Ставка на мертвого жокея

- Наверняка, - усмехнувшись, сказал Барбер. - Я всегда дома для тех, кто выигрывает при ставках восемнадцать к одному. 
Смит улыбался, не выпуская руку Барбера из своей. 
- Возможно, что в ближайшие дни у нас будет даже нечто получше ставки восемнадцать к одному. 
Он помахал ему, и Барбер захлопнул дверцу. Смит влился в поток автомашин, чуть было не вызвав столкновение двух малолитражек позади. 
Чтобы объявиться снова, Смиту потребовались две недели. С самого начала Барбер знал: что-то назревает, но ждал терпеливо, любопытствуя и забавляясь, обедая в хороших ресторанах, где Смит считался завсегдатаем, посещая с ним художественные салоны, слушая его рассуждения об импрессионистах, посещая бега и чаще выигрывая, нежели проигрывая благодаря информации, которую Смит получал от людей с поджатыми губами, вертевшихся у касс. Барбер делал вид, что ему нравится этот умный человечек больше, чем на самом деле, а Смит, в свою очередь, - и Барбер знал это, - делал вид, что Барбер нравится ему больше, чем на самом деле. Это было своего рода завуалированное циничное обхаживание, в котором ни одна сторона еще не раскрыла свои карты. Только в отличие от обычных обхаживаний первые две недели Барбер не мог догадаться, что именно Смиту от него нужно. 
И вот однажды, поздно ночью, после обильного ужина и хождений по ночным клубам, когда Смит казался непривычно молчаливым и поглощенным своими мыслями, они стояли перед отелем Смита, и тут он сделал свой ход. Была холодная ночь, на улице ни души, не считая проститутки с собакой, которая, проходя мимо, бросила на них безнадежный взгляд. 
- Вы будете у себя в отеле завтра утром, Ллойд? - спросил Смит. 
- Буду, - ответил Барбер. - А что? 
- А что? - рассеянно повторил Смит, глядя вслед явно продрогшей женщине с пуделем, которая спускалась по безлюдной темной улице. - А что? - Смит некстати захихикал. - Мне хотелось бы вам что-то показать. 
- Буду все утро дома, - ответил Барбер. 
- Скажите, друг мой, - сказал Смит, касаясь рукой в перчатке рукава Барбера, - а вы не задумывались, почему я так часто встречался с вами последние две недели, щедро угощал хорошей едой и поил лучшим виски? 
- Потому, что я очаровательный, интересный и развеселый парень, ответил Барбер, ухмыляясь. - А еще потому, что вам от меня что-то нужно. 
Смит рассмеялся, на этот раз громче, и погладил рукав Барбера. 
- А ведь вы не полный идиот, дружище, верно? 
- Верно, не полный, - подтвердил Барбер. 
- Скажите, дружище, - почти шепотом сказал Смит. - Вам не хотелось бы заработать двадцать пять тысяч долларов? 
- Что? - спросил Барбер, будучи уверенным, что ослышался. 
- Тс-сс, - сказал Смит, вдруг весело улыбнувшись. - Подумайте над этим. Увидимся утром. Спасибо, что меня проводили. 
Он отпустил руку Барбера и направился к отелю. 
- Смит! - позвал его Барбер. 
Смит игриво прижал палец к губам. 
- Тс-сс. Спокойной ночи. До утра. 
Барбер проводил его взглядом до вращающихся стеклянных дверей, которые вели в просторный, залитый светом вестибюль, где не было ни души. Барбер шагнул было следом за ним, но остановился, поднял воротник и медленно пошел к своему отелю. 
"Я так долго этого ждал, - подумал он, - что могу подождать и до утра". 
На следующее утро Барбер еще лежал в постели, когда дверь отворилась. Шторы были задернуты, и пока Барбер дремал в темном номере, в его сонной голове сверлило: "Двадцать пять тысяч, двадцать пять тысяч...". Услышав, что дверь отворилась, он открыл глаза. В дверном проеме вырисовывалась плотная фигура мужчины невысокого роста, подсвеченная бледным светом из коридора. 
- Кто тут? - спросил Барбер, продолжая лежать. 
- Извините, Ллойд, - сказал Смит. - Спите, спите. Я зайду позже. 
Барбер разом сел. 
- Смит! - воскликнул он. - Входите. 
- Мне неловко вас беспокоить... 
- Входите, входите! 
Барбер встал с кровати, пошел босиком к окну, раздвинул шторы и выглянул на улицу. 
- Господи, что вы знаете, - сказал он, поеживаясь и прикрывая окно. Какое солнце! Закройте дверь. 
Смит закрыл за собою дверь. На нем было серое твидовое пальто английского покроя и мягкая фетровая шляпа, а в руке он держал большой конверт из плотной бумаги. Он выглядел свежеотмытым, выбритым и давно проснувшимся. 
Щурясь от яркого солнца, Барбер надел халат, мокасины и закурил. 
- Извините, - сказал он, - я хочу умыться. 
Он зашел за ширму, отгораживающую раковину и биде. Пока он тщательно умывал холодной водой лицо и смачивал волосы, он слышал, как Смит подошел к окну, мелодично напевая тенорком, не фальшивя, арию из оперы, которую Барбер наверняка слышал, но не мог припомнить названия. "Ко всему прочему, - подумал Барбер, причесываясь, не щадя волос, - держу пари, что этот сукин сын знает пятьдесят опер". 
Барбер вышел из-за ширмы с почищенными зубами, причесанный, чувствуя себя свежее и не в столь невыгодном положении. 
- Париж, - выглядывая в окно, сказал Смит. - Какой ординарный город! Какой фарс! - Он обернулся с улыбкой на лице. - Счастливец! Вы можете себе позволить смачивать волосы. - Он с грустью потрогал свои поредевшие волосы, тщательно приглаженные щеткой. - Каждый раз, когда я мою голову, волосы падают у меня, как листья с дерева. Сколько, вы сказали, вам лет? 
- Тридцать, - сказал Барбер, зная, что Смит это прекрасно помнит. 
- Что за возраст, - вздохнул Смит. - Какой момент чудесного равновесия. Достаточно в годах, чтобы знать, чего хочешь, и все же достаточно молод, чтобы быть ко всему готовым. - Он отошел от окна, сел и бросил плотный конверт на пол рядом со стулом. - Ко всему. - Он почти кокетливо поднял глаза на Барбера. 
- Надеюсь, вы припоминаете наш разговор? - спросил Смит. 
- Я припоминаю, что кто-то говорил мне что-то про двадцать пять тысяч долларов. 
- Ага, значит, вы помните, - весело сказал Смит. - Ну и что? 
- Слушаю вас, - сказал Барбер. 
Смит потер перед его лицом мягкие руки, и его негибкие пальцы сухо затрещали. 
- У меня есть предложеньице, - сказал он. - Интересное предложеньице. 
- Что я должен сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? - спросил Барбер. 
- Что вы должны сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? - тихо повторил Смит. - Совершить небольшой полет. Я полагаю, вам приходилось летать за значительно меньшее вознаграждение? - закудахтал он.