Спасителей не выбирают (СИ)
Окинув жреца взглядом, Хаггар едва удержался от удовлетворённой улыбки: Незримый уже ответил на его призыв. Одетый в светло-серую, как и полагалось его храму, плотную рубаху под горло с вышитой белым окружностью на груди и удобные тёмные штаны, служитель грозного бога был высок ростом, широк в плечах и крепок телом. На вид около пятидесяти пяти лет, основательный и серьёзный, с собранными в низкий хвост тёмными волосами с проседью. В руке мужчина держал меховую накидку.
Молодой маг поднялся с койки и подошёл вплотную к решётке. Даже лишённый магии он ощущал исходящий от неё холод, сопровождающий гремучее железо: тюремщики действительно не поскупились.
-- Здравствуй, жрец, -- тихо проговорил он, в упор глядя на того. Служитель молча склонил голову в ответ и так же молча шагнул ближе.
-- Жрец... -- настороженно окликнул Гасар, поймав того за локоть. -- Не стоит...
-- Не мешай мне выполнять мой долг, маг, -- равнодушно отмахнулся тот и стряхнул чужую руку. Гасар по-прежнему не понимал, что именно его так тревожит, но поминал недобрым словом короля, помешанного на старых традициях и решившего проявить благородство. Теневик, противореча собственным недавним мыслям и надеждам, жалел, что Вераса не прикончили спящим.
Последователь Незримого ещё приблизился к той же решётке -- так, что между ним и приговорённым оставалась пара ладоней пространства, разделённого хладным железом, -- и тихо сказал, глядя тому в глаза:
-- Ты звал, теневой маг, и я пришёл.
Хаггар медленно кивнул в ответ.
В глазах служителей Светозарного светилась доброта и кротость, взгляды последователей Воздающего поражали мудростью, Плетущего -- проницательностью и пониманием. Серые глаза этого жреца полнились безразличием и покорностью судьбе.
А дальнейшие события уложились в пару мгновений. Короткое стремительное движение, скрежет металла о металл -- и приговорённый, одной рукой обхватив посетителя за шею и затылок, дёрнул на себя, вжимая в прутья, а пальцы второй руки вцепились жрецу в горло. Тот не сопротивлялся: в нём не было страха и желания жить, всё та же равнодушная покорность судьбе.
Рассерженной змеёй зашипело и будто закашлялось от соприкосновения с кожей мага гремучее железо решётки, получившее своё название именно за этот звук. Пахнуло чем-то тошнотворно-кислым, смешанным с запахом палёной плоти, но Хаггар, кажется, вовсе не замечал боли. Ещё мгновение, и по его руке на грудь жреца хлынула алая кровь -- приговорённый голой рукой вырвал жрецу горло. И отступил на шаг внутрь клетки, с удовлетворённым видом размазывая по браслетам тёплую кровь.
Гасар Ассай очнулся только тогда, когда мёртвое уже тело рухнуло на пол, дёргаясь в агонии. Бессознательно он шагнул ближе, в ужасе глядя на своего ученика, также невозмутимо присевшего на край кровати и возящегося с браслетами на ногах. Опустился перед жрецом на колени, удостоверился, что тот уже отправился на встречу с богами, и вскинул взгляд на Вераса, который в этот момент уже спокойно вытянулся на койке, будто собирался уснуть.
-- Ты безумец, -- наконец, потрясённо проговорил теневик.
-- Нет, наставник. Я гений.
Старший маг вздрогнул всем телом и опустил взгляд -- голос звучал совсем рядом, не из-за решётки -- и не поверил самому себе, встретив полный шальной весёлой злости взгляд карих глаз. Перед ним на полу, в луже крови, одетый в наряд мёртвого жреца, лежал приговорённый.
-- Как... -- едва слышно выдохнул Гасар, но закончить вопрос и тем более услышать на него ответ не успел: короткий сильный удар отправил сознание мага в темноту.
