Зверю в сердце (СИ)
— Попросил коров идти на цыпочках, чтобы меня не разбудить?
Костя хмыкнул и слегка щелкнул его по лбу:
— Цени мою заботу.
Сказано это, конечно, было в шутку, но Антон вдруг понял, что и в самом деле, как последняя свинья, не поблагодарил Костю за всю возню с его пьяным телом.
— Очень ценю, — со всем чувством проговорил он, — серьезно, спасибо, что помог.
Костя в ответ пробурчал что-то среднее между «не за что» и «придурок». Потом поерзал, оперся о столб, удерживающий плот, и подтянул Антона повыше, почти усаживая себе на колени.
— Так все-таки, откуда инфа, что здесь стадо? Чудо-слух? Феноменальное обоняние?
Описание мгновенно натолкнуло Антона на вполне себе зверский образ, который моментально нагонял пусть и не острую уже, но вполне ощутимую панику. Поэтому он резко оборвал себя и вопросительно глянул на прикрывшего глаза Костю.
— Корова мычала за секунду до того, как ты проснулся, — лениво пояснил тот. — А чего кипешишь-то?
— За деда переживаю, — честно признался Антон. — Переживаю, что он будет переживать. Не с его сердцем волноваться. И тем более, о непутевом внуке, который до девятнадцати лет дожил, а того, что пить всякую дрянь не стоит, так и не уяснил.
— Можем попробовать пройти по низу берега, — задумчиво предложил Костя. — Но я еще ни разу не пытался вплавь спастись от быка, так что не знаю, выручит ли нас это, если Зверь решит пободаться.
Зверем звали деревенского быка. Антон вспомнил здоровенную зверюгу с не менее здоровенными рогами, которую он недавно увидел издалека, и отрицательно покачал головой:
— Давай еще посидим, если ты не против.
— М? — Костя уже дремал и воспринимал информацию чуток заторможенно. — Не против. Давай. Ты прости, я вчера ночью не спал совсем, так что вырубает просто зверски. И ты еще тепленький такой…
Он повозился и прижал Антона теснее. Тот даже не удивился особо. Многие альфы характеризовали его термином «уютный». А Ден так вообще засыпал рядом почти мгновенно, когда им приходилось ночевать вместе. Так что реагировать как-то Антону было в лом, да и Костя уже тихо посапывал, явно «зверски вырубленный».
От тепла альфы, неспешного покачивания плота и умиротворяющей тишины летней ночи, Антон и сам начал засыпать. Лишь в самый последний момент он ухитрился вынырнуть из вязкой дремы. Антон помотал головой. Спать сейчас было нельзя категорически. Неизвестно, когда они проснутся, а через полчаса дед точно забьет тревогу. Поэтому Антон принялся глазеть по сторонам в надежде, что красота пейзажа перебьет усыпляющие факторы. Но река монотонно покрывалась рябью, деревья столь же монотонно покачивались под редким ветерком, а далекая соседняя деревня на том берегу быстро приелась. Вариант был лишь один. Антон аккуратно развернулся и принялся разглядывать спящего Костю.
«Хоть бы слюну во сне пускал, совершенство долбаное», — обиженно подумал он. Даже придраться в Костиной внешности было не к чему. Будто в пробирке его выращивали, предлагая родителям корректировать необходимые параметры.
«Буду верить, что у него малюсенькая, барби-сайз, писюлька», — злорадно размышлял Антон. В этот момент Костя вздохнул во сне, будто догадываясь о его мыслях, и Антон оборвал себя. В самом деле, с завистью нужно бороться, а уж думать гадости про человека, почти спасшего тебе жизнь — верх неблагодарности. Антон вздохнул и придвинулся немного, разглядывая длиннющие темные ресницы, которые неизвестно зачем были даны брутальному альфе. И тут то ли ветер сменил направление, то ли расстояние оказалось слишком уж мизерным, но Антон отчетливо почувствовал Костин запах.
Нет, он не влюбился мгновенно и неотвратимо, но вздохнул, пожалуй, слишком громко и лишь гигантским усилием не уткнулся альфе в шею. Аромат был непривычным, он мешался с хорошей туалетной водой, которая не могла его забить, и не поддавался расшифровке, не делился на составляющие. Он был сильнее, чем обычно у альф, давящим прикосновением проходился по холке, будто бы принуждая подставиться. Антон судорожно вдыхал его, не мог надышаться и ненавидел себя за столь животную слабость. Он даже не сразу понял, что Костя перестал быть сонно расслабленным, просто натолкнулся на потемневший взгляд, когда чуть отстранился, предоставляя истерзанному обонянию передышку.
— Эм, — смущенно промямлил он, отодвигаясь, — офигенная туалетная вода. Очень идет тебе.
— Спасибо, — медленно ответил Костя. Он повел занемевшими плечами и, глядя так, будто говорил совершенно о другом, спросил: — Стадо ушло. Двинемся?
Антон закивал как китайский болванчик, не в силах отделаться от смущения, хоть и считал, что оправдание его выглядело очень правдоподобно. Он подскочил на ноги, глядя, как Костя лениво поднимается во весь рост и тянется, с хрустом разминая шею. Как-то мигом спала вся непринужденность, которая установилась между ними. Антон был смущен своими реакциями, а Костя просто молчал, думая о чем-то своем и, кажется, старался лишний раз на Антона не смотреть.
Так они и дошли до деревни. Дом Кости был тут же, тропинка от реки проходила точно вдоль его забора, а Антону нужно было еще пройти по расшатанной мостовой. Молчание уже немного давило, так что Антон притормозил и протянул руку:
— Спасибо. Еще раз.
Костя, который вроде бы собирался его проводить, прищурился, но руку пожал, осторожно стиснув тонкую кисть.
— Не за что. Еще раз, — и ухмыльнулся, каким-то чудом сглаживая появившийся между ними угол.
Антон широко улыбнулся в ответ, забрал руку и помахал:
— Спокойной ночи.
— Угу, — коротко ответил Костя, засовывая руки в карманы.
Антон быстро двинулся к дому, пытаясь придумать достойное оправдание для деда, но то и дело сбиваясь на мысли об альфе. Перед поворотом он оглянулся: Костя стоял на том же месте, пристально глядя ему вслед. Антон полыхнул смущением, коротко махнул ему еще раз и одним рывком завернул за угол.
Дед предполагаемо не спал, но вид имел измотанный и вполне спокойно проглотил версию о том, что от духоты и усталости внуку стало плохо и он ухитрился уснуть около речки. В общем-то, почти правда, если не придираться к мелочам. Сил хватило только на то, чтобы почистить зубы и раздеться. Последнее Антон помнил смутно, действовал на автопилоте.