Театр для француженки (СИ)

В больнице была немного холодно, но после пережитого мне не очень хотелось духоты и тепла. Как и говорила Софа, буквально через пол часа мне принесли поесть. Первое и второе. Суп с парочкой кусочков картошки, морковки, он светился, от прозрачности, и не хватало соли, скорее, ее совсем там не было. И гречневая каша, с двумя кусками хлеба, в придачу горячий чай с кусочком лимона, без сахара. Я была рада и этому. Люди старались и приготовили мне поесть, совершенно бесплатно, чтобы я была сыта и поправлялась. Я съела все, но даже не от голода, а от уважения и благодарности. Мне было вкусно.
За окном уже темнело, в палате я все так же оставалась одна. Поглядывая на двери, я все с нетерпением ждала Софу, которая вот-вот должна была прийти. Так и было. На моем лице появилась улыбка, когда я снова увидела знакомое лицо.
Она села рядом и положила поднос с бинтами и прочим на столик возле кровати, и начала разрезать бинты у меня на ноге. Я доверяла ей, поэтому мне не было страшно.
Когда Софа сняла все бинты, и моя нога оголилась, сердце немного екнуло. На большой части совсем не было кожи, только мясо, которое страшно почернело, местами выходила кровь.
Софа выполняла свою работу, а я молча наблюдала, пытаясь скрыть ужас и боль от картины, и болезненных прикосновений.
- Ты сильная девочка, Мари. Сильным девочкам сложно в мире, - заговорила она, очевидно, увидев мои попытки терпеть все без единого визга и вздоха.
- Я не сильная, - ответила я, вздохнув.
- Тогда заплачь, - провоцируя меня, сказала женщина, которая видела меня насквозь.
- Я не плачу, не могу. Хотя я хочу, я так много раз хотела заплакать, но не получалось. Почему я не могу заплакать как остальные девочки? Ведь даже мальчишки плачут.
- Как все? -снова улыбнулась она, закончив свою роботу, Софа уже собиралась уходить. - Ты не такая как все! Так что, ложись ка спать. Завтра наступит новый день, с новыми мыслями.
Укрыв меня одеялом, и поцеловав в лоб, она ушла, включив даже свет. Я осталась одна в комнате, и спать мне не хотелось. Как можно уснуть когда в твоей жизни происходит черед необъяснимых и нелепых событий. Единственное занятие, это записи в дневник, который мне принесла Софа.
Но все же я уснула. Прошел мой очередной "скучный" день. Что же будет завтра?
Марк из дома Дюмаж 
1870 год, 3 апреля
Утром я проснулась совершенно бодрой, и прекрасно себя чувствовала. Странно, но нога не болела, хотя бинты все так же окровавленные и ужасно пахнут. В палате снова никого не было. Только Софа, которая вечно навещает меня и сегодня, например, принесла мне две конфеты. Сев на край кровати, для очередной перевязки, она окунула мочалку в тару с водой, и провела по моем лице, руке, затем влажной стала нога. Софа заботиться обо мне, я думаю, она была бы прекрасной матерью, раз так относиться к чужим детям.
- Я принесла тебе книги, Мари. Ты любишь читать?
- Люблю. Только у меня с книг всегда была только научная фантастика, которую я никогда не понимала, - ответила я. Мне снова показалась картина доброты души человека.
- Здесь повести Оноре де Бальзака и сборник Джорджа Байрона. Думаю, тебе понравиться, - она закончила перевязку.
Когда Софа ушла, я уже не ощущала себя так одиноко как вчера. Книги помогали мне, будто становились друзьями. Каждая прочитанная строка, казалась мне прожитой мной же. Но все же, от общения с другими людьми я бы тоже не отказалась. Все-таки странно, что я была одна в столь большой палате, не смотря на то, что ночью я слышала монотонный детский плачь, и разговор врачей о недостачи места для новых поступлений.
Ближе к обеду, послышался звук открывающейся двери. Я подумала, что это принесли еду, но на самом деле двое докторов вносили на носилках парня, который лежал без сознания. Переложив его на кровать, прямо возле моей, они оставили носилки и ушли. Парень все так же лежал безжизненно, хотя мне он показался живее всех живых. Румянец на его бледных щеках, спокойное и ровное дыхание. Черные волосы неопрятно сползли на подушку. На внешность, ему было лет семнадцать, и он был прекрасен. Я хотела, чтобы парень скорей открыл глаза, и я смогла увидеть глаза. Какие они.
