Время между нами

— Ты просто дыши, — говорю я. Понимаю, что это не поможет, но это все, что смогло прийти мне в голову.
Наконец он выпрямляется.
— Могу я попросить тебя об одном одолжении? — Он еще не успел объяснить, в чем оно состоит, а я уже киваю.
— Не рассказывай об этом никому.
— Не буду. — Снова киваю и вижу, как капельки пота стекают по его щекам.
— Но может мне все-таки принести немного воды? Я мигом.
Он не говорит «да», но ведь не в его положении сейчас спорить. И пока он не успел передумать и не остановил меня, я встаю, оставляя рюкзак у него в ногах, и быстро бегу к кофейне. Девушка за стойкой дает мне стакан ледяной воды, и вот я уже со всех ног бегу обратно к скамейке.
— Вот… — начинаю я, но мои слова повисают в воздухе. Мой рюкзак лежит на замерзшей земле там, где я его оставила, а вот Беннетта уже и след простыл.
Беннетта не было на уроке испанского в понедельник. И во вторник. Я потихоньку начинаю сходить с ума от беспокойства, а вот мисс Доусон из администрации, кажется, совсем этим не обеспокоена.
— Может быть, просто дадите мне его номер телефона? — умоляю я. — Я только хочу убедиться, что с ним все в порядке.
Напускаю на себя самый серьезный вид, чтобы казаться очень ответственной, но это не производит нужного эффекта.
Рассказывая мисс Доусон о Беннетте, я, конечно же, упустила большую часть истории – ничего не сказала о парке, о поте, стекающем по его лицу, и о том, что он постоянно твердил, что ему нужно кого-то найти. Уж не знаю, какую часть всего происходящего имел в виду Беннетт, говоря «только не рассказывай об этом никому», но я решила, что речь точно была не о мигрени, потому что никакой другой причины, чтобы попытаться выяснить в администрации его личные данные, придумать я не смогла.
— Мисс Грин, я понимаю, что у вас благие намерения, но вы же знаете, что сообщать конфиденциальную информацию об учениках – это против правил. Мне очень жаль.
Она говорит все это весьма поучительным тоном, и ничуть не похоже, что она сожалеет.
— Уверенна, завтра он появится.
Да откуда ты, черт возьми, можешь это знать?
Вот, что мне хотелось выкрикнуть ей в ответ, но вместо этого я лишь бормочу: — Спасибо, — и выскальзываю за дверь. Ну зачем я оставила его там одного! Он всего лишь хотел, чтобы я посидела рядом, а я ушла, оставила его на холодной скамейке в темном пустынном парке, задыхающегося и всего в поту.
Я направляюсь в раздевалку, переодеваюсь, но услышав веселую болтовню друзей по команде, вдруг прихожу в ужас от того, что сейчас придется бегать по треку полному людей. Поэтому, не долго думая, решаю улизнуть из раздевалки, пока никто не заметил меня и не заставил передумать, отправляюсь на холод бегать по пересеченной местности. Бегу и стараюсь слушать звуки ветра и деревьев, слушать, как мои ноги шлепают по грязной дороге, но вместо этого слышу лишь его голос у себя в голове: «Просто посиди со мной, Анна. Пожалуйста». Чувствую себя ужасно.
◄►◄►◄►
Как потом выяснилось, мисс Доусон ошиблась. Беннетт не появился в школе в среду. И в четверг его тоже не было. Пятница. Вторая половина дня, где-то между пятью и шестью часами. Иду по Пончику – уже почти прихожу в отчаяние от того, что впереди выходные, а я так и не выяснила, что случилось с Беннеттом – и тут решение само возникает у меня в голове, словно ниоткуда. Да! Это мой единственный шанс!
Бегу к шкафчику Эммы, жду ее – ну куда же она запропастилась! Звенит звонок, вырываю лист из тетради и второпях царапаю: «Мне нужно с тобой поговорить». Сворачиваю бумажку и кидаю в одно из отверстий шкафчика, бегу в класс.
Заканчивается урок, и я со всех ног снова бегу к шкафчику Эммы. Вот она! Читает мою записку.
— Эм, мне нужна твоя помощь, — выпаливаю я. — Сможешь достать для меня кое-что из офиса администрации?
— Возможно.
