Неизвестный Юлиан Семёнов. Разоблачение

Увы, знали. Вопрос в другом: на каком этаже власти? Или страх отправлять наверх «негативную информацию» по-прежнему имеет место быть, несмотря на Перестройку? Или существуют разные оценки понятий «негативной» и «позитивной» информации? В таком случае, «кто судьи»? И каково их истинное отношение к демократии и гласности?
Наши делегации, посещавшие ГДР незадолго перед крахом Хонеккера, убежденно отмечали «надежность» ситуации в стране, исходя из того, что в магазинах очевидно разнообразие продуктов питания. Но ведь не хлебом единым жив человек! Нельзя сбрасывать со счетов такое нематериальное понятие, как Свобода, — слова ли, передвижения, поступка...
9. Уже много лет в Жарове открыто и громко говорили, что Чаушеску не принимал никакого участия в подпольной антинацистской работе и арестован был совершенно по другой статье. Знали об этом в Бухаресте или нет? А мы?
Вся Румыния называет имена тех, кто писал научные трактаты, под которыми ставила свою подпись «академик» Елена Чаушеску.
Неужели мы и об этом не знали?
Первыми декретами румынских революционеров, — они не ждали референдумов, не было времени, — поэтому и стали законы о свободе слова и передаче земли крестьянам. О праве передвижения по стране и миру, о двойном гражданстве. О переводе экономики с рельсов административно-приказной системы на принципы рентабельности и компетентности. О многопартийности и необходимости получения санкций на проведение митингов и демонстраций (демократия не есть анархия!).
Именно эти декреты и стали основой консолидации, хотя уже сейчас очевидно, что ситуация в Бухаресте не будет однозначной и противники реформ не преминут начать атаку на Фронт национального спасения, — как слева, так и справа. Однако основы демократии заложены, а ее, демократию, не отдают без боя, или уж если и отдают, так только те, кто хочет жить в нищете, лени, в рабстве...
Весной прошлого года во время борьбы за освобождение из тюрьмы Вацлава Гавела (тогда — диссидента, ныне президента Чехословакии) мне приходилось встречаться с рядом пражских руководителей, уговаривая их посмотреть на ситуацию без аппаратно-отчетной ревности: «вся страна требует перестройки и демократии, своим неразумным упорством вы сеете ветер, пожнете бурю». Так и случилось. Мои коллеги-писатели и я заняли тогда позицию исходя из знания обстановки на пражских улицах: не в кабинетах прадчан. Примат массы всегда за народом, как бы ни был силен аппарат, — это со всей очевидностью подтвердила и румынская революция, путь в которую открыла, в частности, и наша Перестройка.
Никогда еще в Румынии люди не относились к нам с такой открытой (раньше это было подсудно) симпатией, как сейчас. Именно к нам революционеры обратились с просьбой о помощи в критические минуты борьбы. Будем же гордиться этим, будем изо дня в день продолжать Перестройку, а не пугаться ее революционного взмаха...
  
ТАСС УПОЛНОМОЧЕН ЗАЯВИТЬ...
 
