Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)
– Кто-нибудь видел ее после этого?
Молчание.
– Кто-нибудь видел ее вообще на столе, до того или после?
– Я, – сказал Брайан Ингл. – То есть, хочу сказать, я видел, как миссис Лейк положила ее на стол. Это было после того, как Н-Нита предложила нам брать чашки.
– Кто-нибудь еще?
Снова молчание.
– Ладно, с капсулой пока ясно. Итак, чашка Ниты стояла здесь… – Найджел показал на правую сторону директорского стола, около календаря. – Потом зазвонил телефон, и она, оставив чашку, пошла к своему столу. Оттуда она могла видеть всех… Просто невероятно, чтобы кто-то…
– Не забудьте, мы все рассматривали эскизы, – напомнил Харкер Фортескью.
– Верно. К ее столу не подходил никто, кроме Джимми…
– Но ведь наверняка кто-нибудь заметил бы, – вмешалась Алиса Лейк, – если бы мой муж раздавил капсулу над ее чашкой.
– Совершенно верно, – согласился Найджел. – Больше того, Нита сама бы это заметила. Значит, остается одно…
– Нет! – закричал Брайан Ингл, превратно поняв его. – Она этого не могла сделать! Я… я смотрел на нее все время. Я бы увидел… Кроме того, она бы этого вообще не сделала, это совсем не в ее характере…
У него оборвался голос. Найджел мягко проговорил:
– Иногда люди кончают с собой, это факт. Люди, от которых никто такого не ждет.
– Но они не кончают с собой на глазах у целой комнаты свидетелей, – заметил Чарльз Кеннингтон. – Найджел, ты говорил, что в ее чашке остался кофе. Примерно четверть чашки.
– Да. Понимаете, это очень важно. Это значит, яд не могли подбавить раньше, чем она выпила по меньшей мере полчашки: ведь он действует мгновенно. У убийцы было очень мало времени…
Все внимание было теперь обращено к Найджелу, а он, в свою очередь, видел всех, и ничто не ускользало от его светло-голубых глаз, казавшихся совершенно бесстрастными. Он продолжал:
– Давайте вернемся к чашкам. Чашка Ниты стояла на столе у директора, и Джимми был совсем рядом. Когда зазвонил телефон, Нита спросила: «Которая тут моя?» – а Брайан ответил: «Эта, по-моему». И Нита сказала: «Нет, это мистера Лейка».
– Вы хотите сказать, что кто-то подсыпал яд не в ту чашку? – спросил Меррион Сквайерс, переводя взгляд с Алисы Лейк на Брайана.
– Я ничего не хочу сказать. Я только пытался точно определить, где находились чашки, – ответил Найджел. – Когда вы взяли свою чашку? – спросил он Джимми.
– Не раньше, чем подошел и сел на стол Ниты.
– Сколько времени прошло между тем, как вы поставили чашку, и тем, как вы снова взяли ее?
– Минуты две. Да нет, меньше. Не больше минуты, наверное, – ответил директор.
– У нас есть свидетельство, – насмешливо произнес Меррион Сквайерс, сидевший верхом на стуле и саркастически улыбавшийся, – что не более чем за полчаса до убийства директор в пух и прах разругался с мистером Сквайерсом. Сложив два и два, проницательный Стрейнджуэйз, известный своей способностью делать в уме сложные вычисления…
– Дорогие мои, – вмешался Чарльз Кеннингтон, голос у него звенел от напряжения, – дорогие мои, давайте в этой ситуации избегать вульгарных шуточек.
Найджел заметил, что изящные руки Чарльза дрожат и побелели в костяшках. Ясно было: смерть Ниты подействовала на него гораздо сильнее, чем он хотел показать.
У Мерриона Сквайерса голова дернулась как от пощечины, и он уже приготовился начать сердитую перепалку, когда в коридоре послышался топот тяжелых ног.
– Это полиция, – сказал Найджел, направляясь к двери.
Вскоре врач занялся осмотром тела Ниты. За ее столом восседал полицейский в форме, а Найджел в приемной кратко рассказывал суперинтенданту Блаунту о случившемся. Через несколько минут он проводил Блаунта и приехавшего с ним детектива в чине сержанта в кабинет и представил их сотрудникам. Большая комната казалась теперь тесной и маленькой. Джимми Лейк, по-видимому, тоже почувствовал это; он спросил, нельзя ли убрать фотографии с пола, чтобы они не мешали ходить.