— Мне нужен номер телефона Беннетта Купера. Я пыталась выпросить его у Доусон, но она мне отказала. Она же так любит, когда ты приходишь к ним в офис и расспрашиваешь о планируемом аукционе, может быть, тебе она скажет?
Она начинает что-то говорить, но я останавливаю ее. — Пожалуйста, не спрашивай зачем. Но мне очень нужен этот номер.
Эмма сжимает губы и поднимает брови. И теперь смотрит на меня этим своим «давай же расскажи мне все» взглядом.
— Послушай. Я наткнулась на него в прошлое воскресенье, и он выглядел…очень больным. А теперь вот уже неделю не появляется в школе. Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке.
Ну вот я сказала. Теперь стою, облокотившись на ее шкафчик, и жду, что меня будут пытать, но на лице Эммы мелькает лишь ухмылка.
— Да ты хочешь закадрить его! — Смеется она так громко, что тут же начинает озираться – не слышал ли ее кто-нибудь. — Ну, давай, расскажи же. Он тебе понравился, так ведь?
Мы стоим и смотрим друг на друга в упор. Я молчу. Она повторяет:
—Так ведь?
Шумно выдыхаю, выпуская воздух, который сжимает мои легкие.
— Я просто о нем беспокоюсь.
Она смотрит на меня своими большими глазами. И я не выдерживаю.
— Ну ладно, пусть так.
Она ухмыляется.
— Первый шаг – это признать, что ты бессильна, — говорит она, перевирая первый из двенадцати шагов для анонимных алкоголиков.
— Посмотрим, что я смогу для тебя сделать. Встретимся возле машины после занятий.
— Как ты собираешься его достать?
— Еще не знаю, но что-нибудь придумаю.
Час спустя, в уютном тепле Сааба, Эмма с воодушевлением рассказывает о проведенных ею хитрых манипуляциях.
— Не могу сказать, что в том, как все пошло с самого начала, была именно моя заслуга. Мне просто повезло, — рассказывает она, выезжая с парковки. — В общем, я вошла. Доусон как раз в этот момент разговаривала по телефону – с Арготтой, как я поняла – она говорила о том, что на этой неделе будет работа по испанскому, и поэтому ей нужно завезти ее домой Беннетту Куперу сегодня вечером. — При звуке его имени бабочки запорхали у меня в животе. Боже, кто-нибудь пристрелите меня.
— Ну, естественно, я вызвалась отвезти это задание.
— Так она дала тебе его домашнее задание?
— Нет. Она сказала, что я тут ничем помочь не могу – ей не позволено отдавать домашние задания других учеников.
Даже вам, мисс Аткинс
. — И она очень точно изображает голос мисс Доусон.
— Ну. Так ты достала его?
— Конечно, достала.
— Здорово. И где же?
— Я уже почти до этого дошла. — Она выруливает на улицу и тут же подрезает проезжавшую мимо машину, та громко ей сигналит.
— Итак, я начинаю задавать ей вопросы об аукционе – это же и было нашей легендой, так ведь? Доусон начинает рассказывать мне о чудесном домике Алленсов в Висконсине.
— Ой, ну брось. Не мучай меня. Давай уже ближе к делу.
— Ладно, ладно. Ну ,так вот, мы разговариваем об аукционе, и тут входит сеньор Арготта и оставляет на стойке пачку бумаг. Она благодарит его, он уходит, она подходит к монитору – а сама все рассказывает мне об антикварных фотографиях, которые кто-то там жертвует для аукциона — хватает бумаги, пишет адрес и приклеивает его на пачку.
— Ну и?
Тут она делает драматическую паузу.
— 282, Гринвуд.
— А номер телефона? Ты его достала?
Она поворачивает ко мне голову.
— Ты шутишь? Никаких тебе «Спасибо, Эмма»? Никаких - «Эмма – ты просто потрясающа»?
И она снова переводит взгляд на дорогу, качая головой.
— Я хотела лишь позвонить..
— Ну, номер телефона на бумажке она не написала, а экрана монитора, я не увидела. Но разве я не заполучила кое-что получше, чем просто номер телефона?
— Да. Но тогда мне придется туда ехать. — От этой мысли я вздрагиваю.
Эмма довольно улыбается, она всегда так улыбается, когда все происходит так, как она рассчитывает.