Звезда по имени... (СИ)
— Но дорогая…
— Вы уже подобрали платье?
— Конечно же нет, — женщина вспыхнула и отстранилась, а ее голубоватые щеки потемнели, — Как только мне сообщили новость, я сражу же отправилась сюда!
Ну еще бы ты не помчалась сюда, как впрочем и остальные, надо же успеть урвать кусочек, а лучше несколько, от состояния благополучно почившей сестренки?
— Вот видите? Вы уже выполнили свой долг, выразили поддержку своим присутствием. Завтра сложный день и для меня, и для вас… Рауш? Проводите тетушку, все же не каждый день сообщают такие новости.
Промокнув сухие глаза платком, чмокнула на прощание воздух возле посиневшей теткиной щеки, и решительно развернувшись, отправилась вглубь дома. Меня ждал обед и куча, куча дел.
Выкинув из головы назойливую родственницу, в задумчивости остановилась возле огромного, во всю стену окна. И куда теперь? План дома я смутно помнила, а если задуматься, в принципе могла вспомнить и до деталей, но сопровождающая меня охрана ведь этого не знала. Для всех я неизвестная фигура. Девчонка, по иронии судьбы являющаяся дочерью покойной и появившаяся словно черт из табакерки. По легенде, я приехала издалека и не знаю ни слуг, ни расположение комнат, а значит…
— Проводите меня в столовую.
Кинув через плечо застывшим памятниками воинам, заметила приближающегося капитана. Быстро он однако.
— Свободны. Я сам провожу светлейшую, — скомандовал Рауш, в секунды оценив обстановку, и указав рукой в сторону, — Прошу.
В молчании преодолев лестничный пролет, мы вышли в большую залу с цветным стеклом и десятком маленьких антрацитовых столиков. Яркие блики, играющие на поверхности стен придавали этой огромной комнате фантасмогоричность. Замерев на пороге, я огляделась, пытаясь понять и принять творившийся вокруг хаос цвета. Потерев виски, поймала озабоченный взгляд капитана:
— Можно пообедать здесь, но я думаю лучше все же в малой столовой?
— Да, лучше в малой.
— Зарк, отправь сообщение, пусть готовят в малой, — отдав приказ дежурившему на этаже охраннику, Рауш повел меня дальше, через все пространство залы, через еще один лестничный пролет и окно во всю стену.
Распахнув высокие створки светло-лилового цвета, он зашел в относительно небольшую комнату с овальным столом и креслами с мягкой обивкой. Отодвинув кресло во главе стола, по-джентельменски дождался пока я сяду, и приземлился рядом, на соседнее место. И буквально сразу же, будто кто-то специально подглядывал когда мы сядем, появилась вереница невысоких женщин в темных чепцах и фартуках, толкающих перед собой по воздуху двухэтажные тележки с блюдами. Не делая лишних движений, женщины подходили к столу и выгружали привезенное содержимое. Темно-синие пальцы ловко расставляли тарелки и тарелочки, и вот уже буквально через пару минут я наблюдала, как последняя голубая юбка с оборочками уплывает в сторону скрытых дверей.
Проводив взглядом последнюю фигуру, посмотрела на стол. Его черная блестящая поверхность буквально спряталась под местным фарфором светло-голубого цвета. Тарелки разных конфигураций с разным наполнением угрожающе нависали в три ряда, и не падали лишь благодаря специальным конструкциям. Прямо же передо мной стояла пустая пятиугольная тарелочка, а чуть левее гордо возвышалась вазочка с жидкостью, похожей на воду.
Растерянно переводя взгляд с одного блюда на другое, с первого "этажа" на второй и третий, услышала голос няньки с извиняющимися нотками:
— Я не знаю, что сейчас Вам придется по вкусу, поэтому заказал всего помаленьку. Может позвать официанта?
— Н-н-нет, пожалуй, нет. Положи мне сам что-нибудь, — неопределенно махнув рукой, откинулась на кресло.
— Тогда пожалуй начнем с Ваших любимых, а потом, если что, перейдем на другое, — "согласовав" план действий, мужчина поднялся и не спеша аккуратно наполнил мою тарелку, заполнив ее кучками по уголкам, а центр украсив тягучим темно-красным соусом, похожим на кетчуп. Потом, подобным же образом заполнив свою тарелку, таурианец сел и ополоснул пальцы в вазочке с водой. Пару секунд подержав кисть над емкостью, он уже абсолютно сухими пальцами взял вилку.
— Светлейшая? — заметив мой интерес, он подался вперед, — Все в порядке?
