Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

-- "...Не дрался под теплым дождем..." -- это моя любимая строчка у Элиота: "...Не лежал, изнывая, в соленом болоте..." 
Он быстро зашагал по коридору к холлу, не глядя по сторонам, покуда не остановился у конторки портье. 
-- Забыл спросить: мне сегодня никто не звонил? -- осведомился он у Высоцки, старательно избегая смотреть на мисс Зелинка. 
-- Нет, никто. 
Тогда Эндерс, повернувшись, бесцеремонно уставился на мисс Зелинка, напряжением взгляда пытаясь заставить и ее посмотреть на него, улыбнуться ему... 
-- Вот такие головы, как у вас, мой друг,-- мрачно предрекла Жозефина,-- и находят в духовках газовых плит. 
Мисс Зелинка сидела с абсолютно бесстрастным, безразличным видом, глядя в одну точку, на расстоянии двадцати пяти футов от плеча Высоцки,-- глядя терпеливо, не ерзая на стуле, но холодно, словно это ее совсем не интересует. Казалось, эта женщина ждет, что вот-вот к отелю подкатит роскошный "линкольн", дверца откроется, выйдет шофер в красивой ливрее, пригласит ее в автомобиль и подвезет к тяжелой, дубовой, обитой дорогой материей двери со стальными узорами из блестящего металла. 
Эндерс нехотя поплелся назад, к своему номеру; попытался еще почитать: "Апрель, этот жесточайший месяц года..."; полистал книжку: "Вот, сказала она, твоя карта, утонувший финикийский моряк..." Снова отложил томик в сторону: нет, ночью он не может читать. Снова подошел к двери, открыл ее, выглянул в холл: ножки, в шелковых чулках, с поразительно белой кожей и упругими мускулами, все еще там, на своем месте... Сделав глубокий вдох, он вновь направился по коридору к конторке портье. 
-- Вы только посмотрите,-- удивилась Жозефина,-- наш челнок вернулся! 
-- Забыл спросить,-- он смотрел прямо в глаза Высоцки,-- нет ли для меня какой почты? 
-- Никакой. 
-- Хочешь, приятель, я тебе кое-что скажу -- откровенно? -- вмешалась Жозефина.-- Ты сделал неправильный выбор. Тебе, конечно, нужно жить в Давенпорте, штат Айова. Честно говорю! Нью-Йорк раздавит тебя, как земляной орех. 
-- Никого здесь не интересует твое мнение! -- резко оборвал ее Высоцки; он сразу заметил, как неловко Эндерсу, как осторожно поглядывает он на мисс Зелинка, пытаясь удостовериться, какое впечатление произвели на нее слова Жозефины.-- Эндерс -- симпатичный малый, хорошо образованный,-- он далеко пойдет. Оставь его в покое, Христа ради! 
-- Я даю ему искренний совет, и только,-- ерничала Жозефина.-- Недаром прожила в Нью-Йорке двенадцать лет -- сколько раз видела вот таких, как он,-- как начинали и как потом заканчивали: в водах Гудзона. 
-- Да заткнись ты! -- грохнул кулаком по стойке Высоцки.-- Далась тебе эта река! 
Эндерс заметил, что мисс Зелинка прислушивается к беседе, и был очень ей благодарен за это. Ее прелестная головка чуть склонилась набок, а в прекрасных глазах, с надменным блеском, мелькнула тень заинтересованности. 
-- Я сама родом с Фолл-ривер,-- не обращала внимания Жозефина на окрик портье.-- Не нужно мне было уезжать оттуда, очень теперь жалею. Утонешь в Фолл-ривер -- там хоть выловят твой труп и похоронят по-человечески. Почему я уехала с Фолл-ривер -- понятия не имею. Скорее всего меня околдовал, очаровал Великий сияющий путь1.-- И с иронией помахала красно-белым зонтиком от солнца, словно отдавая салют Нью-Йорку. 
Эндерс снова заметил реакцию мисс Зелинка -- дрогнули кончики губ, на них появилось что-то похожее на улыбку. Приятно, что она слышала слова Высоцки и знает теперь, что он хорошо образован и далеко пойдет. 
-- Если вам угодно,-- вдруг пробубнил он, не узнавая собственного голоса, в сторону мисс Зелинка,-- то можете подождать у меня в номере того, кого ждете. Там не так шумно. 
-- Нет, благодарю вас,-- ответила мисс Зелинка. Говорила она как-то странно, не разжимая губ и не показывая зубов,-- по-видимому, тоже красивых. Голос ее за плотно сомкнутыми прекрасными губами показался ему глубоким, чуть хрипловатым и таким волнующим, что к горлу подкатил комок и застрял там, словно чья-то холодная, твердая рука намеревалась его придушить. Он вновь повернулся к Высоцки, приняв окончательное решение больше в свой номер одному не возвращаться. 
-- Интересно,-- начал он,-- откуда у Бишопа этот цыпленок, которого он безуспешно пытался всучить мне? 
Высоцки осторожно огляделся вокруг. 
-- Вот что я вам скажу, Эндерс,-- он понизил голос,-- советую как ваш надежный друг: никогда не покупайте цыплят у Бишопа. Он собирает их там, на Десятой авеню, на железнодорожных путях. 
-- Но что они там делают? -- удивился Эндерс. 
-- Сюда с ферм их доставляют товарными поездами,-- объяснил Высоцки.-Тех, что в силу той или иной причины приняли смерть в пути, железнодорожники выбрасывают из вагонов, и такие "мертвецы" лежат кучами на полотне. Бишоп выбирает из них таких, чей внешний вид указывает, что насильственная смерть наступила совсем недавно. Вот он их и продает. 
Высоцки неслышно, на цыпочках подошел к двери кабинета Бишопа, с виноватой физиономией приложил к ней на несколько секунд ухо, словно шпион из кинофильма. 
-- Советую вам никогда их у него не покупать. Нельзя утверждать, что его цыплята -- самый питательный продукт в мире. 
Эндерс улыбнулся. 
-- Бишопу впору работать на Уолл-стрит, с таким великим талантом бизнесмена. 
Мисс Зелинка засмеялась. Чувствуя, что он вдруг за одно мгновение стал вдвое выше, Эндерс отметил, что мисс Зелинка смеется тихо, не раскрывая рта, но по-настоящему, как все. Он тоже засмеялся, и взгляды их вдруг встретились -- в них сквозило взаимопонимание и чувство юмора. 
-- Можно пригласить вас на чашку кофе? -- справившись наконец с застрявшим в горле комком, проговорил Эндерс. 
Ему казалось, что вылетевшие у него изо рта слова впились, как острые шипы, в прелестную головку мисс Зелинка. 
Мгновенно в ее больших серых глазах появилась задумчивость. Она явно над чем-то размышляла, и Эндерс терпеливо ждал ответа. Мисс Зелинка улыбнулась. 
-- Хорошо, я принимаю ваше предложение. 
И вот она встала -- Боже, какой рост (наверно, не меньше пяти футов шести дюймов) и грациозна, как истинная герцогиня. 
-- Я вернусь через минуту,-- заторопился Эндерс.-- Только возьму пальто.-- И стремительно, легко, как по воздуху, зашагал через весь холл по коридору к своему номеру.