У парня был только один изъян, и похоже что это и была причина его нахождения рядом со мной в огромной палате. Отсутствие правой ноги по колено. Ее будто отрубили. Кровавый бинт, который облегал часть оставшегося, заставлял меня соболезновать ему, и стыдиться себя, когда я считала себя жертвой. Смотря на прекрасного парня, у которого впереди должна была быть светлая дорога.
Без сознания он пролежал примерно два часа. Он лежал, а я смотрела. Смотрела и любовалась. Ждала. Наконец, парень начал открывать глаза, и я увидела их. Яркие и чистые. Голубые. Они рассматривали палату, затем меня. Когда его взгляд встретился с моим, по телу прошло чем то то похожее на ток, я содрогнулась.
- Не смотри на меня. На жалкого инвалида, - сказал он, после того как посмотрел на ноги.
Я промолчала. Я не знала, что можно ответить на эти слова. " Не говори так", единственное, что звучало в моей голове, и я все так же не сводила с него глаз.
- Как тебя зовут то? - услышав мой богатый словарный запас, парень ухмыльнулся и тяжело вздохнул.
- Мари.
- Не спросишь как зовут меня? - в этот момент, я сильно нервничала, и даже боялась. Каждое сказанное мной слово, заставляло грудную клетку сжаться, и я не могла много говорить. Он, наверное, увидел это как некультурность и невоспитанность. Я ведь должна была с приличия пусть и не жалеть, но спросить хотя бы имя. Но я не спросила. Все так же нелепо и глупо молчала, - Марк, вдруг тебе станет интересно. Марк из дома Дюмаж.
- Мари Парташ. Если дело пошло к фамильярности.
Марк немного засмеялся. Улыбка, действительно, украшает человека. Мальчик с голубыми глазами небесной чистоты.
- Почему ты здесь? - меня не удивил вопрос парня, ведь моя проблема не настолько очевидна, как его.
- Ну, вчера я чуть не сгорела в своей же комнате из-за матери, которая застрелилась. Всего лишь ожег ноги, больше пострадала моя психика, - пытаясь говорить с иронией и долей шутки, я надеялась на его открытость со мной. И посмотрев на него, я добавила, - Как с тобой это случилось, Марк?
- Пошло заражение. Если бы ее не ампутировали, я бы умер. Ты не представляешь как это нелепо потерять часть тела, из-за летящей на тебя машины. Я даже не помню, как это произошло просто бегал с друзьями. Мы как обычно бегали и смеялись, мы просто играли, - смотря в потолок, он говорил ко мне, а я с каждой услышанной фразой, влюблялась в его душу, голос, историю.
- Слушай, Марк из дома Дюмаж, жизнь это одна большая и нелепая ситуация. Но эта ситуация, вмещает в себе еще кучу таких ситуаций. И от этого она прекрасна. Мы живем, чтобы создавать нелепые ситуации и быть их частью.
- Господи, я ничего не понял. Живем, чтобы создавать нелепые ситуации? - только когда Марк процитировал меня, я поняла, как смешно это звучало. Впервые, за долгое время, я позволила себе поверить в эмоции, и искренне смеяться.
Марк был из тех, кто не жалуется на свои проблемы, слушает, и просто хочет быть человеком. Я не встречала еще такого искреннего порыва безмятежности. Его совсем не волновало физическое состояние, и он был счастлив, искренне счастлив тому, что жив.
- Да. Поверь, я еще много чего тебе скажу. Иногда в душе, я бываю таким философом, не переслушаешь.
- Убежать я не смогу, зарыться под одеяло не выход. Так что, придется слушать.
Как раз в эту минуту, в палату вошла Софа. Она улыбнулась, увидев, что мы поладили.
В этот раз, она подошла не ко мне, а к Марку. На минуту я почувствовала радость. В больнице я встретила людей, которых не встречала нигде ранее.
- Марк, твой отец сказал, что они не придут сегодня тебя навестить, - тихо сказала Софа.