Аграрная история Древнего мира

Из различных воззрений на исторический исходный пункт античной социальной истории, которые пользуются почти всеобщим признанием, во всяком случае, одно в настоящее время уже является прямо-таки несостоятельным (если не иметь в виду, может быть, некоторых граничащих с пустыней восточных общин): это — вера в первоначальную «бродячую» жизнь («Nomadenleben») западных народов, т. е. в существование у них первобытной эпохи, которая знала одно лишь скотоводство и вовсе не была знакома с земледелием. И та роль, которую повсеместно, как это доказано, играет скот как главная составная часть движимого владения (имущества), а вследствие этого и как важнейший объект обложения и обмена, и обладание скотом как главная основа социальной дифференциации и (наряду с металлическими украшениями и драгоценным оружием) как главная составная часть имущества вождя, и уход за скотом как специально мужская (и поэтому достойная и человека благородного сословия) работа, не могут служить подтверждением этого мнения. Даже если в отдельных случаях правдоподобная гипотеза, будто по крайней мере господствующие роды (Herrengeschlechter) произошли в результате нападений чисто пастушеских племен и покорения ими оседлых земледельцев и представляется вероятной, в общем и целом она оказывается неприемлемой, потому что античное аристократическое государство (Adelsstaat) особенно рано и сильно развилось как раз в прибрежных местах, и там известны иные источники господствующего положения царей и знатных граждан. Но как было с социальной стороны организовано земледелие (которое восходит к доисторическим временам, как мы их себе представляем) всех интересующих нас народов, в их крестьянскую «первобытную эпоху», об этом нельзя узнать ничего достоверного. То, о чем можно составить существенно более ясное понятие, это — известные стадии этой организации, которые в известной мере, по-видимому, повторились у всех тех «античных» народов, от Сены до Евфрата, которым вообще было известно городское развитие.
1. Прежде всего — то состояние, когда в качестве отдаленного предшественника позднейшего города существуют лишь валы для защиты от вражеских нападений, домовая община (Hausgemeinschaft) и деревня обеспечивают существование отдельного человека экономически, а союзы для целей кровной мести, культа и военной обороны дают ему полицейскую, сакральную и политическую гарантии, хотя ни о структуре этих союзов, ни о совмещении ими различных функций, ни, наоборот, о разделении их ими между собой в доисторическую эпоху античной культуры ничего вполне достоверного узнать невозможно. Члены племени, принадлежащие к «свободным», все имеют долю во владении землей, при малочисленности рабов, сами принимают участие в полевых работах. Положение политического вождя и его — большей частью временные — функции едва ли были иными, чем, например, у германцев. Он появляется только там, где может быть угроза войны. В качестве «судьи», как у большинства «первобытных народов» (Naturvölker), он располагает только средствами третейского суда: он не может, далее, безнаказанно нарушать традицию, относительно которой его призванными советниками являются самые старые люди. В зависимости от политического положения находится здесь вообще существование общих политических дел. Значение соединяющей между собой членов «рода» (Geschlecht) связи через «кровь» (вместо первоначально единственно решающей общности источника прокорма) сильнее развивается прежде всего в родах вождей (Häuptlingssippen), а воспоминание о военных подвигах или о ценных третейских судебных приговорах узаконивает их положение людей, получивших свои преимущества от богов. Экономические преимущества их заключаются в том, что они получают добровольные подарки, лучшую долю в добыче и, в известных случаях, специально выделенный земельный участок.