– Лучше на некоторое время оставить все как есть, сэр, – в обычном для него спокойном и убедительном тоне сказал Блаунт; этот тон ввел в заблуждение не одного преступника, принимавшего Блаунта совсем не за того, кем он был на самом деле.
Потом Блаунт перекинулся несколькими словами с врачом, после чего тот собрал свой чемоданчик и удалился.
– Так-так, бедненькая молодая леди… – сочувственно произнес Блаунт, вновь повернувшись к ним. Он был очень похож на мистера Пиквика: кругленький, лысенький, поблескивающий очками и светящийся доброжелательной улыбкой. – Мистер Стрейнджуэйз сообщил, что никто из вас не возражает против личного обыска.
Директор на всякий случай еще раз оглядел подчиненных и подтвердил:
– Совершенно верно, никто.
– Ну что ж, великолепно. Может, сразу и приступим? Этим займется сержант Мессер, а для вас, мадам, едет женщина-полицейский из Скотленд-Ярда. – Он поклонился миссис Лейк. – Я понимаю, вы люди занятые, но, боюсь, нам придется подержать вас в этой комнате, пока… у вас нет под рукой какой-нибудь ширмы, сэр?
– Есть, в моей комнате большая ширма. Я принесу, хорошо? – сказал Фортескью и двинулся было к двери.
Суперинтендант Блаунт поднял пухлую руку.
– Мне бы не хотелось вас затруднять, cэp, – сказал он. – Один из моих людей сходит за ней, если вы сообщите, где это находится.
– Мой кабинет напротив, через приемную.
Блаунт подошел к двери и дал кому-то указание. Вскоре ширму установили в углу комнаты, и сержант-детектив приступил к делу. Первым, по его собственному желанию, за ширму удалился Джимми Лейк. Найджелу показалось, что из-за ширмы он вышел очень бледным. Сержант Мессер, выглянув, едва заметно отрицательно покачал головой; видел это только суперинтендант Блаунт.
– На вас совсем лица нет, сэр, – сочувственно посмотрел на директора Блаунт. – Еще бы, такое потрясение! Совсем молоденькая леди!.. Это ужасно…
Директор кивнул, молча вынул шелковый носовой платок и вытер лоб. Потом сказал:
– Да, суперинтендант, вам ведь нужны условия для допроса. Всех вместе будете допрашивать или по отдельности? И надеюсь, вы вернете мне мой кабинет? Мне он нужен, и как можно скорее, мой дорогой друг. У меня до черта работы.
Суперинтендант Блаунт закивал, приговаривая:
– Очень, очень сожалею. Вы человек занятой. Руководитель управления. Работа национального значения. Да-да, понимаю… Но нам нужно о-очень тщательно осмотреть эту комнату. Так что, сэр, что вы предлагаете?
В конце концов договорились, что Джимми Лейк, пока его кабинет обыскивают, поработает в комнате заместителя. Блаунт будет допрашивать всех, кто присутствовал при убийстве, по очереди, после досмотра. Он займет кабинет одного из служащих, который находится в отпуске.
В одиннадцать вечера того же дня Найджел Стрейнджуэйз и Блаунт сидели вдвоем за бутылкой виски в комнате Найджела. Эту комнату он снимал в своем клубе с тех пор, как в апреле сорок первого его жена погибла от немецкой бомбы, сидя за рулем «скорой помощи».
– Нет, честное слово, я не могу, – говорил Найджел. – Эти люди – мои друзья, так ведь нельзя, это же совсем другое, чем то, что я делал прежде. Я проработал с ними пять лет, черт побери… и знаю их слишком хорошо, я просто не могу судить о них объективно.
– Ну ладно, ваше здоровье, Стрейнджуэйз. – Суперинтендант задумчиво рассматривал свой стакан. – Я бы не стал вас просить, если бы жизнь не заставляла. У меня людей раз-два и обчелся, – добавил он, помолчав.
– Но я сейчас совершенно как выжатый лимон. В голове никаких идей, одни рефлексы.
– Тогда давайте сыграем!
– А что, сыграем.
Найджел принес карты, и они раскинули их, чтобы определить, кому сдавать. Блаунт, сдавая, заговорил:
– Майора Кеннингтона, конечно, следует привлечь к ответственности за преступную небрежность. Он не имел права приносить с собой эту капсулу и тем более пускать ее по кругу. Это просто скандальный случай.
– Но мог ли он знать, что один из его старых друзей – потенциальный преступник, который только и ждет удобного случая?.. Беру все пять, – произнес Найджел, сбрасывая карты. – Вот черт, ну и прикуп!