Король и спящий убийца
К счастью, появился официант. Справился, не нужно ли нам чего. Он держал в руках блокнот и ручку. Эти два предмета и привлекли внимание Джеггинса. Он завладел блокнотом и ручкой, на чистом листке разлиновал квадрат, поставил в нем крестик и придвинул блокнот Игорю.
– Как ребенок! – вздохнул я и на всякий случай улыбнулся. – Он предлагает вам сыграть в «крестики-нолики».
Игорь с готовностью схватился за ручку.
– Но вы должны проиграть, – все так же улыбаясь, сказал я. – Обязательно!
– В чем вопрос! – пробормотал Игорь.
Один из тостов соскользнул с его плеча и упал на пол. Джеггинс истерично заверещал и затопал ногами, как маленький.
– Положите тост на плечо, – попросил я. – Иначе он не успокоится.
Мысленно я аплодировал Демину. Он импровизировал, и это у него неплохо получалось.
В игре победил «англичанин». Игорь, несмотря на проигрыш, выглядел вполне счастливым. Но он еще не знал, что предстоит вынести проигравшему. Джеггинс опять схватился за ложку и запустил в него овсянкой, потом еще и еще. На лице Игоря заходили желваки. Можно было заканчивать съемку, материала нам должно было хватить с лихвой, но я чувствовал себя виноватым перед этим парнем. Может, он по природе своей был горд? И никому никогда не спускал обид? А сегодня просто поверил, что его мечта может осуществиться. Имеет человек право на мечту? Я хотел дать ему шанс. Он все решит сам, но толчок ему дам я, если уж мы втянули его в эту историю.
– Послушайте! – сказал я Игорю. – Я же вижу, что вы, мягко говоря, не в восторге от происходящего. Ну почему вы все терпите? Пусть даже он даст вам деньги. Стоят ли те деньги этих унижений?
Я смотрел ему прямо в глаза, будто хотел на расстоянии передать свои мысли.
– Вы молоды, и у вас еще все впереди. Но, не ответив сейчас этому идиоту, как вы будете жить? Будете ли уважать себя? Да пошел он к черту, этот иностранец!
Я хотел дать ему шанс. Демин, наверное, что-то почувствовал раньше меня, хотя и изображал человека, ни слова не понимающего по-русски. Он даже достал из внутреннего кармана пиджака чековую книжку. Значит, запаниковал, хотя на его лице это никак не отразилось. Раскрыл чековую книжку и взял ручку в руки. Это был очень важный момент. Деньги из «благотворительного фонда» сейчас должны были «достаться» Игорю. Он мог либо принять эти деньги и благодарно улыбнуться, либо врезать Демину по физиономии и уйти бедным, но гордым. Меня для завершения сюжета устраивал любой из вариантов, но почему-то хотелось, чтобы Игорь денег не взял. Я смотрел на него почти с мольбой, но он меня не видел. Его внимание было приковано к проклятому чеку.
– Ну же! – вырвалось у меня.
И он решился! Его глаза полыхнули огнем. Он приподнялся и опрокинул тарелку с овсянкой на голову Демину.
– Получай, гад! – сказал Игорь.
Он сделал это! Черт возьми, он оказался славным парнем! Я бросился к нему и обнял, будто он был спортсменом, только что взявшим недосягаемую для других высоту.
– Молодец! – вопил я. – Какой же ты молодец!
Он ничего не понимал, таращил на меня свои изумленные глаза, и изумлялся он до тех пор, пока в кабинет не ввалились операторы со своими видеокамерами. Только тогда он все понял. Вырвался из моих объятий и отступил на шаг, словно я был заразный.
– То-то я вижу, что твое лицо мне знакомо! – пробормотал он.
А в следующий миг схватил меня за грудки и приподнял над полом. Я думал, что он будет меня бить. Отвечать ему я не собирался – знал, на что шел, готовя такой сценарий. Но ничего страшного не произошло. Игорь подержал меня на весу и осторожно опустил на пол.
– А я бы врезал! – мечтательно сказал Демин.
Еще бы ему не злобствовать – в овсянке по самые уши.
8
Отсняв сюжет, мы в этом кафе и остались – хотели отметить первую полноценную съемку после годичного перерыва. Нам накрыли стол, и когда мы за него сели, вдруг установилась тишина – полнейшая. Для ребят-операторов и для Светланиного друга Димы причина повисшей тяжелой паузы была неясна, но я-то знал…
– Помянем, – сказал Демин ставшим вдруг глухим голосом. – Без Сергея Николаевича этой программы не было бы.
