Очень полезная книга

Но все планы их оказались напрасными, и события стали развиваться по сценарию неожиданному.
От рощи, через пашню, с прытью, удивительной для его почтенного возраста, несся дед, махал руками и орал что есть мочи:
— А-а-а! А-а-а! Вставайте, люди добрые! Демоны! Де-мо-ны-ы-ы!
И бежал из всех дверей народ с дрекольем, и все пути к отступлению были перекрыты мгновенно.
— Демоны-ы-ы!
«Живьем брать демонов!» — почему-то ожидал услышать Иван, но так и не услышал. К большому своему сожалению.
Беснующаяся толпа окружила их широким кольцом, ощетинилась пачками, кочергами и кольями, а кое у кого в руках и ножи поблескивали. Но подступиться близко, сжать кольцо пока не решались, топтались на месте.
— Спасибо, осень на дворе, косы в сараи попрятаны! — шепнул Кьетт Ивану, потом принял гордую позу и с потрясающим присутствием духа спросил: — Что за шум, любезные? Отчего непорядок? Какие демоны, где? — Подобный тон, спокойный, снисходительно-надменный, бывает лишь у тех, кто облечен большой властью. Селяне невольно притихли.
— Они, они и есть демоны! — донеслось из-за мужицких спин. Кольцо разомкнулось, пропуская внутрь тощего щипаного старикашку. — Я сам видел! Я все-о видел! Зеркальце мое заветное не обманешь! Из проклятых пустошей вышли они давеча, из самого их нутра! Да! И ведьму Милку вынули из петли, бегает покойница! На своих ногах бегает, как живая, только страшна! Ночью по наши душеньки явится! А все они — демоны! Бей их!
Толпа колыхнулась.
— Назад, смерды! — Не «смерды», конечно, другое слово. Но Иван понял его так.
В дремучие физиономии поселян ударила огненная волна. Только потому, что пленников она не затронула, Иван понял, что источником ее был Кьетт. И ловко выхватил у него из-за пояса нож: пусть творит свою магию, а грубую силу оставит ему.
Одна беда — как раз силой-то особой Иван похвастаться не мог.
В армии он свои полтора года отслужил. Служба была настоящая, к землеройным работам «от забора до обеда» отнюдь не сводилась, и определенные навыки рукопашного боя рядовой Степной приобрел. Но для отражения атаки вооруженной толпы их было явно недостаточно. Потому что не в ВДВ определила его когда-то судьба и не в морпехи, а в добрые старые мотострелки. Он, дурак, еще радовался тогда: повезло, хорошая специальность будет в руках, на гражданке пригодится. Откуда же ему было знать тогда, что в самое ближайшее время не в автомастерской подрабатывать предстоит, а по чужим мирам рыскать!
Все-таки он порезал кого-то — двоих или троих, и Кьетт спалил все деревянное оружие противника. Но численный перевес был на стороне аборигенов, а те, напуганные огнем, хоть и не рвались в бой рьяно, разбегаться и выпускать пленников тоже не собирались. Трудно сказать, чем кончилось бы это дело. Кьетт потом уверял, что, прими оно совсем уж плохой оборот, стал бы не колья-дубины, а людей жечь; но Иван ему тогда не поверил, решил, это слишком уж сложное колдовство.
К счастью, до крайностей не дошло. Из-за спин поселян послышался приближающийся конский топот и ржание, а потом и звучный человеческий голос:
— Что за шум, смерды? Отчего непорядок? Так-то вы господина встречаете?!
Кольцо мгновенно разомкнулось, открывая дорогу. Мужики повалились на колени, носом в землю. Великолепнейший кавалер лет тридцати, сложения самого богатырского, в нестерпимо зеленом костюме прогарцевал мимо них верхом на горячем вороном жеребце, легко постегивая плетью по задранным задам своих подданных, и остановился перед «демонами». Еще несколько всадников, одетых поскромнее, осталось снаружи.
— Кто такие будете, господа? — учтиво осведомился кавалер. По каким-то одному ему ведомым признакам (скорее всего, по раскисшим вдрызг ботфортам нолькра) он сразу принял пришельцев за ровню.
— Демоны энто! — проскулил откуда-то неугомонный старикашка. — Из проклятых пустошей вышли, ведьму из петли вынули — как есть демоны! На погибель нам посланы.
