миссис Джардин, мисс Франческа, доброе утро!
Экономка посмотрела на Франческу, и та улыбнулась ей самой очаровательной улыбкой.
– Доброе утро, миссис Марч, – приветливо произнесла Эми. – Сегодня нас не будет дома до вечера, у нас множество дел. Вы сообщите об этом моему брату?
– По правде сказать, мистер Тремейн просил известить вас, что сегодняшний вечер он проведет в клубе.
– Вот как…
– Мистер Тремейн очень занятой человек.
– Что ж, уверена, у нас с братом будет множество других возможностей поболтать.
Вид у миссис Марч был такой, будто она в этом сомневалась, однако она молча покинула комнату.
– Кажется, Уильям здесь редко появляется, – заметила Эми, протягивая руку за тостом. – Теперь все подумают, что он не хочет восстанавливать наши отношения.
– А я думаю, он придет.
– Надеюсь, тем более что я намерена выиграть войну между нами.
– Кстати, о войнах… у меня такое ощущение, что миссис Марч сражается с одной из нас за владение дядей Уильямом. Неужели он такая ценная добыча? – Франческа иронически улыбнулась.
– Она может волноваться из-за своего положения в доме, только и всего. Не думаю, что ей есть смысл переживать из-за того, что Уильям приведет сюда жену. Его поведение в тот вечер, когда ты заговорила на эту тему, свидетельствует о том, что он закоренелый холостяк, а значит, мечта любой экономки.
– Уильям – неплохая добыча. – Эми вздохнула. – Ты не поверишь, но у него было предостаточно романов, – добавила она и рассмеялась, увидев выражение лица дочери. – Уильям даже числился дамским угодником, когда был помоложе.
– Ах, матушка, пожалуйста, прекратите. При мысли о том, что дядя Уильям разбил чьи-то сердца, я чувствую себя ужасно.
– Но почему, глупышка? – Эми удивленно посмотрела на Франческу и вдруг задумалась. – Впрочем, сейчас я начинаю думать, что настоящим сердцеедом был Томас, а не Уильям. Дамы всегда любили Томаса, но его вины в том не было – он просто привлекал их, будто мед мух. Однако существовала и иная причина, по которой Уильям недолюбливал старшего брата. Как бы мне хотелось…
Заметив, что Эми впадает в сентиментальность, Франческа не выдержала:
– Матушка, поторопитесь! Вы же помните, мы идем по магазинам. Допивайте чай, и в путь.
– Я нашла новую портниху, – гордо объявила Хелен, когда они подъезжали к Блумзбери, и откинулась на спинку сиденья.
– Да? А ты знакома с последней модой? У меня есть экземпляр журнала мод, тебе надо на него взглянуть. Там есть модель, которая смотрелась бы на мне просто восхитительно, будь я молодой девушкой. – Эми довольно улыбнулась.
Хелен решительно тряхнула головой.
– Я совершенно уверена, что эта модель прекрасно подойдет Франческе.
Сердце Франчески ушло в пятки – она представила себя в вычурных нарядах из тонкого материала, которые всегда одобряла Хелен.
– Ни за что, – прошептала она Эми, пока Хелен болтала о приеме, на котором недавно присутствовала.
– Ах, моя дорогая, – тихо ответила Эми, – нам всем придется принести жертвы. Бедной Хелен нужно приободриться, нам нужно ей помочь, даже если это означает покупку целого гардероба.
На Риджент-стрит находились главные магазины Лондона с огромными стеклянными витринами и Берлингтонский пассаж с небольшими ателье и специальными магазинами. Франческа ощутила непривычное волнение, однако большую часть времени ей пришлось слушать разговоры Эми и Хелен и следить за тем, чтобы они не заблудились в дебрях моды.