Теперь и новички поняли, что к чему. Мы выпили, не чокаясь. Светлана смахнула с лица слезу. Демин с мрачным видом жевал огурец.
Я впервые поминал живого человека, но никому не мог объяснить нелепости происходящего.
– Ничего, прорвемся, – вдруг сказал Илья.
– У нас получится, – поддержала его Светлана.
Подразумевалось, что и без Самсонова сможем потянуть программу.
– Ты, кстати, перед съемкой не сказал никому, что можно, что нельзя, – шутливо погрозила мне пальцем Светлана.
– Можно все! – веско отозвался я.
– Ты шутишь! – не поверила Светлана.
– Повторяю для тех, кто не понял: можно все! Мы не должны себя ни в чем ограничивать. Мы вольные птицы.
– Ну, крылышки нам в таком случае быстро подрежут, – прозрел наше будущее Демин и закручинился.
– Пусть! – сказал я. – Кто-то, но не мы сами. Будем снимать, как нравится нам, а кто-то со стороны уже пусть поправит, если мы ошибемся.
Светлана с сомнением посмотрела на меня.
– Да! – проявил я упрямство. – Только так! У нас программа такая, тут уж ничего не попишешь. Берем конкретного человека, подстраиваем ему какую-нибудь ситуацию и снимаем происходящее скрытой камерой. Все! Это жизнь в чистом ее проявлении.
– Жизнь! – пробормотал Демин. – В чистом проявлении! Я прожил сорок лет, но сегодня впервые мне на голову нахлобучили тарелку с овсянкой.
Все засмеялись.
– Издержки производства, – примирительно сказал я. – Я ведь тоже едва не схлопотал по физиономии.
– То-то и оно, что «едва».
Демин, кажется, до сих пор печалился оттого, что не увидел сцену расправы надо мной.
– В принципе, конечно, мы можем снимать все что угодно, – сказала Светлана, – но для самих себя мы просто обязаны установить какие-то рамки.
– Послушай! – воздел я руки к потолку. – Ну почему ты думаешь, что мы будем снимать какие-то непристойности?
– А что? – ожил Демин. – Почему бы и нет? Представьте…
– И не вздумай сказать этого вслух! – проявила бдительность Светлана.
Демин сник и засопел. Все это было невсерьез, конечно. Они дурачились. И я отдыхал с ними душой.
– Нет, гадостей никаких не будет, – пообещал я. – Мы вообще можем перейти на сугубый реализм. Чуть ли не заурядная бытовуха. Возьмем какую-нибудь ситуацию, которая имеет место в жизни, но очень редко происходит в присутствии большого количества людей…
– Например? – подозрительно осведомилась Светлана.
– Нет-нет, – успокоительно сказал я. – Никакого секса и прочих подобных штучек. Почему бы не взять лотерею?
– Лотерею? – переспросил Демин.
– Ну да. Вы никогда не задумывались над тем, как интересно было бы понаблюдать за человеком, угадавшим пять номеров из тридцати шести? Вот в эти самые первые секунды, когда он осознает, что выиграл. Даже нет! Не так! Сам процесс! Идет передача. Представляете? По телевизору. Из лототрона вываливаются шар за шаром, вот один номер угадан, вот два, три, четыре. Вы представляете? Человек сидит со своим билетом перед экраном, а мы его снимаем.
– Как же сделать так, чтобы он выиграл? – проявил тугодумие Демин.
– Да никак! – Я даже засмеялся. – Мы розыгрыш тиража инсценируем, отснимем в студии, а потом подключимся к телевизору нашего героя и прокрутим пленку – для него одного. Для всей страны будут одни выигрышные номера, а для него другие.
– А его не хватит удар? – голосом генсека Брежнева осведомился Дима, и все засмеялись.
– Выберем человека помоложе, – предложил я. – С этим проблем, я думаю, не будет.
– Вообще-то неплохо, – оценила Светлана. – На экране это, конечно, будет смотреться. Попробовать можно.
– Но размаха нет, – вздохнул Демин.
– Размах будет, – пообещал я. – В других сюжетах.
– Какую-нибудь масштабную бы постановочку, – мечтательно произнес Демин.