Двойник

Соня растерянно посмотрела на альбомы.
— Когда отец ушел от нас, мама просто рвала и метала. Она сказала, что, раз он вычеркнул нас из своей жизни, мы вырвем его из нашей. Так и пропали все снимки. — Она вздохнула. — Хуже всего, что отец бросил нас перед своей смертью. Если б он просто погиб в море, мы могли бы вспоминать его добрым словом. А так…
Женщина замолкла и отвернулась к окну.
Секунду помолчав, Кристин спросила:
— Наверное, ты его совсем не помнишь?
— Его или о нем? — спросила Соня, не оборачиваясь.
— Ну хоть что-нибудь.
— Вообще-то о Сигурде ходили разные слухи.
— Слухи? Если бы! — Генри вошел в кухню и со вздохом сел на свое место. — Скорее легенды!
— Дорогой!
— Что за легенды? — насторожилась Кристин.
— О его приключениях. Как он в пятнадцать лет удрал в море и объездил весь свет. Или как вступил в ряды Сопротивления и боролся с немцами в годы Второй мировой. — Соня перевела взгляд с племянницы на сына. — И конечно, о его необычайных способностях.
— Каких таких способностях? — заинтересовался Скай.
Соня подалась вперед, положив руки на стол.
— Во-первых, он был прорицателем.
— Ты хочешь сказать, он видел будущее, предсказывал судьбу и все такое? — уточнила Кристин.
— Вроде того. Но не только… — Соня уставилась поверх их голов, будто подыскивая слова. — Норвежцы называют подобное «вардогр». Это значит, что человек опережает самого себя во времени.
Скай похолодел.
— Что ты имеешь в виду?
Соня сцепила пальцы в замок.
— Можешь смеяться, но вот тебе один рассказ о Сигурде. — Она откашлялась. — Как-то раз он вернулся из плавания в Африку и отправился с рапортом в судоходную компанию, что находилась в пригороде Осло. Тогда еще не исчезла профессия лифтера. И вот, представь себе, Сигурд входит в лифт и говорит: «Добрый день, Йохан. Давно не виделись», а тот ему в ответ: «К-капитан С-с-сол-нес, вы же поднялись наверх пять минут назад».
— Тот парень просто выпил лишнего, — проворчал Генри.
— Но как такое возможно? — воскликнула Кристин.
— Не думаю, что отец делал это нарочно, — вздохнула Соня. — С ним явно что-то происходило. Судя по всему, история с лифтом — первый такой случай. Мать говорила, что с тех пор он навсегда изменился. Год спустя Сигурд ушел из семьи.
— Но если он был в другом месте, то кого или что видел лифтер? — удивился Скай, заново переживая последний школьный день.
— В Норвегии бы сказали, что Йохану явился хамр моего отца.
— Хам? — растерянно переспросил он.
— Да нет, Х-А-М-Р. На английский это слово можно перевести как «двойник».
— Ух ты! Как здорово! — воскликнула Кристин. — Можно оставить свое тело в надежном месте и делать все, что вздумается, — например, ограбить банк или убить кого-нибудь. А толпа свидетелей потом скажет, что ты не выходил из дома. Идеальное алиби!
Она передернула плечами и рассмеялась.
— Ну хоть какая-то практическая польза от ваших фокусов-покусов! — улыбнулся Генри.
— Одна незадача — вряд ли двойника можно контролировать, — уточнила Соня, оставив замечание мужа без внимания. — Он сам себе хозяин. Так что выйти сухим из воды не получится.
Потрясенный Скай не мог выдавить из себя ни слова. Значит, вот кто сидел за партой, писал его ручкой! И в актовом зале он видел собственную копию.
— Это слухи о дедушке, тетя. А самого его ты помнишь?
Соня откинула со лба прядь волос.
— Я помню его смех. Знаешь, бывают люди, которые умеют смеяться всем телом. А когда родился Скай…
— Ну, мам, не начинай!
— Что такое? — оживилась Кристин.
Скай застонал от досады, но Соню это не остановило.
— Он всегда смущается, когда я рассказываю о его рождении. — Женщина безмятежно потрепала сына по голове. — Только это чистая правда — когда Скай появился на свет, я услышала хохот отца в его первом крике.
Тот раздраженно дернулся, а Кристин заворковала:
— Ах, какая прелесть! Значит, брат — инкарнация дедушки. А может, в нем воплотился двойник Сигурда?