Возможно, поэтому она не могла сказать, когда заметила этого мужчину: он стоял, прислонившись к стене, в одном из магазинчиков. У него были рыжеватые волосы, одет он был в коричневый пиджак; высокий и неуклюжий, этот человек производил впечатление ротозея, располагавшего неограниченным временем. В нем не было ничего особенного, ничего, что могло бы привлечь внимание, за исключением того, что, когда их взгляды встретились, он сразу же повернулся спиной и притворился, будто разглядывает витрину с конфетами. В следующее мгновение Хелен заторопилась к перчаточнику, а когда Франческа снова оглянулась, мужчина уже исчез. Почему-то, заметив это, она испытала облегчение и принялась уделять больше внимания тому, что происходило вокруг.
Они посетили несколько магазинов, прежде чем Франческа снова увидела незнакомца на другой стороне улицы, точнее, его спину в коричневом пиджаке. Она сказала себе, что ведет себя нелепо. И заметила этого человека только потому, что Себастьян напугал ее россказнями об опасных людях, угрожающих ей.
По-прежнему Хелен то и дело приходила в восторг то по поводу шляпок, выставленных в витрине «Соун энд Эдгар», то разглядывая новые соломенные шляпки с закругленным силуэтом и горизонтальным верхом.
Франческа от всего этого ощутила наконец усталость. Ей понравились шляпки, но что толку было что-то обсуждать, когда ее не слушали ни Хелен, ни Эми.
Она прошла дальше по улице и, остановившись перед галантерейным магазином, стала разглядывать рулон розово-красного атласа; и тут же рядом с ней оказалась Эми.
– Эх, как мило!
– Согласна. – Франческа взглянула назад, на шляпки. – Тетушка Хелен уже прекратила выражать восторг по поводу тех двух шляпок?
– Нет еще. Не важно. Знаешь, тебе очень пойдет этот цвет, – объявила Эми и, взяв дочь под руку, повела в магазин.
– Ах, зачем это… – запротестовала Франческа, но голос ее ослабел от внезапного желания заполучить розовый атлас. Она представила лицо Себастьяна, когда он увидит ее в платье из этой ткани.
– Дайте еще бледно-голубой креп, – приказала Эми продавцу, – и кружева для верхней юбки.
Протестовать было бессмысленно: Эми несло, словно поезд, едущий по рельсам. В мгновение ока Франческу привели в дом портнихи, а Эми и Хелен включились в обсуждение покроя и длины рукавов, контрастирующих с ниспадающими кружевами.
– С такой заметной фигурой себя нужно подать, – заявила портниха. – Нужно показать все – грудь, талию и бедра. Никаких оборок, никакой ленты – это будет выглядеть смешно. Цвета должны подчеркивать темные волосы, глаза и безукоризненную белую кожу. Накрахмаленные нижние юбки придадут форму и подчеркнут тонкую талию.
Франческа смутилась, но тут же поняла, что портниха права. Зачем притворяться, будто она небольшого роста, как Хелен и Мариэтта? Она такая же, как Вивианна; обе они всегда выделялись в толпе. Это было правдой, а значит, следовало использовать с наибольшей выгодой для себя.
Хелен начала перечислять, загибая пальцы, глаза ее сияли от возбуждения:
– Еще нам понадобятся перчатки, шляпки, чулки, сорочки, корсеты, нижние юбки, ботинки и вечерние туфли. Господи, давно я так не веселилась!
С этого момента Франческа окончательно оставила последние попытки протестовать.
Как можно было привередничать, когда Эми и Хелен так приятно проводят время? И что в это плохого? Она вдруг осознала, что и сама получает от этого удовольствие. Она наденет совершенно иные вещи, подчеркивающие достоинства фигуры. К сожалению, деревенская швея миссис Холл знала только два размера платьев – большой и еще больше.
К тому времени как они закончили, у Франчески кружилась голова из-за постоянной необходимости поворачиваться, когда ее толкали, подпихивали, заворачивали и подкалывали. Всего у нее должно было появиться шесть новых платьев, а также бальное платье из розового атласа. Франческа, у которой никогда не было бального платья, смутно представляла себе, что с ним делать, но Эми и Хелен это, безусловно, было отлично известно.