Кровь

Лучше делать то, что умеешь -- рисовать и строить... 
Его размышление внезапно прервалось. Сначала он не понял, что именно увело его внимание в сторону. Будто кто провел рукой по лбу. Он посмотрел на встречные лица. Ветер рисовал их сотнями, и наметанный глаз тут же выхватил из толпы то, что искал. 
Это была группа пленников, которых Империя не убеждала в необходимости жертвы, а просто казнила, правда, в соответствии с технологическим обрядом. К цехам их вел конвой, вооруженный магическими автоматами. Оружие это, как правило, не убивало, а служило для захвата пленных. В особо сложных сражениях применялось заклинание смерти, и тогда особый звук "кх!", издаваемый солдатом, усилившись через автомат, поражал врагов на расстоянии километра. 
Ветер не думал. Он подошел прямо к девушке и твердо взял ее за руку. Сейчас он чувствовал такой прилив воли, что попытавшийся преградить дорогу охранник был остановлен магическим сипом: "ШСУХХХ!", а подобные звуки являлись знаками отличия в Империи. 
Вся группа замерла. Ветер уже не смотрел на девушку, а изучал лица остальных, продолжая удерживать ту, что бездумно заставила его действовать. Теперь он читал ее мысли, ведь в отношении пленных это разрешалось законом. Отец -- по тому, как он был связан, можно было определить, что это важная птица, а так -- подавленный старик, не сумевший уберечь детей. Брат -юноша, с дерзко поднятой головой. Матери не было, давно не было. Остальные -- случайные люди. 
Он назвал свое имя охране и невзирая на ее слабые попытки помешать вывел из толпы пленников тех, кого счел нужным. 
Теперь предстоит отчитываться перед Покорителем Ангелов -- Главным Жрецом, но сейчас Ветер не думал. Он был счастлив, когда случались с ним вот такие моменты. Это означало, что ведущий его Дэв вдыхал в него искру творца. Разум сменялся вдохновением, он говорил "будь!", и оно случалось. Так были созданы все его шедевры. 
Затор, устроенный Императорским художником на дороге, начал рассасываться, и Ветер получил возможность, наконец, снова оглядеть своих пленников или... гостей -- этого он еще не решил. 
Огромные голубые глаза с синими стрелками в радужке, пшеничный стог на голове, взбитый как львиная грива, рост едва ли Ветер был на пять сантиметров выше -- все это в отдельности было любопытным и необычным для его мест, где черные волосы, невысокая фигура и темные глаза служили генетической основой. Поражало другое -- пропорции. Мера была во всем: овал лица компенсировал величину глаз, носа и рта. Брови стремились к еле заметным под волосами ушам. Нос и губы уравновешивали друг друга, как горы и озеро. 
"Рисовать, немедленно рисовать! -- в лихорадочном возбуждении решил Ветер. -- Не дай Бог, отнимут, не успею". 
Но это было непросто. Потянув девушку за собой, он наткнулся на сопротивление, незнакомка явно не спешила навстречу его желаниям. Он возмущенно обернулся. Хотя бы на время, но он спас ей жизнь! Однако небесная лазурь уже покрылась предвестником урагана -- тучей, и его возмущение было успешно отражено надвигающимся шквалом. 
"М-да, ну и осел же я, -- подумал Ветер, -- она ведь полагает, что нужна мне для других целей. Откуда ей знать, что я пишу картины?". Он молча смотрел в ее глаза, туго соображая, как объяснить свои намерения. 
Брат пленницы, заметив внутренний конфликт, возникший между сестрой и странным незнакомцем, поспешил на помощь девушке. И теперь Ветра сверлили четыре глаза, а рука брата сделала попытку снять чужую лапу с руки сестры. Художник не стал сопротивляться, освободив пленницу. Ее отец мало интересовался происходящим, отрешенно присев на землю у края дороги. 
-- Я -- Ветер Небес, -- признался, наконец, освободитель, -- я -художник и хочу нарисовать ваше уникальной красоты лицо. 
Аплодисментов по поводу своего заявления он не дождался, но в морской дали поубавилось туч и образовался легкий, утренний туман. Она думала. Но брат думал быстрее: 
-- Чего вы хотите от нас? -- словно не услышав ни слова из сказанного Ветром, спросил он. Художник понял, что юноша до сих пор еще собирается принять смерть и никак не может избавиться от истерики, царящей в его душе. Поэтому, хоть и быстро, но плохо соображал. 
-- Вам надо успокоиться, -- произнес он. -- Я не причиню вам вреда. 
-- Но, кроме вас, есть другие люди! -- молодой голос юноши был действительно немного истеричен, несмотря на то, что он старался прикрыть свое состояние твердыми нотками. 
-- Что ж, вы правы! -- признался Ветер. -- Пока я не могу гарантировать вам жизнь, это зависит не только от меня. Но я обещаю защищать вас, насколько хватит моих сил. 
Буря улеглась, туман рассеялся, только прохлада все еще была здесь. Она изучала. 
-- Меня зовут Полная Луна, -- ее голос был не столь хорош, как хотелось бы Ветру, но ведь она не Цех Пробуждения. 
Впрочем, услышанное все равно тронуло его -- излишне тоненький, но весьма мелодичный голос. Кроме того, акцент, с которым она говорила на сензаре, компенсировал эти мелочи. Брат, однако, все еще не пришел в себя. 
-- Я не уверен, что смогу снова подготовиться к смерти, если придется, -- сказал он угрюмо. 
-- К смерти нельзя подготовиться, если не живешь с ней всю жизнь, -мягко произнес Ветер. 
В ответ мальчишеские глаза наполнились слезами, и он отвернулся. 
Художник подошел к старику, чья седая борода устало прилегла на грудь, снял повязку с его глаз и вытащил изо рта кляп. Такими атрибутами "награждали" особых пленников, чье слово обладало высшей силой. 
-- Меня зовут Ветер Небес, я Главный художник Императора Легенды и хочу помочь всем вам. 
Подслеповатые глаза медленно поднялись вверх. 
-- В Атлантиде я немного рисовал, когда был свободен от забот. Я узнаю тебя лучше, когда посмотрю на то, что ты умеешь, -- старик тяжело встал, оказавшись значительно выше Ветра. Голос его был по-прежнему тих, когда Ветер наконец услышал: "Идемте, дети мои". 
Голова Ветра звенела от радости. Чуть ли не вприпрыжку он указывал дорогу гостям, направляясь к своему дому. 
3. 
В голове все еще звенело, когда я снял трубку телефона. 
-- Ветер... черт, извините, алло! 
-- Слушай внимательно, -- раздался в трубке приглушенный голос, -немедленно одевайся и беги из квартиры. У тебя двадцать минут.