Радуга Ллинн-Хейма

– Вижу, вы не верите. А зря. Смотрите! – он взял один из камешков и положил мне на ладонь. Ледяной кругляшок быстро нагрелся и вдруг начал подпрыгивать, будто приплясывая.
Напрягшись, я попыталась уловить магическое влияние, но либо оно было очень хорошо замаскировано, либо его просто не было.
– Ну что? – старичок довольно заулыбался, видя мое ошеломленное лицо.
– Могу я купить их?
Ювелир вздохнул.
– Эти камни я везу заказчику, так что не могу их продать. Но могу поспрашивать у поставщиков, вдруг у них еще есть.
– Хорошо. Но зачем вы мне показали эту редкость? Вдруг я захочу вас ограбить?
Старичок улыбнулся.
– У меня была лавка в Увере. Вы же помните этот маленький городок, в котором находится Академия магических искусств? – с улыбкой спросил он. – А я хорошо помню девочку-ллинни, приходившую время от времени покупать камни в мою лавку.
– Странно, а я совсем вас не помню…
– Вы смотрели только на камни. Я вас сразу узнал, как только увидел! Вы очень выросли и повзрослели, но изменились мало.
Когда старый ювелир ушел, я легла спать уже в совсем другом настроении.
А ночью мне снилось ожерелье Хранителя: продолговатые серые бусины с черными прожилками, крохотный серебристый замочек и подвеска из агата, только черного как ночь.
Утром я проснулась с недобрыми предчувствиями, перед глазами так и стоял этот черный, как недобрый глаз, камень. На столике рядом с кроватью лежали мои ночные покупки, опал все так же радостно переливался, а агат показался продолжением сна. Я быстро смахнула камни в сумку, спрятала под двойное дно, потом не удержалась и достала своего любимца – перстень с "красным деревом". Каким-то чудом разбойники не нашли нехитрый тайник и не разграбили мои "сокровища". Так и хотелось почувствовать на пальце знакомый ободок, но камень мог расколоться во время безумных приключений, или его могли снять какие-нибудь очередные недруги, повздыхав, я убрала перстень обратно в сумку.
За окном раздавался обычный утренний шум. Я распахнула ставни и выглянула на улицу. Первым делом мне бросился в глаза мой ночной гость, державший под уздцы взнузданную гнедую лошадку и мохнатого вьючного пони. Судя по всему, ювелир собрался уезжать.
– Постойте! – крикнула я, высунувшись в окно.
Старик поднял голову на звук.
– Подождите!
Он кивнул.
Я судорожно оделась и выбежала во двор.
– Вы уже уезжаете?
– Да пора.
– А не могли бы вы… могу я еще раз взглянуть на те танцующие камни?
– Госпожа, извините, но сейчас не время. Да я их и спрятал уже далеко, – ювелир потянул лошадок к узким воротцам, открытым для него служанкой, торопливо вскарабкался в седло.
– Ну ладно, – разочарованно потянула я.
Ювелир выехал из двора на улицу, но вдруг спрыгнул с лошади и вернулся обратно.
– А знаете, я передумал! Я дарю их вам! – он вытащил из-за пазухи знакомый сверточек и втиснул мне в ладонь. Не успела я и рта открыть, как старик уже проворно вскарабкался обратно в седло и пришпорил лошадь.
Ничего не понимая, я вышла на улицу, провожая взглядом странного ювелира.
Вдруг мимо меня пронеслись несколько всадников. Их резвые кони мигом нагнали лошадку старика. Первый из преследователей выхватил меч и снес ювелиру голову.
Я застыла, в ужасе наблюдая за этой сценой. Люди шарахались прочь, никто не спешил на помощь, хотя и помогать-то было уже поздно и некому.
Всадник бросил окровавленный меч в ножны и принялся обшаривать мертвое тело, упавшее на мостовую. Зрелище почему-то меня заворожило, только потом я сообразила, что они ищут. Спутники убийцы раскидали вещи старика.
Я потихоньку начала отступать под прикрытие трактирных ворот, но опоздала.
– Он пуст! – убийца поднял голову и встретился со мной взглядом. – Девчонка! Он отдал их ей! – испачканный кровью палец указывал прямо на меня.
Скорее в трактир! К друзьям! Похоже, я втянула нас в новую заваруху!
