Загадка «Четырех Прудов» (ЛП)

– А… Рэд, – позвал полковник, стоя в дверях кабинета. – Ну ты и соня.
Увидев наши лица, Рэднор перестал свистеть, и на его физиономии появилось тревожное выражение.
– В чем дело? – спросил он. – Что-то случилось?
– Кажется, призрак ограбил сейф.
– Призрак? – Рэд заметно побледнел, но через мгновение его лицо прояснилось. На нем мешались испуг и облегчение.
– Ах, вот как! – проговорил он. – Ты хватился денег? Я собирался спуститься первым и рассказать тебе об этом, но проспал. Вчера вечером я взял из сейфа сто долларов, так как мне нужны были наличные – ты уже лег спать, поэтому я ничего не сказал. Этим утром я поеду в деревню и достану их в банке, чтобы успеть расплатиться с людьми.
– Ты взял сто долларов, – повторил полковник. – А облигации и мешок с монетами взял тоже ты? – Взмахом руки он указал на сейф. Рэднор проследил за ним взглядом и его челюсть отвисла.
– Я не трогал ничего, кроме банкнот в ящике для хранения денег. А что пропало?
– Пять тысяч долларов в акциях, пара страховых полисов и один-два документа с подписями и печатью, а также мешок монет. Моисей ночью увидел призрака, и мы с Арнольдом спустились вниз и пустились на поиски. К сожалению, в своих розысках мы пренебрегли кабинетом, а то бы мы загнали его в угол. Ты случайно не помнишь, закрыл ли ты сейф, после того как взял деньги, и будь добр ответить мне, отчего тебе так срочно понадобились сто долларов, что ты не мог дождаться открытия банка?
Выражающая тревогу складка на лбу Рэднора обозначилась резче.
– Мне кажется, я закрыл сейф, – сказал он, – но не помню. Вполне возможно, что я его не запер: ты же знаешь, мы не всегда запирали его, особенно, когда в нем не было денег. Мне и в голову не приходило, что кто-то станет красть акции. Не представляю, что бы это могло значить.
– Ты не ответил на мой вопрос – зачем тебе понадобились сто долларов наличными после десяти вечера?
– Извини, отец, но я не могу ответить на вопрос. Это личное дело.
– Вот как! Ты уверен, что не брал также и акции и не забыл об этом?
– Я взял сотню долларов в банкнотах и ничего более. Я взял их просто потому, что это была единственная возможность получить наличные деньги по чеку. Когда в нашем распоряжении имелся излишек и я не хотел утруждаться и заходить в банк, я часто обналичивал свои личные чеки. Покуда у меня дебет сходится с кредитом, не вижу причины, почему я не должен этого делать.
– Гм! – вымолвил полковник. – Два дня назад ты пришел ко мне и попросил жалованье за два месяца вперед, поскольку ты превысил кредит по своему текущему счету, и я отказал тебе. Где, позволь узнать, ты намеревался добыть сто долларов, чтобы вернуть эту сумму?
Краска разлилась по лицу Рэднора.
– У меня они уже были, – Арнольд подтвердит, так как я занял их у него.
– Разумеется, – спокойно вставил я, – все решено по нашему с Рэдом обоюдному согласию. У меня есть его расписка, и я был рад ссудить его деньгами.
– Тебе не достаточно того, сколько даю я, что ты просишь денег у гостей в моем доме?
Рэднор покраснел пуще прежнего, но не издал ни звука. Однако по его взгляду я понимал, что больше терпеть он не будет.
– Выходит, после того, как ты без церемоний взял деньги, кто-то другой украл акции? – произнес полковник.
– Выходит, так, – сказал Рэднор.
– А нет ли у тебя догадки, кто бы мог быть вором?
Прежде чем ответить, Рэд явно ненадолго замешкался. Кровь отлила от его лица, которое вновь стало белым, но, в конце концов, он поднял глаза и твердо ответил.
– Нет, отец, ни малейшей. Я сбит с толку не меньше твоего.
– И ты ничего не слышал ночью? Как я уже говорил, ты спишь как сурок!
Рэд уловил в голосе отца скрытую иронию.
– Я не понимаю, – сказал он.
– Я и сам немного туговат на ухо, но все-таки он меня разбудил. Странно, что ты единственный в доме, кто все проспал.
– Проспал что? Я не знаю, о чем ты говоришь.
