Мягкосердечный сержант

Берк тогда был сержантом, а в те времена сержанты разговаривали только с сержантами, лейтенанты - с лейтенантами, ну и так далее. Я хотел сказать, все так делали, кроме Берка. Потому что Берк подошел к койке, на которой я сидел, повесив голову, но совсем тихо... Ну и постоял возле меня минут двадцать. Он стоял и смотрел на меня и ничего не говорил. Потом он ушел и опять пришел. Пару раз я взглянул на него и подумал, что никогда мне еще не доводилось видеть такого урода. Даже форма его не красила, но в тот первый раз он был в каком-то чудном купальном халате, в каком в старой армии только Берк мог ходить. [69] 
Долго Берк стоял надо мной. Потом что-то вдруг вытащил из кармана своего чудного халата и бросил мне на койку. Я услыхал звяканье и подумал, он бросил мне деньги, аккуратно завернутые в носовой платок. Размером узелок был с детский кулак. 
Я посмотрел на него, потом на Берка. 
- Развяжи узлы и посмотри, что там, - сказал Берк. 
Я развязал. Внутри были медали, пришпиленные к ленте. Их было много и самых лучших. Уж я-то знал, какие самые лучшие. 
- Надень их, - сказал Берк своим странным голосом. 
- Зачем? - спросил я. 
- Ну, надень. Просто так. Ты знаешь, что они означают? 
Одна медаль отцепилась, и я держал ее отдельно в руке. Как я мог ее не знать? Она была из самых лучших, это уж точно. 
- Конечно, знаю, - ответил я. - Эту я знаю. У одного моего знакомого парня была такая. Он - полицейский в Сиэтгле. Он мне помог. 
Я еще раз оглядел все медали Берка. Многие из них я уже видел на разных парнях. 
- Они все ваши? - спросил я. 
- Да. А тебя как зовут? 
- Филли, - ответил я. - Филли Берне. 
- А меня Берк, - сказал он. - Надевай, Филли, медали. 
- Прямо на белье? 
- Ну, конечно. 
Я так и сделал. Я их все отцепил и каждую отдельно прикрепил на свою солдатскую нижнюю рубашку. Словно выполнял приказ. Парень с гуглистыми глазами и нелепым голосом приказал мне. Поэтому я их все надел... поперек груди, а которые не поместились, пониже. Я даже не знал, что их надо было надеть на левую сторону, так что я их прямо посреди груди все пришпилил. Потом я посмотрел на них, и, помню, большая детская слеза упала прямо на "Кра де Гэрри"* Берка. Я испуганно посмотрел на него, как бы он не рассердился, а он ничего, просто стоял и смотрел на меня. Берк все понимал. 
[* Искаж. фр. Croix de Guerre - Крест за боевые заслуги.] 
Когда все медали Берка уже были приколоты к моей рубахе, я приподнялся и снова уселся на койке, и все медали Берка зазвенели, как... как церковные колокола. Никогда еще мне'не было так хорошо. Я с благодарностью поднял глаза на Берка. [70] 
- Ты видел Чарли Чаплина? - спросил Берк. 
- Нет. Я слышал, он играет в кино, - ответил я. 
- Ага, - подтвердил Берк. - Давай одевайся, а медали не снимай. 
- Прямо на них, да? 
И Берк сказал: 
- Ну, конечно же, надевай все свое сверху. 
Я встал с койки, и медали звенели, а я стал искать свои штаны. Правда, я сказал Берку: 
- Мне не дали бумажку, по которой можно выйти за ворота. Военный в маленьком домике сказал, что мне ее выпишут через пару дней. 
- Одевайся, парень, - повторил Берк. 
Ну, я оделся, и Берк тоже оделся. Потом он пошел в нужную комнату и через пару минут вернулся с пропуском на мое имя. Мы отправились в город, и медали Берка всю дорогу звенели у меня на груди, ия был отчаянно счастлив. Понятно? 
И мне хотелось, чтобы Берк тоже был счастливым. А он ничего не говорил. По нему никогда не скажешь, о чем он думает. Все время я называл его "мистер" Берк. Мне даже в голову не пришло, что я должен говорить "сержант". Теперь, когда я вспоминаю, мне кажется, я вообще его никак не называл. Так бывает, если встречаешь по-настоящему сильного парня... Вообще его никак не называешь, вроде, чтобы не примазываться к нему. 
Берк повел меня в ресторан, и я там молотил все подряд, и Берк за все заплатил, хотя сам он мало ел. 
Я ему сказал: 
- Вы ничего не едите. 
- Потому что я не голодный, - ответил Берк. - Вот сижу и думаю о девчонке. 
- О какой девчонке? - спросил я. 
- Местная девчонка, - ответил Берк. - С рыжими волосами. Ходит она, почти совсем не виляя задом. Просто идет себе, и все. 
Я-то тогда был шестнадцатилетним мальчишкой и ничего не понял. 
- Она недавно вышла замуж, - сказал Берк. - Я первый с ней познакомился, - добавил он, помолчав. 
Меня это совсем не интересовало, и я, знай себе, уплетал за обе щеки. 
Когда мы поели... Когда я поел... мы пошли в кино. 
- Смотреть Чарли Чаплина, - сказал Берк. 
Когда мы вошли в зал, свет еще не погасили, и мы только стали спускаться вниз, как Берк кому-то сказал: [71] 
- Привет. 
Девушка с рыжими волосами ответила ему: 
- Привет. 
Они сидела рядом с парнем в штатском. А потом мы с Берком тоже где-то сели, и я спросил его, не та ли это девушка, о которой он говорил мне в ресторане. Берк кивнул, и сразу же началось кино. 
Я так все время смеялся, что все вокруг, верно, слышали, как у меня звенят медали. Берк же не стал смотреть до конца. Где-то на середине чаплиновского фильма он мне прошептал: 
- Ты оставайся, парень. Я буду снаружи. 
Когда кино кончилось, я вышел из кинотеатра и спросил его: 
- Что случилось, мистер Берк? Вам совсем не нравится Чарли Чаплин? 
У меня даже живот болел, так я смеялся над Чарли. 
- Да нет, с ним все в порядке, - ответил Берк. - Просто не люблю я, когда большие парни гоняются за маленьким смешным человечком. У него и девушки нет. Никогда. 
Мы с Берком вернулись в казарму. Я не знал, какие печальные мысли занимают Берка, да я и не думал об этом, меня больше занимало, должен я ему сразу отдать медали или нет. Потом я ужасно мучился, что был тогда таким дураком и не нашел никаких приятных слов для Берка. Мог бы я ему сказать, что -он лучше той рыжей, с которой он был знаком. Может быть, не это, но что-то же я должен был ему сказать. Смешно, правда? Такой настоящий парень, в самом деле настоящий, всю жизнь может прожить, и только человек двадцать-тридцать будут знать, какой он настоящий, и, голову даю на отсечение, никто ему не скажет об этом. И женщины у него нет. Может быть, какие-нибудь простушки, но не такие, которые не виляют задом, когда ходят, а просто идут себе. Девушки, которые нравились Берку, не замечали его из-за его уродства и смешного голоса. Разве это правильно?