Из дверей трактира во двор выбегали какие-то угрюмые люди, они перекрывали мне путь к бегству. В трактир было не прорваться. Я развернулась. Всадники уже вновь были в седлах и во весь опор неслись к нам. Не долго думая, я выскочила из ворот и понеслась вниз по улице, прочь.
Сначала был слышен только стук моих башмаков по мостовой, а потом их заглушил стук копыт и азартное гиканье.
От лошадей мне не убежать! Пульсировали судорожно зажатые в ладони камни.
Города я не знала, поэтому сворачивать в заманчивые узкие переулочки было опасно – они могли окончиться тупиком. А преподносить преследователям такого подарка я не собиралась и продолжала мчаться прямо, в любой момент ожидая услышать за спиной свист рассекающего воздух меча.
Почти задыхаясь я выскочила на какую-то площадь, судя по обилию народа и лоткам – рыночную, столкнулась с какими-то женщинами, несущими тяжелые корзины, опрокинула их, завиляла между какими-то прилавками, столкнула кувшин с маслом…
Замерла, спрятавшись за небольшим шатром. Рука, в которой были камни, дрожала. Я разжала побелевшие мокрые пальцы, развернула влажную ткань. Камешки принялись весело подпрыгивать.
И тут раздался громкий крик:
– Держи воровку!
Я вскинула голову, чуть не рассыпав камни, не долго думая, сунула их в рот, чтобы не мешались. В десяти шагах стоял тот самый убийцы и указывал на меня! От неожиданности я поперхнулась воздухом, закашлялась и вдруг поняла, что проглотила камни. Все, теперь меня точно разделают как поросенка.
Люди поворачивались в мою сторону, их лица темнели.
– Так это ж кистеухая!
– Вот ведь отродье!
– Бей тварь! – этого я тоже узнала, он вчера в трактире кидался кувшинами.
Видимо страсть к киданию посудой была у него в крови, мужик подхватил с соседнего лотка деревянную кружку и метнул. Увернуться я не смогла, от боли в голове помутилось, из рассеченной брови брызнула, заливая глаз кровь.
Толпу это привело в ярость. Люди зароптали, а потом заревели, окатывая меня волнами ненависти. Огромной ненависти к ллинни! Поганым захватчикам!
Не помня себя, я побежала прочь, с трудом ускользая от цепких рук, вскрикивая, когда кто-то попадал в меня… Высокий длинный ряд возник, словно из ниоткуда. С разбегу я заскочила на него, понеслась, перепрыгивая через хваткие руки торговок, топча все, что под ноги попадется. Вслед неслись крики и проклятия. Лоточный ряд неожиданно кончился, я споткнулась о высокую кадку и поняла, что падаю на мостовую.
В животе неожиданно вспыхнул огненный смерч. Наверное, меня чем-то проткнули насквозь, отрешенно подумала я, закрывая глаза.
Но долгожданного удара о землю все что-то не следовало, а крики стали какими-то испуганными. Я приоткрыла глаза. Снизу на меня смотрело море искаженных страхом лиц. Что происходит? Боль понемногу отпускала, и соображение возвращалось. Да я же лечу! Совсем как в Элхооре, где могу делать все, что угодно!
Легким ветерком меня несло прямо на стену здания, я спружинила руками о камни и меня понесло в противоположную сторону. Какой-то странный полет. Да я еще и опускалась потихоньку.
Прямо внизу мелькнуло раздосадованное лицо убийцы ювелира. Он обернулся к кому-то и заорал в бешенстве:
– Она сожрала камни!
Я приземлилась чуть в стороне от толпы и, пока никто не опомнился, помчалась по какой-то широкой улице. Бежалось теперь гораздо легче, как во сне, а иногда, оттолкнувшись слишком сильно, я взлетала ненадолго. Неужели все это из-за странных камней старого ювелира? И эти странные люди знали об этом. Оглянувшись через плечо, я увидела, что мои преследователи выбираются из толпы, волоча за собой лошадей в поводу. Нужно поспешить!
Улица неожиданно закончилась, и я вылетела на набережную. Преследователи неслись попятам. Я заметалась как заяц по открытому пространству. В руках всадников появились мечи…
Порыв сильного ветра растрепал мои волосы и одежду, я почувствовала, что ноги отрываются от земли, и я вновь поднимаюсь в воздух. А если перелететь через реку? Им так быстро не найти переправу. Это давало мне шанс, да и ветер дул в нужную сторону. Юбка раздувалась как парус. Внизу мелькнул парапет, заволновались мелкие и беспокойные речные волны…