Демон искушения

– А пойдем ужинать, малыш, а? Что на это скажешь? Мясом жареным пахнет, что-то аппетит разыгрался. Что скажешь? – Степка отстранился, любовно оглядев ее ладную фигуру. – Хороша ты у меня! Просто дух захватывает, как хороша! Так что насчет ужина, заказывать?
– Да, – ответила она коротко.
Если у мужа разыгрался аппетит, разве станет она морить его голодом из-за глупых своих соображений. Нет, конечно. Она послушно сядет напротив, будет ковыряться в пережаренном шашлыке, улыбаться тому, с какой жадностью ест Степка. И совсем не станет обращать внимания на то, как оценивающе сравнивают их черногривые мать и дочь. Как шепчутся у них за спиной и бормочут наверняка, что такой красавчик мог бы найти себе дамочку и поинтереснее. Она не будет обращать на это внимания. Не обращала же раньше, слыша свистящий шепот за своей спиной на обязательных ежегодных мероприятиях, куда Степана приглашали вместе с женой. Не обращала, порой понуро простаивая возле колонн в одиночестве, когда Степана увлекал в сторону очередной партнер по бизнесу, а то и просто нужный человек. Простаивала с постным видом и однажды нарвалась-таки на откровение, высказанное очень громко и неприкрыто, напрямую, в лоб:
– Что это такая златовласка скучает в одиночестве, а? Почему с таким кислым видом? Вам не идет!
Юля тогда растерялась. Голос шел из-за колонны. Был глумливым и не совсем трезвым. Первым порывом было уйти. Потом настырно осталась на месте, дожидаясь развития событий. События вынырнули из-за колоны в образе изрядно подвыпившего мужчины «под полтинник», склонились к ее руке с поцелуем и представились, с гусарской лихостью щелкнув каблуками:
– Арбенин Игорь Адамович! Никакого благородного отношения к сей благородной фамилии не имею, но отпечаток наложен, и потому я так тут перед вами выеживаюсь. А вы?
– Юлия, – быстро проговорила она, беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках супруга.
– Вы супруга Степана Миронкина, так ведь? – Арбенин прищурился, заметив метание ее взгляда. – Да не ищите, его увлекли акулы бизнеса в соседний зал. Освободится, дай бог минут через двадцать. Так вы и в самом деле его супруга?
– Да. – Юля кивнула, испытывая отвратительное чувство собственной наготы под его прищуренным пьяным взглядом.
– Интересно, интересно… Я много наслышан был о вас, но увиденное прямо противоположно общепризнанному мнению, знаете ли.
Арбенин хоть и не был благороден по происхождению, но вот психологом был неплохим. Знал, мерзавец, как заинтриговать, как завладеть вниманием женщины, минуту назад готовой бежать от него куда глаза глядят. Выговорив двусмысленную тираду про «общепризнанное мнение», он замолчал, продолжая ее рассматривать.
Она, конечно же, не выдержала и спросила:
– И каково же «общепризнанное мнение» на мой счет, Игорь Адамович?
– Мне кто-то сказал, не помню кто, что вы… уж простите мою откровенность, что вы дурнушка. А на самом деле! Сражен! Честно говорю, сражен! Вы просто… Вы просто восхитительны! – И он снова полез целовать ее руку, склонившись так, что того и гляди упадет.
Конечно, слова восхищения изрядно подвыпившего мужчины она в тот момент не восприняла. Больно кольнуло другое. Больно кольнуло «общепризнанное мнение»! Ох, как она взвилась, тут же начав критически осматривать других дам, так же, как и она, томившихся либо возле колонн, либо возле барной стойки. Правда, они кучковались, в одиночестве не прозябали, как она, но…
Короче, расхожий шаблон потрясающей красавицы Юля в тот вечер не приклеила никому. Не было там таких, вот!
– Вы правы, – снова пристал к ней Арбенин, безошибочно угадав, с какой целью Юля рыщет глазами по залу. – Здесь нет достойных! Вы лучшая – Юлия Миронкина. Просто эти тетки, они… они умеют себя преподать, понимаете?
– Не совсем. – Она ведь снова не хотела, да прислушалась к тому, что несет его пьяный заплетающийся язык.
– Они умеют, как это… Заставить… Короче, вам не хватает огня, Юлия Миронкина. Либо его потушил ваш великолепный супруг, либо…
– Либо что?
Она наконец-то вздохнула с облегчением, увидев Степана, спешившего к ней со счастливой улыбкой. Он всегда так улыбался ей. Всегда, какой бы дурнушкой она ни казалась другим.
– Либо он не сумел в вас его зажечь! – закончил Арбенин, тоже заметив Степана. И вдруг снова встрепенулся и, прежде чем уйти, добавил: – Когда он в вас пробудится, Юлия Миронкина, все вокруг будут ослеплены. А ваш муж, он просто хитрец. Он знает, каким сокровищем обладает и приглушает его, и не позволяет ему сверкать. Жадина!..
Может, так оно все и было, потому что Степан в тот вечер надувал губы и даже пытался ее ревновать к Арбенину. На что Юля очень весело и долго смеялась, а ночью с такой жадностью принялась доказывать свою любовь, что Степан просто выдохся и ни о какой ревности больше не вспоминал…
– Так идем ужинать или нет?
– Идем, конечно. Ты что же, в халате пойдешь? Переодеваться не станешь? – Она удивленно захлопала ресницами.
– Переоденусь, конечно. Мяса хочу, малыш. – Степан беззаботно рассмеялся. – Много мяса, хорошо прожаренного, с соусом непременно. Сначала мяса, а потом тебя…
 