Я поспешно вмешался и поведал о нашем приключении с привидением Моисея.
Рэднор слушал, встревоженно поглядывая, но в конце ничего не сказал. Отец проницательно за ним наблюдал и не знаю, что именно – интуиция или некоторая осведомленность – заставило его внезапно поинтересоваться:
– Ты, конечно, всю ночь был дома?
– Нет, – отвечал Рэднор, – меня не было. Я попал в дом только утром и, думаю, что суматоха произошла во время моего отсутствия.
– Я полагаю, мне не дозволяется спросить, где ты провел ночь – это тоже личное дело?
– Да, – ответил Рэднор без колебаний, – это тоже личное дело.
– Которое не прояснит ситуацию с ограблением?
– Ни в малейшей степени.
Соломон принес завтрак и мы втроем сели за стол, однако трапеза была не слишком веселой. Полковник гневно хмурился, у Рэда на лице читалось тревожное недоумение. Ни один из них не пускался в бесполезные разговоры. Я знал, что полковник больше расстроен скрытностью сына, чем кражей акций, и что только мое присутствие мешает ему дать волю своему негодованию. Когда мы поднялись из-за стола, он сухо проговорил:
– Ну, Рэд, какие будут предложения насчет того, как нам выследить вора?
Рэднор медленно покачал головой.
– Прежде всего, мне нужно поговорить с Моисеем и понять, что он на самом деле видел.
– Моисей! – полковник отрывисто рассмеялся. – Он как и все остальные негры. Он не знает, что он видел… Нет, сэр! С меня довольно этих потусторонних штучек: одно дело, когда призрак таскает кур из печи, и совсем другое, когда он начинает красть ценные бумаги из сейфа. Я телеграфирую в Вашингтон с просьбой прислать первоклассного сыщика.
– Прими мой совет, – сказал Рэд, – не делай этого. Сыщики хороши только в книгах. Он спровоцирует скандальную известность и предъявит счет, а ты будешь знать не больше прежнего.
– Тот, кто украл эти облигации, выбросит их на рынок в течение ближайших дней: срок выплаты процентов приходится на первое мая. Я не настолько богат, чтобы упускать пять тысяч долларов, не пошевелив и пальцем ради их возвращения. Я сегодня же вызову по телеграфу сыщика.
– Как тебе будет угодно, – произнес Рэднор, пожав плечами, и повернулся к двери, открывавшейся на галерею. Было видно, что на том конце галереи Моисей явно пересказывает взволнованной аудитории свои ночные приключения. Рэд поманил его и оба они направились через лужайку к лавровой тропинке.
Примерно час спустя Рэд предстал перед моей дверью. После разговора с Моисеем смущенное выражение на его лице не только не уменьшилось, но сделалось еще заметнее. На сей раз он не стал дожидаться предисловий и немедленно перешел к сути мучившей его проблемы.
– Ради бога, Арнольд, не позволяй моему отцу привозить сюда детектива. Я не смею что-либо говорить, ибо мое сопротивление только больше раззадорит его. Но у тебя есть на него кое-какое влияние – скажи ему, что ты юрист и сам обо всем позаботишься.
– Почему ты не хочешь приезда сыщика? – спросил я.
– Боже правый, ну неужели нашей семье не достаточно дурной славы? То Нэн убегает из дома с надсмотрщиком, то Джефф пять лет является позором округа. Я и шагу не могу ступить без того, чтобы ему не придали какого-нибудь злонамеренного истолкования, а теперь, когда фамильное привидение принялось взламывать сейфы, сплетням конца не будет. Стоит здесь появиться сыщику, который станет рыскать по соседям в поисках информации, и трудно сказать, чем это все закончится. Эти облигации не могли далеко уйти. Мы скорее сможем докопаться до правды, если затаимся и не разболтаем о том, что ищем вора, ты не считаешь?
– Рэднор, – попросил я, – расскажи мне, пожалуйста, всю правду. Подозреваешь ли ты кого-нибудь, кто мог взять эти ценные бумаги? Известны ли тебе какие-либо факты, которые могли бы привести к задержанию вора?
Он молчал некоторое время, потом ответил на мой вопрос очередным вопросом.
– Когда именно случился весь этот ночной переполох?
– Не знаю, мне не пришло в голову посмотреть на время, но я полагаю, что было где-то около трех. Я больше не мог спать, а ты подъехал примерно через полчаса.