На земле и на небе

Мужчина вытер руки о большой носовой платок и протянул ей руку:
— Будем знакомы — Дмитрий.
Катя с некоторым колебанием вложила свою маленькую гладкую ладошку в большую шершавую ладонь, Мужчина ее пожал, и Катя, успев разглядеть не только красивую форму кисти, но и, увы, черные от грязи ногти, быстро отдернула руку.
— Мам, это Дмитрий Петрович, он тут нам с тетей Сарой помогает.
Дмитрий чуть исподлобья оценивающе смотрел на свою новую знакомую — щупленькая фигурка, бледное лицо, грустные, усталые глаза. «Если бы не дочка, ей можно было бы вполне дать не больше двадцати. Типичная мать-одиночка, — подумал он. — Залетела, наверное, по глупости, вот и растит дочь одна». Он перевел взгляд на Ксюшу, и глаза у него потеплели.
— Ваша дочь очень понятливая девочка, — похвалил он.
— Да, мам. Я прихожу, а у дяди Димы изо рта гвоздики торчат. А ты же сама мне говорила, ничего в рот грязного не брать. А гвоздики же очень острые, можно и ротик поранить, правда?
— Твоя правда, Ксения, — согласился Дмитрий. — Вот поэтому ты мне и нужна, без тебя никак. Сама посуди — кто мне гвозди будет подавать? — Он заговорщически подмигнул Кате. Потом серьезным тоном попросил Ксюшу: — Подай, пожалуйста, гвоздь, только на этот раз самый длинный.
Девочка наклонилась над железной коробкой, где гвозди были строго разложены по своим ячейкам: длинные в одной, средние — в другой, короткие — в третьей, достала самый длинный гвоздь и протянула дяде Диме.
— Этот?
— Молодец. — Мужчина опять наклонился и несколькими взмахами молотка вбил гвоздь в доску. Спина его была мокрой, и рубаха прилипала к коже. Катя невольно передернула плечами, ощутив тяжелый запах пота.
— Мам, правда, дядя Дима очень сильный? И чтобы забор чинить, для этого нужна мужская сила?
Катя кивнула и подумала, что у них в семье в последнее время почему-то вся работа считалась женской. Сколько раз она просила Романа повесить кухонную полку! Наконец, когда надоело смотреть на ворох посуды на столе и подоконнике, она взялась сама. Долго же она тогда провозилась со сверлом, дюбелями и шурупами! А Роман даже не заметил, что полка оказалась на стене, или сделал вид, что не заметил.
Из задумчивости ее вывел голос тети Сары:
— А! Проснулась наконец. Ну и славно. Здесь тебе торопиться некуда, спи сколько душеньке угодно. Хозяек и двух хватит, правда, Ксения?
Ксюшка радостно кивнула, но тут же выступила в защиту матери:
— Тетя Сара, мама дома никогда не отдыхает. Она всегда то в магазин, то на кухне, то убирает, то шьет, то меня воспитывает.
— А чего тебя воспитывать, ты уже большая, сама себе хозяйкой можешь быть.
Ксюша задумалась. Дома она почему-то была маленькой, а здесь — другое дело. И курочек ей поручают кормить, и посуду полоскать, и дяде Диме гвоздики подавать. Нет, здесь ей нравилось решительно все, тем более что никто раньше ее всерьез не воспринимал. А тут даже хозяйкой называют. «Правду сказал Санька, — подумала она, — в деревне все по-другому».
— Ну что, Дмитрий, скоро закончишь? — спросила тетя Сара. — А то пойдем сначала позавтракаем. Вот и девушка еще не емши ходит.
— Мам, там такой творожок скрипучий есть, вкусный-превкусный, а чай конфетами пахнет, — затараторила Ксюшка, блаженно жмурясь и похлопывая себя по животику.
Хозяйка улыбнулась, ласково глядя на девочку.
— Пойдемте в дом, — пригласила она. — Творог домашний, утром только сделала, и чай с мятой, и ватрушки остались.
— Спасибо, тетя Сара, вот еще пару досок прибью — и работа будет закончена, тогда и поем, — с видимым удовольствием согласился Дмитрий. — Давно домашней стряпни не ел.
— А ты почаще приходи, мужская работа всегда у меня найдется, и постряпаю для тебя с удовольствием, — предложила тетя Сара. — Ну ладно, заканчивайте, а я пока чайник на огонь поставлю.