«Вся западная пресса оказалась привязанной к сообщениям ТАСС.
Отделение советского агентства в Бухаресте подверглось вооруженному нападению сторонников Чаушеску именно потому, что оно распространяло правдивую информацию о ходе событий и боевых действий.
Такое освещение событий оказало значительную помощь румынскому народу в его борьбе...» — сообщила в разгар борьбы против тирании Чаушеску французская газета «Паризьен».
Если считать восстание всего народа против тирании «выдающегося марксиста» Чаушеску и его семьи — «контрреволюцией», инспирированной «империалистическими спецслужбами» (как это утверждают ультраправые радикалы и поныне), тогда становится ясно, кто и почему у нас в стране нападает на Горбачева за то, что «Перестройку хвалят на Западе». Это люди из числа тех, кто мечтает о своем Чаушеску, кто не может жить вне условий мракобесия и нищеты покорных миллионов. К сожалению, эти люди продолжают съезжаться на пленумы ЦК и выставлять свои требования. Следовательно, наша Революционная Перестройка в опасности!
И наше свободное слово, наши журналисты, стоящие на страже завоеваний демократии, обязаны и впредь быть на первой линии борьбы против тех, кто пытается повернуть вспять ход истории.
Заведующий бюро ТАСС в Румынии Дмитрий Дьяков передает специально для «Совершенно секретно»:
— Двадцатого декабря 1989 года заместитель министра иностранных дел старого режима высказал недовольство советским официальным лицам в Бухаресте по поводу информации, передавшейся корреспондентами ТАСС. А мы сообщили всего лишь о том, что после расстрела в Тимишоаре мирных демонстрантов в столице явились вооруженные автоматами солдаты, представители властей отказывались сообщить прессе хоть какие-либо подробности по поводу происходящего. Когда первые группы демонстрантов начали выкрикивать лозунги «Долой диктатуру!», мы даже несколько растерялись. Шквал лозунгов нарастал: «Долой Чаушеску!»
Не ослышались ли мы?
Но когда мы, находясь на площади, сами увидели, как растет число людей, открыто выражающих свою ненависть режиму, мы поняли, что наш долг — сообщить миру правду: народ Румынии проснулся! Диктатор еще жил, подписывал свои декреты, но народ высказался однозначно: «Долой Чаушеску и его клику!»
Хочу представить читателям «Совершенно секретно» журналистов ТАСС в Румынии: Дмитрий Дьяков, Николай Морозов, Вадим Малютин. Они, подобно нашим фронтовым репортерам, писали свои материалы под огнем террористов, они были не созерцателями, а участниками. Именно поэтому они и стали лауреатами премии «Детектив и политика» — с вручением нагрудных медалей и денежного вознаграждения.
  
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» (февраль 1990 г.)
 
КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА «СОВЕРШЕННО ОТКРЫТО-4»
  
1. ОТКРЫТИЯ РУССКОГО МАСОНА
 
Начну с цитаты:
«По истреблении мужественных граждан останутся и будут подвластны тебе робкие души, рабства иго восприяти готовые; но и в них ненависть к подавляющей твоей победе укоренится глубоко...
...Человек, в начинаниях своих движимый корыстию, предпримет то, что ему служить может на пользу... Следуя сему естественному побуждению, все, начинаемое для себя, все, что делаем без принуждения, делаем с прилежанием, рачением, хорошо. Напротив того, все то, что не для своей пользы, делаем оплошно, лениво, косо и криво. Таковых находим мы земледелателей в государстве нашем. Нива у них чуждая, плод оные им не принадлежит. И для того обрабатывает ее лениво... Принужденная работа дает меньше плода; не достигающие цели земные произведения препятствуют размножению народа... Так нива рабства мертвит граждан...»
Масона звали Александр Радищев; за эти строки из «Путешествия...» он был приговорен к смертной казни; приговорили б и сейчас те господа консерваторы, которые утверждают, что «материальная заинтересованность» чужда русскому национальному характеру, люди должны работать на «национальную идею» бесплатно; чем не Чаушеску?!
Продайте фермерам трактор и грузовик — они дадут мясо и хлеб, не придется расплачиваться за еду золотом и газом.
Да что нашим дремучим традиционалистам, салонным ниспровер­гателям, факты и здравый смысл?! Им бы загнать самостоятельного мужика в лагерную общину (колхоз), чтоб не высовывался, запретить знакомство с передовым опытом, ибо он — западный; а хлеб и мясо сами по себе вырастут, по щучьему веленью, по их, радетелей, хотенью.
Только политические недоумки, зациклившиеся на поисках врагов, не желают понять, что забастовки на шахтах и трагедия в Закавказье имеют в своей подоплеке единую суть: отсутствие в стране права собственности, то есть права на свободный творческий труд, который только и позволяет бесправному человеку сделаться Личностью — вне зависимости от того, какой национальности он является; свободный труд людей объединяет, рабский — разъединяет. Именно труд, не знающий хозяина («и это все народное, и это все мое!»), способствует появлению теневой экономики, ибо неповоротливая государственная машина, способная лишь запрещать и не пущать, отдает страну цеховикам: свято место пусто не бывает!