Глава 2
 
– Невзоров, ты домой или куда?
Ребята из его отдела стояли втроем на другой стороне парковочной площадки и призывно улыбались ему, не забывая живописно жестикулировать. Один щелкал себя тыльной стороной ладони по кадыку. Второй выкручивал подбородок в направлении их любимого кафе через дорогу. А третий и вовсе изображал что-то непотребное обеими руками, будто на лыжах ехал сейчас по расплавившемуся под солнцем тротуару.
– Я? Я домой, мужики, – с угрюмой миной ответил Невзоров и полез в карман штанов за ключами от машины.
– Так ты-ы! – заныл один из них. – Пятница же сегодня! Сам бог велел после такой-то недельки!
– Во-во, – тут же подхватил второй. – Именно пятница. И мало того, ты нам просто обязан выставиться.
– За что? – не понял Невзоров, распахивая все двери своей раскалившейся под солнцем «девятки».
Пока раскрывал двери, все брюзжал про себя. И чего это начальству приспичило устраивать парковку именно в этом месте?! Тут же круглый год солнце, даже в ненастье, мать их, тут солнце палит! Нет бы с северной стороны здания их отделения. Там вечный полумрак, даже мох под уличными подоконниками завелся. Сколько ни вычищали, тот настырно пер наружу. Там бы взяли и устроили стоянку. Нет же. Не положено. СИЗО рядом. А ну как кто-то из заключенных сбежит, что тогда? Он же непременно прыгнет в первую подвернувшуюся тачку и укатит.
Смешно! Смешно и наивно было так думать, решил тогда Невзоров, но промолчал, как и все остальные.
Во-первых, все свои автомобили сотрудники отделения милиции запирали. Ключи никто не оставлял.
Во-вторых, если кому суждено удрать, а потом уехать, то какая разница, откуда он машину возьмет: с северной ли стороны здания, с южной? Если сбежавший профи, местоположение автомобиля ему не препон…
– Как за что?! – вытаращились ребята из его отдела, кажется, с обидой. – Ты же у нас теперь звезда телевидения, Невзоров! У тебя был дебют? Был! Проставиться должен? Должен! А он домой собрался, понимаешь! Кто тебя там ждет, дома, Олег?
Дома его никто не ждал уже как два месяца, тут ребята были правы на все сто. Но вот про телевизионный дебют им напоминать не следовало. Тут же челюсть свело от желания плюнуть в их сторону. Сдержался. Обижать никого не хотелось. Да и парковка прямо под окнами начальства. А ну как к окну изволит подойти руководство да узрит, как майор плевками чистый асфальт покрывает, что тогда будет? Гундеж тогда будет, который тут же перейдет на упреки за плохую раскрываемость, затем вспомнится рост преступности по району и так далее и тому подобное.
Нет, он уж лучше тихонько загрузится в раскаленную машину. Отъедет подальше от отделения, раскроет окно и тогда уже плюнет с досадой.
– Слышь, Олег. – Один из ребят подошел к нему поближе и присмотрелся. – Ты чего такой? Случилось что?