— Да, задумалась.
Повторив действия мужчины, взяла свой прибор, и намотав на острые зубцы что-то синее и мягкое, поинтересовалась:
— Светлейшая Каллиота не доставила беспокойств?
— Нет, — мужчина хмыкнул, — Но завтра она попробует утвердиться, как впрочем и другие сестры.
Медленно кивнув, попробовала кусочек синего. Оказалось мясо. Или нечто, похожее на мясо, кисло-сладкое, с китайскими нотками. Неплохо. Попробовав кусочек из каждой кучки, задумчиво перевела взгляд на остальное кулинарное богатство, призывно благоухающее и ждущее своего часа. Я любила поесть всегда. А тут такое поле не паханое. Хотелось всего и сразу, но и в тоже время, совсем не хотелось портить новоприобретенную стройную фигуру. Тяжело вздохнув, доела две из пяти горок, и решительно отодвинула блюдо.
— Чай? — капитан видимо не страдал внутренними проблемами и не сидел на диете. Его пятиугольная тарелка была полностью пуста, — Или возможно что-нибудь еще?
— Чай, — решительно кивнув, поднялась, — Но не тут, а в кабинете, мне нужно продумать дальнейший план действий.
Глава 5
Я сидела в глубоком кресле уже собственного кабинета и тупо разглядывала свое отражение в большой гладкой поверхности висящего на стене зеркала.
Приказав принести чай в бывший кабинет Катраэлы, я и не думала увидеть здесь эту вещь. Да, меня очень интересовало то, как я стала выглядеть, но эта мысль была скорее фоном, ее перекрывали другие. Сначала банк и не очень уважаемый банкир, потом полученная информация на инфокристалле, следом мое новое имя и родственные отношения, и весь этот коктейль был приправлен увеличивающимся чувством голода. Сейчас же я нашла некую точку принятия, и уже не сильно переживала насчет своей дальнейшей судьбы. Я верила. Я справлюсь. Пусть будет трудно, но я справлюсь со всем, что мне приготовит этот мир, иначе просто никак. Несколько минут назад же, внезапно поймав отраженный солнечный блик, я резко развернулась, чтобы наконец увидеть новую себя, и… Ноги подогнулись, а руки успели нащупать кресло, по счастливой случайности замеченное мной раньше и оказавшееся рядом. Вот в него то я и упала, вот из него то я и рассматривала сейчас свое обновленное лицо и тело.
Из зеркальной поверхности на меня смотрели в ответ большие, расширенные от шока чернильно-черные глаза без белка, очень выделяющиеся на бледно-голубом симпатичном личике. Личике девочки шестнадцати-восемнадцати лет. У этой девочки еще не исчезла детская припухлость на щеках, но уже проглядывала женская утонченность. Это было ново и странно. Очень странно. Раньше я никогда не отличалась худобой, особенно после двадцати лет. Я всегда видела в зеркале свои полные щеки и второй подбородок, и шею, с маленькими складочками. Здесь же этого не было. Единственное, что напоминало мне старую себя — это нос. Обычный прямой нос, без горбинок, скосов и приплюснутостей. Нос, каких тысячи, десятки тысяч. И…все. Все остальное было не мое. Даже губы на этом личике казались чуть полнее.
Но возраст! Космос! Я была уверена, что выгляжу, с учетом моих прикидок на разницу во времени, лет на двадцать восемь, но никак не на неполные восемнадцать!
Кряхтя как старая бабка, я поднялась и подошла к зеркалу, с удивлением и некой жалостью разглядывая свою фигуру. Судя по отражению, потолстеть мне не грозит, причем очень долго. Худющая, с еле обозначенной грудью, четко выделенной талией и узкими бедрами. Обнять и плакать… Единственное, на что сходу можно обратить внимание — это большие глаза и длинные черные волосы. Все. Возможно, когда-нибудь я буду напоминать женщину, при усиленном питании лет через дцать, но сейчас же я больше походила на суповой набор.
Я не выглядела как глава рода. Совсем. Ни капельки. Я смотрелась как недавно вышедшая из детской девочка, возомнившая о себе Бог весть что. Мое поведение диссонировало с внешностью и вводило окружающих в ступор. Сейчас, глядя на себя, я немного понимала пренебрежение лэу Асмур и его секретарши. Понимала, но не оправдывала. И дальше этого делать не собиралась. Я — глава рода. Пусть волею случая, желанием Катраэлы и возможностями почившего доктора, но я глава. И это место я не уступлю никому.