Формула невозможного
— Да, конечно.
— Сделать нужно многое.
Левин притянул блокнот, вынул из подставки карандаш. В нижнем углу листа возник силуэт вышки. От нее потянулись линии к ступенчатым башенкам и дальше, к домикам резервуаров. Линии раздвигались, уходили и сходились вновь, постепенно сдвигаясь вверх и вправо — к миниатюрным колоннам нефтеперерабатывающего завода.
Начало здесь, — острие карандаша уперлось в вышку. — Отсюда нефть поступает на сборный пункт, который обслуживает группу скважин или промысел в целом. Затам — резервуарный парк промыслового управления и петековские резервуары…
— Простите?
— ПТК — производственно-товарная контора. Сюда сходится нефть всех районов. В нашем случае — объединения. Следующий этап: резервуары товарно-сырьевой базы завода. Наконец, установка. Потом идут: призаводская база, эстакада… Правда, все, что после установки, нас сейчас не интересует. Но остальное надо знать назубок, если вы, конечно, не передумали.
— Нет.
— В таком случае любите книгу — источник знания.
— Благодарю. Но я не совсем понимаю, почему не предотвратили взрыв. Разве нефть не берут на анализ? Ее состав нигде не проверяется?
— Наоборот, проверяется везде. И на промыслах и по всей системе резервуаров. Но анализы стандартные: удельный вес, процент воды, механические примеси. Одним словом, поисками икса никто, естественно, не занимается. Я бы вам советовал начинать не со скважин — их тысячи, а в обратном порядке — с заводских резервуаров. Потом резервуары ПТК и так далее. — Он долго смотрел на Валерия, сказал почему-то грустно: — Молодые люди легко загораются и легко гаснут. М-да… Мне будет очень жаль, если такое случится и с вами.
* * *На базе («Товарно-сырьевая» — мысленно определив ее назначение Валерий) его встретили сдержанно. По телефону директор завода распорядился: «Предоставьте товарищу возможность»… и на базе, видимо, решили, что он ревизор из треста, а может быть, даже из совнархоза. На третий день об этом рассказала Валерию девушка из конторы. «А вдруг я в самом деле ревизор?» — улыбнулся он. Девушка покачала головой. «Нет, они другие, а вы совсем другие». «Так кто же я?» «Аспирант или, наверно, корреспондент».
Он взял документы. Сидел часами, читая все эти разрешения на откачку, журналы анализов, справки, накладные. Он начал издалека: за три месяца до взрыва. Хотел привыкнуть, войти в будничный ритм этих бумаг, чтобы резче ощутить отклонение.
Конец февраля. Март. Апрель. Начался май. Приближалось 17-ое, день взрыва. Валерий двигался все медленнее. Верил: в документах за этот день удастся найти что — то особенное, необычное. Но верил не очень крепко. Справки, записи в журналах были похожи, как близнецы. В колонках цифр, в перечислении сортов нефти не оставалось места для чуда.
Он прошел 17-е мая. И 18-е. Кончил май, начал июнь.
Теперь он не читал, присматривал, небрежно бросая страницы. Подолгу курил, вспоминал веселое университетское время, думал, что пора, наконец, заняться английским — года через полтора можно подавать в аспирантуру.
Когда становилось совсем уж тошно, он выходил и скучными глазами смотрел на резервуары. Ему показали резервуар, связанный с той установкой. Он был до зевоты похож на все остальные…
Однажды он увидел Таирову. Она стояла у диспетчерской и смеялась, объясняя что — то девушке в сером халате. Ему стало вдруг ужасно горько. Он переживает за нее, листает скучнейшие бумаги, а она уже забыла. И снова забудет — через неделю после суда.
— Что с тобой? Назима! — это кричит другая, в сером халате.
Он смотрел в сторону, мимо нее. Но боковым зрением он успел заметить открытые, очень бледные губы, и плечо — неестественно высокое, будто она хотела спрятать голову.
«Ее настроение тебя не касается», — уверил он себя.
И в тот же день поехал в ПТК. Здесь резервуаров было еще больше. Документы другие, но в общем похожие.
Он полистал бумаги за май и, не дождавшись конца дня, вернулся в прокуратуру.