— Нет-нет. — Соня по-прежнему ерошила волосы Ская. — Хотя, возможно, он унаследовал его лучшие черты.
— Перестань, — буркнул юноша и отстранился.
Соня задумчиво посмотрела на свою руку, на миг повисшую в воздухе.
— Минутку. — Она встала и вышла из кухни.
— Ну что, Скай, — Кристин ехидно улыбнулась, — будем звать тебя Сигурдом Вторым?
— Нет уж. — Генри дружески хлопнул сына по плечу. — Две легендарные личности в одной семье — это уж чересчур.
— Ну хватит вам, — огрызнулся Скай, уворачиваясь.
Мать вернулась, держа что-то в руках.
— Все эти разговоры об отце и твоем рождении, — она обвела жестом кухонный стол, заваленный альбомами, — напомнили мне…
— Да, мама, смех и плач, мы уже поняли. Перестань уже!
— Но я не все рассказала тебе о том дне.
Она бережно положила на стол замшевый мешочек, в каких обычно хранят драгоценности.
— Соня! — воскликнул Генри, вскочив со стула.
— Пора сказать ему, дорогой. Я всегда говорила, что время придет.
— Ну хорошо… Совсем забыл, у меня еще полно дел.
С этими словами отец поспешно удалился.
— Папа сердится? — удивился Скай, уставившись тому вслед.
— Вовсе нет, просто он инженер. Ему по душе, когда все можно объяснить логически, разобрать на винтики, как его насосы. А ведь он не всегда был таким.
Соня улыбнулась воспоминанию.
— Как бы то ни было, он терпеть не может все эти фокусы-покусы, — передразнила она Генри, хватив ладонью по столу, совсем как муж.
Все трое рассмеялись.
— Ну же, загляни внутрь. Я долго берегла ее для тебя — все ждала подходящего момента.
Старый коричневый кисет, местами покрытый пятнами, напомнил Скаю тот, в котором лежали руны. Он потянул за длинный шнурок и осторожно запустил пальцы внутрь.
В глубине души Скай надеялся найти серьгу. Вот уже несколько месяцев он канючил, чтобы мама разрешила ему проколоть ухо. Какое разочарование! Сначала показалось, что мешочек пуст; потом он извлек кусок задубевшей кожи. Отложив его в сторону, он пошарил на дне кисета, но больше ничего не обнаружил.
— Ты это имела в виду? — недоверчиво спросил он, ткнув пальцем в твердый сморщенный комок.
— Да. Это твоя сорочка, — прошептала Соня, таинственно улыбнувшись.
— Что-что? — Скай покрутил между пальцами непонятный предмет, пытаясь рассмотреть его получше.
— Знаешь, когда ты родился…
— Мама, ну пожалуйста!
Он украдкой глянул на кузину, но Соня, сделав вид, что не слышит, повернулась к племяннице.
— Мы с Генри жили тогда в коммуне вдали от цивилизации…
Скай не знал, куда деться от смущения и злости. Он ужасно стыдился хипповского прошлого родителей.
— …Когда начались схватки, поблизости не оказалось больницы. Да я и не хотела рожать в палате — стояло лето, день был жаркий и солнечный. Так что Скай появился на свет под открытым небом, потому мы так его и назвали. [2]
— Здорово! — воскликнула Кристин.
Скай не уловил в ее тоне сарказма, но он не сомневался — потом кузина замучает его насмешками.
— А разве такие роды не опасны?
— Я была так наивна, — вздохнула Соня. — Конечно, опасны! Мы страшно рисковали. Я сильно переоценила опыт женщин из коммуны. Возникло осложнение, о котором они понятия не имели. — Она взглянула на сына. — Твое лицо покрывал плодный пузырь.
— Это то же самое, что плацента? — спросил Скай.
Он все разглядывал содержимое кисета. Оно оказалось довольно тяжелым и при ближайшем рассмотрении походило скорее на хрящ, какие иногда попадаются в жареном мясе.
— Нет, амниотический пузырь содержит околоплодную жидкость. Когда он прорывается, воды отходят и начинаются роды. — Кристин скорчила самодовольную гримасу. — Кое-кто прогуливал биологию.
— У меня на лице был пузырь? Жуть какая!
— Да, ты мог задохнуться. Все растерялись. К счастью, до того я читала, что такое бывает, а в самый важный момент не потеряла сознание от боли. Я освободила тебя от пленки, а потом высушила ее и положила в этот мешочек.