2. Затем следует другое состояние, когда появляется другой, более близкий предшественник города — бург и в качестве его владельца «царь», который, выделяясь размерами своих земельных владений, количеством принадлежащих ему рабов, скота и благородного металла, сперва буквально кормит своим столом свою личную дружину (Gefolgchaft); затем наделяет — в виде дарения или ленного пожалования — землей, рабами, скотом и сокровищами, во главе ее предпринимает военные или разбойничьи походы, а в отношении к остальному «народу» занимает весьма разнообразное положение, то просто требуя от него при случае подарков, то совершенно произвольно облагая его натуральными повинностями (Robot) и податями и заставляя его отправляться в поход (в качестве обоза или пехоты), смотря по тому, живет ли он мирно, или же путем завоеваний создает себе «царство» («Reich») «подданных». Положение лежащей за стенами бурга страны (des platten Landes) на этой стадии для нас в высшей степени темно. Возникновение власти владеющего бургом царя (des Burgenkönigtum) обыкновенно стоит в связи а) с плодородием почвы (со способностью земли давать ренту), б) с торговым барышом. Обычно царская дружина появляется как нечто новое и потому чуждое среди состоящего из крестьян народа. Царское и ленное право (Königs und Lehenrecht) повсюду стоит отдельно от «права народного» («Volkrecht»). Дружинники не считались принадлежащими к народу даже там, где они в действительности к нему принадлежали. Как это мы видим у многих «первобытных народов» (Naturvölker), предание изображает, например, дружину Давида («Krethi и Plethi») и легендарного основателя Рима [52] «бандитами», и возможно, что на положении царских ленников в Месопотамии (см. ниже) еще сохранились следы этого. Как только царь выступает в качестве завоевателя, это безразличное отношение его к национальности своих личных верных товарищей, конечно, нередко соответствует и фактам: телохранители становятся фактически наемным отрядом. Возникновение более крупных царств является при этом возможным путем дифференциации богатства владетелей бургов: цари, владеющие самой большой «сокровищницей» («Hort»), делают других владельцев бургов своими вассалами: таково начало почти всех античных государств.
3. Дальнейшее приближение к «классическому» состоянию средиземноморских стран в античном мире представляет «полис» в тех случаях, когда он соответствует в то же время типу «аристократического государства» («Adelßtaat»). Подготовленный к военной профессии, благодаря размерам своего владения, заключающегося в земле и в закабаленных за долги рабах (или зависимых), имевший экономическую возможность вооружиться за свой счет (в форме дорого стоящего полного вооружения, доспехов), располагавший средствами для ведения положенного знати рыцарского образа жизни слой «родов» («Geschlechter») владеет «акрополем» [53], а оттуда и всей страной. И этот слой может образоваться только там, где а) качество почвы делает возможным образование земельной ренты: в речных равнинах, б) где возможен денежный доход: вблизи морского берега. Знать ленников издревле владевшего бургом царя («Burgkönig») эмансипируется от его власти и — что характерно по контрасту с аналогичным феодально-поместным развитием на континенте в эпоху раннего Средневековья (тогда как развитие в средневековой Италии ранней поры представляет, наоборот, известные сходные черты) — конституируется в самоуправляющуюся, расчлененную для военных надобностей на группы городскую общину, руководимую царем, как primus inter pares [54], или (в дальнейшем ходе развития почти везде) выборными должностными лицами, но — и это решающее обстоятельство — без бюрократии. Кто не может вести рыцарскую жизнь, не может участвовать в военной организации города, тот не принадлежит к союзу «родов» («Geschlechter»). Вера в значение «крови», происхождения теперь получает общее распространение. Типичной (хотя и не единственной) рабочей силой этого социального строя является закабаленный за долги раб (Schuldknecht). «Знать» есть прежде всего слой кредиторов и становится слоем земельных рантье. Крестьянин — прежде всего должник и в силу этого становится «наследственно подданным» («erbuntertänig»). Поэтому страна вне городских стен (das platte Land) обычно населена, наряду с не принадлежащими к «родам» крестьянами, широким слоем закабаленных за долги людей. Иногда они и юридически отделены от свободных, в виде особого «сословия». Ведь достаточно было в большинстве случаев долгового и процессуального права древнейшей поры в связи с подчинением судов господствующему классу и выросшего на этой почве института клиентелы [55], чтобы привести к подобному результату.