Король и спящий убийца
Доверительно склонился к Бурякову:
– Тебя ведь зачем на работу взяли? Знаешь?
– Никак нет!
– Ты будешь как бы представителем народа. Уловил? Меня сюда каждое утро будут привозить, Чтобы гримировать, а ты будешь докладывать, как там жизнь. Понимаешь? Чтоб я, так сказать, руку на пульсе держал, чтоб все знал. Где какой непорядок или совсем наоборот, к примеру. Задача ясна?
– Так точно!
– А как там вообще жизнь? – озаботился президент.
– Да нормально… – неуверенно протянул Иван Иванович.
– Не врать! – гаркнул президент, так что Буряков едва не упал со стула. – Я этого не люблю!
Буряков вжал голову в плечи.
– Так как жизнь? Как страна живет? Как мои министры? Хорошо работают?
Иван Иванович подумал и ответил, еще сильнее вжав голову в плечи:
– Воруют.
– Воруют?! – изумился президент и обернулся к вытянувшемуся в струнку начальнику охраны. – А я-то ничего не знал! Почему не доложили?!
– Мы как раз готовили доклад… – пробормотал несчастный начальник охраны, но его никто не слушал.
– Воруют! – грохотал президент. – И хоть бы кто мне слово сказал! Я-то думал… А они… И эти тоже… И не сказали ничего… Один только ты…
Президент потянулся к Бурякову и поцеловал его длинным пьяным поцелуем.
– Спасибо тебе! Глаза мне раскрыл! У-у, я им покажу! – Президент погрозил кулаком своим вороватым министрам. – Значит, так! – Обернулся к начальнику охраны: – Во всем разобраться и виновных посадить! Пять человек – на пятнадцать лет, десять человек – на десять лет и еще пятерых осудить условно.
– А с остальными как же? Министров у нас много, товарищ президент.
– Остальных оштрафовать. В размере трех месячных окладов.
Услышав это, несколько осмелевший от выпитого Буряков только хмыкнул. Это не укрылось от глаз президента.
– Что-то не так? – озаботился он.
– Три месячных оклада! – с чувством сказал Иван Иванович. – Да это им совсем нечувствительно! Они знаете сколько наворовали?
– А и правда, – согласился президент. – Чего это я?
Он опять обернулся к начальнику охраны:
– Влупи-ка им не по три оклада, а по пять. Вот это будет здорово! Вот это справедливо!
Начальник охраны, и до того стоявший по стойке «смирно», встал еще «смирнее».
– Иди! – махнул рукой президент.
После этого он склонился к Бурякову и приобнял его.
– Вот такой человек мне и был нужен! – сказал он с чувством. – Чтоб правду – так прямо в глаза! Не то что эти, – махнул рукой в сторону двери. – Лизоблюды! Ну что за люди? Я им всегда говорю: будьте смелее! Я ведь не страшный, хоть и президент.
При этом он так грохнул кулаком по столу, что стакан с карандашами опрокинулся, а телефон скорбно звякнул. Буряков едва не сполз со стула.
– И вот начальник охраны тоже…
Президент не закончил мысль, махнул рукой: мол, что об этом говорить, ты же и сам все видел.
Тут опять появился начальник охраны. В руке он сжимал трубку сотового телефона.
– Вашингтон на проводе! – доложил он. – Американский президент!
– Ну давай, поговорю! Хэлло! – сказал президент в трубку. – Да, это я. Да, хороший день. Нет, я не заболел, просто у меня тут неприятности. Только что вот мне доложили, что министры мои воруют. Да! Ты представляешь? А я же не знал ничего. Да нет, все точно. Вот он как раз рядом со мной сидит, этот самый человек, который мне доложил обо всем.
Буряков заметно приосанился.
– Да я его привезу в Вашингтон, он тебе сам обо всем и расскажет.
Президент прикрыл трубку рукой, спросил у Ивана Ивановича:
– Ты по-английски говоришь?
Тот отрицательно качнул головой.
– Ладно, возьмем еще одного переводчика.