Катя тоже поспешила в дом. Ей совсем не хотелось завтракать рядом с этим плохо одетым, пахнущим потом мужчиной. Она положила себе в тарелку творог и посыпала его сахаром. Творог действительно был свежим и вкусным. Дмитрий вошел в дом, когда она налила себе чаю. Она слышала, как он во дворе шумно обливается водой из шланга, а Ксюшка визжит, когда до нее долетают холодные брызги. Дмитрий был раздет до пояса, и Катя стыдливо опустила глаза при виде его торса, казавшегося необъятным и сплошь покрытого волосами.
— Прошу у дам прощения, — сказал он виноватым голосом, — не захватил с собой чистой рубашки, а грязную после такого замечательного душа надевать не хочется.
— Ничего-ничего, — заметила тетя Сара. Она достала из холодильника початую бутылку водки. — Ну что, работник, с устатку будешь?
— Да нет, спасибо, — покачал головой Дмитрий, — мне бы лучше молока.
— Да, конечно, кто же с утра пьет, — с готовностью согласилась хозяйка и поставила бутылку на место. — А молока я тебе с удовольствием налью, да еще с собой дам. И ватрушки бери, не стесняйся. Я опять тесто поставила — ближе к вечеру мы с Ксенией булочки печь будем.
— Ой, как здорово! — воскликнула та. — Только я не умею.
— А тут и уметь не надо — все просто. Я тебе покажу, не волнуйся, — успокоила ее тетя Сара.
Катя быстро допила свой чай, с удивлением наблюдая за своей дочерью. Видимо, действительно, деревенский воздух ей на пользу — вон какой аппетит.
— Ай да Ксюшка, молодец, — похвалила девочку хозяйка, — сразу видно, хорошо поработала.
— Да, мамочка. Я помогала дяде Диме и курочек кормила и Бульку.
— Бульку? — удивилась Катя. — Это кто? Собака? Я ее что-то не слышала.
— А она, мама, только утром была, и мы с ней подружились. Она такая славная и не страшная вовсе, только, правильно Санька говорил, — ленивая. Я ей говорю: «Дай лапу», — а она отворачивается, как будто не понимает.
— А где она сейчас? — спросила Катя.
— Да отвязалась, бестия! Я ее вчера отпускала, так ей понравилось, видимо. Ну придет, я ей покажу кузькину мать! — ответила тетя Сара и помахала кулаком в направлении конуры.
Ксюшка умоляюще посмотрела на хозяйку:
— Тетя Сара, не бейте ее, пожалуйста, ведь маленьких нельзя бить.
— Хороша — маленькая. Уже пятый год будет, — ворчливо ответила она.
— Я и говорю — маленькая. Вот мне пять лет, а мама меня никогда не бьет. — Девочка готова была заплакать.
Тетя Сара серьезно посмотрела на нее.
— У собаки другой срок. Ну да ладно, заступница, не обижу твою собаку. Но на цепь посажу. Собачья работа — дом сторожить.
— А я никуда не уйду, — быстро залопотала Ксюха, — я и посторожу.
Все засмеялись.
— Здорово ты придумала, — сквозь смех проговорила тетя Сара. — Ты вместо Бульки и лаять будешь?
Девочка не поняла, почему ее слова так насмешили взрослых, но явно с облегчением заулыбалась:
— Конечно, я умею!
Она выбежала из-за стола, кружась по комнате и звонко залаяла. От этой картины взрослые совсем покатились со смеху.
— Ну ладно, ладно, — вытирая слезы, сказала ей Катя, — хватит, угомонись.
— Спасибо хозяйке, — вставая, вежливо произнес Дмитрий. — Если что — зовите, помогу чем смогу.
— Забери молоко-то. Что вечером-то ешь? Небось только супчик из пакетов. — Хозяйка подала ему трехлитровую банку.
— Не волнуйтесь, у меня всего достаточно, — успокоил ее Дмитрий.
— Бери-бери, не обижай. За работу надо платить, не буду же я у тебя в должниках ходить, — решительно сказала тетя Сара, — вот и ватрушек тебе завернула. Не обижай.
Парень, стараясь скрыть недовольство, взял банку, пакет и направился к выходу. Он остановился у порога, оглянулся и еще раз поблагодарил:
— Спасибо еще раз за угощение, до свидания.
Когда он вышел, Катя спросила хозяйку:
— Дмитрий из местных или дачник, как я?
— Да нет, он тут один недострой сторожит. Богачи себе дачи у реки строят: им удобно, до города близко. А тут хорошие места, красивые. Речка чистая, рыбка есть, и лесок поблизости грибной, и малинник.
— Правда, — согласилась Катерина, — золотые места.