— Цыц! — рявкнул кавалер и звонко щелкнул плетью о голенище. — Молчать, когда не спрашивают! — и потребовал: — Объяснитесь, господа! Что привело вас в земли моего графства?
Кьетт принял вольную позу.
— Ах, граф… простите, не знаю вашего благородного имени…
— Артуас ле Мозвик ле Сампа, граф Сонавриз, — отрекомендовался тот, приподняв зеленый берет с алым пером. А вы…
— Позвольте представиться, Кьетт-Энге-Дин-Троннер-Альна-Афауэр — и Стренна-и Герцерг ан Свеффер фор Краввер-латта Феенауэрхальт-Греммер-Игис-Маарен-Регг и так далее, к вашим услугам! — Берета у Кьетта не было, пришлось ограничиться невразумительным приветственным жестом.
— Ого! — присвистнул зеленый кавалер, впечатленный длинным перечнем. — Благородно! А спутник ваш…
— Степной Иван Васильевич. — Впервые ему было неловко произнести собственное имя, слишком уж короткое для этих мест.
— Это он, он ведьму вынул! — снова подал голос дед. — Я своими глазами видал.
— Верно? — спросил граф, но гнева в голосе его не было, скорее любопытство.
И тут Кьетт горько вздохнул.
— Ах, граф, это долгая и печальная история! В ранней молодости любезного моего друга кобыла зашибла копытом по темени. Он чудом выжил, но с тех пор изредка бывает не в себе. Вот и теперь принял повешенную за свою любимую, но, увы, покойную ныне жену. Я не успел его остановить…
— Действительно, печально, — молвил граф с состраданием и привычным жестом потер собственное темя.
А Иван мысленно поклялся, что кое-кого сам зашибет, как только представится возможность.
— …Выходит, людишки мои не без причины напали на вас?
— Ни в коем случае не отрицаем этого, граф. Разумеется, все их обвинения в демонизме — это сущий вздор, в чем вы сами имеете возможность убедиться. Но удавленница действительно встала, по недомыслию друга моего. Именно поэтому, чувствуя за собой вину, мы не посмели причинить ущерб вашей собственности и негодование свое обратили исключительно против палок и дубин, но не людей. — Кьетт шпарил как по писаному, невольно восхищая Ивана высокопарным слогом — сам бы он так не смог!
— Как благородно с вашей стороны, господа! — умилился Сонавриз, потому что сам в подобной ситуации с чужим «имуществом» деликатничать не стал бы — порубил, и вся недолга. Ну возместил бы потом ущерб хозяину — подумаешь! — А откуда же вы держите путь, господа, и далеко ли? Не будете ли любезны поведать, а то в наших глухих краях так редко происходит какое-либо движение.
— С великим удовольствием поведаем, — живо откликнулся Кьетт. — Тем паче эта история будет еще более печальной и совершенно удивительной! Но боюсь, она займет немало времени…
— Вот и прекрасно! — возликовал граф. — Так будьте же сегодня моими гостями! Эй, Свир! Лошадей господам, живо! Они едут с нами!
Названный Свиром тут же подвел двух богатых коней — откуда только взял? Иван невольно попятился — езда верхом в число его умений отнюдь не входила. Кьетт это понял сразу.
— Любезнейший граф, нам с другом будет вполне достаточно одной лошади. Видите ли, после того ужасного происшествия он так боится лошадей, что не может управлять ими самостоятельно. Мы поскачем вместе.
Граф кивнул Свиру. Лишнюю лошадь увели. На оставшуюся «друзья» кое-как взгромоздились, медленно двинулись в путь. Иван чувствовал себя опозоренным навеки.
— Да как же так, милостивец! — завизжал им вслед вредный дед. — Да ведь они, вороги, ведьму оживили! Лоскотухой теперича бегает!
Граф придержал коня, сверкнул черным глазом из-под густой брови:
— А потому что жечь надо ведьм, ежели вред чинят, а не вешать! Почему не пожгли вместе с домом?! Расплодили нежити в моих землях!
— Дык ведь как оно дело вышло, ваша светлость! — быстро-быстро затараторил упитанный мужичок в относительно чистом кафтане — не иначе, староста, или кто у них здесь за главного? — Оно ведь в доме-то ее не возьмешь, там у нее вся сила! Ну выждали мы, покуда за кореньями пойдет, в рощах придорожных подловили да в петлю…