Тут его осенило: Женька. Он отыскал в записной книжке Женькин служебный телефон и позвонил. «Погосян в лаборатории, — сказал неприступный женский голос. — А это откуда?» «Из прокуратуры города!» — зло ответил Валерий и с удовольствием почувствовал, что тон сразу стал другим.
— Слушаю вас, — голос у Женьки растерянный.
— Во-первых, не вас, а тебя. Это Валерий. Во-вторых, звоню по делу. Нужно произвести анализ нефти.
— Ну… — Женька явно проглотил черта. — Какой анализ: количественный, качественный? На что?
— Пожалуйста, не глуши меня терминами. Анализ, по-моему, качественный. На что — пока сам не знаю. На что-нибудь такое… необыкновенное.
Трубка нахально расхохоталась.
— Поздравляю прокуратуру с новой классификацией элементов: обыкновенные и необыкновенные. А что такое?
— Не по телефону. Честное слово, нужно.
— Хорошо еще, что качественный… Ладно, волоки завтра. Привет!
…Женька повертел в руках бутылку с нефтью.
— Рассказывай.
— На одном заводе… — начал Валерий. Названий он избегал. За разглашение материалов следствия можно было здорово влипнуть.
— Ну тебя к черту, — сказал Женька беззлобно. — Тоже мне военная тайна. Завод я и без тебя знаю. Давай подробности.
Слушал он с интересом. Теребил волосы — думал. Зажал нос в кулак и стал водить голову из стороны в сторону — признак напряженной работы мысли.
— Тебе повезло, — сказал он наконец. — Мой шеф, тот еще формалист, укатил в Ялту. А я тебе сделаю без бумаги, по дружбе. Ну, конечно, кружку пива поставишь — все-таки в неслужебное время.
— Об чем речь! Цистерну, резервуар…
— Не мешай. Анализ, надо думать, ничего не даст. Мы же понятия не имеем, что искать. Следовало бы моделировать схему контакта — понимаешь, заводская установка в миниатюре — и сунуть туда твою нефть. Если все полетит к дьяволу, значит, эта девчонка не виновата.
— А это возможно?
— Теоретически возможно все, — философски заметил Женька.
Он схватил карандаш и на обороте какой — то ведомости изобразил эффектную схему. В центре ее были колбы, пробирки и трубки, летящие в сторону неизвестного гражданина с раскрытым от ужаса ртом. Видимо, это и был «формалист», Женькин начальник.
— Практически нужна бумага, — печально сказал Женька. — Хорошая, солидная бумага. Со штампом, с подписями. Дескать, так и так — просим собрать установку и произвести… Ну, и на счет меня неплохо бы закинуть. Консультировались с научным сотрудником Погосяном… Люблю взрывы!
— Жень, а толк будет?
— Толк, конечно, едва ли, — честно признался Женька. — Видишь, с тех пор ни одного взрыва. Значит, так: условия возникли и исчезли. Почему возникли, почему исчезли — неизвестно. Может, случайно создалась большая концентрация этого икса, может, еще что… Переработчики правильно говорят: «Если час назад взял продукт из резервуара, скажи ему оревуар, до свидания…» А тут почти два месяца! Ладно, сделаю анализ и завтра звякну.
Ни завтра, ни на следующий день он не позвонил. А когда до него дозвонился Валерий, сказал неохотно:
«Ну чего, все в норме. Стандарт. Взорвется? Обязательно. Если добавить парочку взрывчатых «Т». Скажем, тринитротолуол и тэн…
* * *Ждать пришлось долго. Старая, обитая дерматином дверь жалобно ухала, впуская и выпуская посетителей. Своих, из прокуратуры, было мало. Все больше пожилые люди в шляпах: хозяйственники, бухгалтера. Из кабинета в приемную вползал дым, доходили сердитые голоса — разговор шел на высоких нотах. Дело явно не уголовное.
Валерию надоело ходить из угла в угол. Взял у секретаря газету, сел к окну. «В середине сезона. Футбольное обозрение». Статья была большая и, наверно, интересная — в этой газете обозрение вел заслуженный мастер спорта, знаменитый в прошлом игрок «Спартака».
— Ко мне? — донеслось издалека.
— Да, — ответил голос секретаря.
Валерий с трудом оторвался от газеты. Прокурор стоял в дверях, улыбался.