А Хаггар проворно поднялся, передёрнул плечами и слегка подпрыгнул на месте, оценивая удобство новой одежды. Ботинки оказались чуть великоваты, но это лучше, чем малы. Опустившись перед бывшим наставником на корточки, быстро проверил, не перестарался ли, вкладывая силу в удар, но старший теневик действительно не умер, только отключился. Наскоро обшарив его одежду и прихватив несколько полезных вещиц, Верас аккуратно промокнул ссадину на виске Ассая, полученную при падении, его же платком, сложил белую тряпицу и убрал в карман -- такими полезными вещами, как кровь потенциального врага, не разбрасываются. После чего подхватил накидку жреца и двинулся к выходу.
Он чувствовал, как тело стремительным потоком, прорвавшим плотину, вновь наполняет сила, и это чувство пьянило. Хотелось беспричинно смеяться, хотелось разнести до основания эту тюрьму, но Хаггар не стал поддаваться эмоциям, он целенаправленно двигался к выходу. Пусть прежний, привычный и понятный мир рухнул, но сам маг жив, а значит -- ничего ещё не закончилось. Просто так сдаваться забывшему своё место королю, возжелавшему вдруг реальной власти, и горстке черни с невесть зачем примкнувшими к ним магами владетель Верас не собирался.
Благодаря своим экспериментам теневик выяснил среди прочего способ временно прекратить действие хладного железа: кровь. Тёплая ещё жертвенная кровь. Можно было бы воспользоваться своей собственной, но зачем, если ему так удачно предложили прекрасный объект? Да ещё посвящённый жрец, напитанный силой своего бога!
При телепортации тоже проще поменяться местами с каким-нибудь материальным предметом на расстоянии прямой видимости, чем перенестись на большое расстояние. Кроме того, Хаггар разумно опасался, что дворец окажется защищён от таких перемещений. Да и от браслетов стоило избавиться, пока кровь не свернулась... Конечно, этот фокус со сменой одежды существенно осложнял применённые чары, но оно того стоило.
А что за спасение придётся расплачиваться с Незримым... не впервой. Вряд ли могучий кредитор потребует чего-то такого, с чем Хаггар не сможет расстаться. Жизнь с сегодняшнего дня и так всецело принадлежит суровому богу, сила смертного ему без надобности, а больше у теневого мага ничего не осталось. Сегодня же отблагодарит его парой свежих ритуальных трупов.
Увы, бунтовщики не могли знать, что Вераса связывает с Незримом давнее знакомство, иначе им и в голову не пришло бы приглашать сюда жреца -- прямого проводника воли того. Жестокое божество давно уже заинтересовалось столь необычным и перспективным смертным, и когда наставники пытались привить ученику доброту и сострадание, сделало горячему юнцу гораздо более интересное предложение: знания в обмен на жертвы. И тот согласился не раздумывая. Знания Хаггар всегда ценил превыше всего, и именно в этом состояла главная проблема окружающих. Он не желал отвлекаться от изучения сугубо полезных и практичных вещей на мелочи вроде морали и человеческих законов, а учителям просто не пришло в голову, что работать надо именно в этом направлении. И большинство людей, погибших от рук теневика, сделали это на алтаре бога смерти.
Эмоции... их почти не осталось. Отупение и холод где-то внутри -- навязчивый, липкий, разъедающий душу. Лишь иногда, в такт вспышкам сознания и выплывающим из глубины воспоминаниям, они слабыми разноцветными отсветами, тревожными и болезненными, озаряли пустоту. Такими, каких лучше бы не было вовсе.
Чаще всего Его посещала серая как окружающее безмолвие тоска, именно она задавала тон. Всеобъемлющая, глубокая, неизбывная тоска о чём-то, чего никогда не было. О чём-то упущенном, об ошибках, которые нельзя исправить, о днях и людях, которые ушли навсегда.
Но тоска не мешала двигаться вперёд, терпеть её было просто. Иногда же вместо неё приходило зеленовато-коричневое отвращение, густо замешанное на льдисто-голубой ненависти. Отвращение ко всему и сразу, начиная с окружающего Ничто и заканчивая Его собственной сущностью. Оно запускало когти в сердце, и в такие моменты почти нестерпимо хотелось остановиться и прекратить всё, включая собственное существование. Подобному желанию противостояло только упрямство и что-то ещё, чего Он не понимал.