И опять в трубку:
– Да, а так все нормально. Как твоя жена? Ну и славно. Привет ей от меня передавай. Кстати, а что это твой самолет недавно у нас в районе Мурманска летал? Как это не летал? У меня сведения точные. – Он посмотрел на начальника охраны. Тот стоял навытяжку. – В общем, еще одна такая история, и я десять твоих дипломатов вышлю. И ты моих в ответ? – Он засмеялся. – А у меня дипломатов нет, одни шпионы в посольстве остались. Ладно, позже, при встрече, обсудим. А пока до свидания, передавай от меня привет великому американскому народу!
Президент вернул трубку начальнику охраны, обвел присутствующих веселым взглядом.
– Ну, как я его? Не летал, говорит! Знаю, что не летал, а припугнуть для порядка никогда не мешает.
Буряков смотрел на президента с восторгом и обожанием. Жизнь, о которой он ничего не знал, о которой лишь догадывался, да и то смутно, теперь была рядом, он находился в самой ее гуще, и взлет наверх был столь стремителен, что невозможно было до конца осознать произошедшие вмиг перемены.
Начальник охраны в очередной раз был удален из кабинета. Моложавый налил водки. Выпили.
– У тебя была когда-нибудь мечта? – спросил вдруг президент, с прищуром глядя на Бурякова. – Ну, такая вот, знаешь… Настоящая!
Иван Иванович неопределенно пожал плечами. На самом деле мечта у него была, и мы о ней знали – от его сестры. Он давно, едва ли не со школьной скамьи, хотел работать в пункте приема стеклотары. Он считал это место баснословно денежным и даже дважды пытался осуществить свою мечту, но оба раза неудачно. Там надо было дать взятку, да еще знать кому, а у Бурякова не было ни денег, ни связей. Он затих и более не повторял попыток, но мечта так и осталась жить в нем, превратившись в неосуществимую, но щемяще желанную. Уже и времена изменились, и те, кто зарабатывал деньги на завышении процента боя стекла и отправке неучтенной стеклотары на местный пивзавод, давно уже сменили род деятельности и заработали гораздо больше, чем им удавалось прежде, а для Ивана Ивановича все оставалось как и много лет назад: он по-прежнему считал приемщиков посуды членами могущественной мафии, куда доступ простым смертным закрыт.
Президент склонился к Бурякову:
– Хочешь, скажу, какая мечта у тебя?
Тот неуверенно кивнул.
– Ты хотел приемщиком бутылок работать. А? Угадал?
И президент счастливо засмеялся. Буряков обомлел.
– Ты думал, я не знаю? – веселился президент. – А как бы тебя допустили ко мне, не проверив? Это ж нельзя! Не положено! Может, ты террорист какой. Вот тебя взяли и проверили.
Он вдруг оборвал смех и стал серьезным.
– Это я тебе затем сказал, чтоб ты знал: мне врать не моги! Я всех насквозь вижу! Ты понял?
Иван Иванович кивнул и приподнялся на стуле.
– Да сиди ты! Ну чего дергаешься?
Президент похлопал своего собеседника по плечу.
– Хороший ты мужик! Ну что бы мне такое для тебя сделать? Хочешь, начальником охраны поставлю?
– А…
Буряков, потерявший дар речи, показал рукой на дверь: мол, а как же с тем быть?
– Выгоню я его, – задумчиво сказал президент. – Надоел. Не в свои дела все время лезет. И премьер мне на него вот жаловался недавно. Ну сколько можно?
– Попробуй его снять! – печально подал голос до сих пор молчавший хранитель заветного чемоданчика. – У него вся охрана в руках. Даст команду – и поминай как звали.
– Да я его! – вскинулся президент и пьяно стукнул кулаком по столу. Затем обернулся к Бурякову: – Ты в армии служил?
– Так точно! – вскинулся тот.
– Да сиди ты! Я же говорил тебе. А кто ты по званию?
– Гвардии младший сержант!
– Маловато, – покачал головой президент. – Должность-то генеральская. Ну хоть бы ты офицером был.
– Так можно присвоить, – подсказал моложавый. – Внеочередное.
– А и правда! Дадим звание и поставим вместо этого. – Президент кивнул на дверь. – Ну какое звание-то дать? Капитан?
– Мало капитана, – сказал моложавый.
– Ты думаешь? – задумчиво прищурился президент.
– Ну конечно!
– Может, тогда майора?
Буряков сидел ни жив ни мертв. Он присутствовал при решении собственной судьбы, и мне казалось, что и я чувствую холодок, стремительно наполняющий сейчас душу Ивана Ивановича.