Двое в стране любви

В девять часов пополудни он постучал в ее дверь. Джулианн открыла почти сразу. Она выглядела усталой, бледной и беззащитной.
– Привет, – сказал он.
– Привет.
Джулианн еле слышно вздохнула, и он понял, что она решила вернуться в Пенсильванию. Бросить его. Он увидел это по ее глазам.
Он вошел в дом, оба продолжали молчать.
Наконец Бобби поднял руку – на загорелой коже пальца остался бледный след от кольца.
Джулианн удивленно посмотрела на него:
– Ты снял его?
– Да.
– Почему?
– Потому, что я люблю тебя.
Она взяла его за руку.
– Значит ли это, что теперь ты поговоришь со мной о Шэрон? О значении кольца? О том, почему ты носил его все эти годы?
– Нет, я только имел в виду, что люблю тебя.
Она отпустила его руку:
– У тебя слишком много секретов, Бобби Элк. Слишком много проблем, которыми ты не хочешь со мной поделиться.
Оскорбленный, он расправил плечи.
– Тебе так легче, да? Уехать, как только жизнь становится жестокой?
– Легче? – взыграл ее ирландский гонор. – Да это самое трудное, что я когда-либо в жизни делала! Но, черт возьми, мне от тебя нужно нечто большее!
Он шепотом выругался.
– Я не был хорошим мужем. Моя жена заслуживала большего.
Джулианн замерла, глядя на него во все глаза.
– О боже всемогущий! Ты обманывал ее? Да, Бобби?
– Нет.
– Тогда что же?
Он пытался сказать ей, признаться, что убил Шэрон, но слова не шли у него с языка.
– Ничего, не бери в голову.
Она покачала головой, и он понял, что она сдалась.
– Я заказала место на рейс в понедельник.
– Так скоро?
– Мне слишком больно оставаться здесь. – Джулианн присела на краешек дивана.
Бобби хотелось обнять ее, но он только спросил:
– А как быть с твоей машиной?
– Я договорилась, что ее перегонят домой в Пенсильванию вместе с остальными моими вещами. – Она помолчала и вздохнула. – Извини, что не смогу закончить оформление бутика. Я оставлю тебе все свои файлы, у меня уже есть хороший задел.
Ему не нужен магазин. Ему нужна эта женщина. И его ребенок.
– А что насчет ребенка? – спросил он. – Будем таскать малыша туда и обратно?
– Мы будем делать все возможное и постараемся стать лучшими родителями.
– Разумеется. Я буду посылать тебе чек, достаточный, чтобы...
– Бобби...
– Не спорь, позволь мне по крайней мере помогать тебе.
Они смотрели друг на друга.
– Я буду скучать без тебя, – сказал он.
Глаза у нее наполнились слезами, голос прерывался:
– Я люблю тебя, Бобби. Больше, чем ты можешь себе представить.
Не в силах удержаться, он сел рядом с ней и протянул к ней руки.
Но она не упала в его объятья, не заплакала у него на груди, она лишь покачала головой, отказываясь от утешения, которое он ей предлагал.
– Прости меня, – сказал он.
– Тебе нужно идти, – отозвалась она, голос у нее слегка дрогнул.
Бобби покинул хижину, а потом долго стоял на ветру и молил Создателя остановить время. До понедельника.
Чтобы удержать ее здесь.
  
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
 
В понедельник Джулианн ждала на крыльце. Бобби предложил довезти ее до аэропорта, и он в любой момент мог заехать за ней.
Увидев приближающийся грузовичок, она крепко обхватила себя руками.
Бобби остановился возле крыльца и вышел из машины.
Ей вдруг захотелось обнять его и никогда не отпускать.
– Ты готова? – спросил он.
– Да.
Он взглянул на кожаный ранец:
– Это?
Она кивнула.
– Остальное в коробках.
Бобби потянулся за сумкой:
– Я оставлю этот дом только для тебя, не буду его сдавать.
Она оглянулась на хижину:
– Не нужно этого делать, Бобби. Он начал спускаться с крыльца.
– Я могу делать все, что хочу, это мой дом. Кроме того, я собираюсь прекратить обустраивать детскую.
– Да, конечно. Я чувствую себя так, будто оставляю здесь часть своего сердца.
Он остановился и повернулся к ней:
– И забираешь часть моего.
Джулианн встретила его тревожный взгляд. Ее решение разбило их сердца.
«Не уезжай, – говорил ей рассудительный внутренний голос, – останься с ним».
И что? Остаться его безутешной, доведенной до отчаяния любовницей? Леди, которую он будет держать на расстоянии? Леди, на которой он отказался жениться?
Джулианн спустилась с крыльца.
Не сказав ни слова, Бобби открыл перед ней дверцу. Она поблагодарила, села и пристегнула ремень.
Они ехали молча по проселочной дороге мимо ферм и ранчо, выскочили на главное шоссе, и в этот момент хлынул дождь.
Дворники метались по ветровому стеклу, а Бобби старался держать себя в руках, но, когда он взглянул на Джулианн, решимость покинула его.
«Гордость, – думал он. – Его чертова гордость».
Из-за нее он убил Шэрон, а теперь из-за нее же теряет Джулианн.
– Я не могу, – вдруг произнес он, – не могу.
Он остановил грузовик на обочине и заглушил мотор, потом взглянул на Джулианн.
– Что происходит? – спросила она. – Что случилось?
– Если бы с тобой когда-нибудь хоть что-нибудь случилось, я бы умер, – ответил он. – Я просто не смогу без тебя.
Она озадаченно смотрела на него:
– О чем ты говоришь? Ничего со мной не случится.
– Я убил Шэрон, Джулианн. Автомобильная авария – это моя вина. – Бобби помолчал, чувствуя, как сжимается желудок. – В тот день тоже шел дождь. Мы возвращались в Техас из Оклахомы и были уже в нескольких часах езды от дома.
Джулианн сидела молча – пусть продолжает, пусть выговорится.
– Когда погода стала еще хуже, Шэрон забеспокоилась: она хотела, чтобы я нашел мотель – переждать шторм.
– Но ты продолжал вести машину.
– Да, я вел ее сквозь бурю гораздо более опасную, чем сейчас. Я убедил Шэрон, что все будет хорошо, что я довезу ее до дома в целости и сохранности.
Бобби не отрываясь смотрел в ветровое стекло, вспоминая, каким мачо он себя тогда ощущал, как был в себе уверен.
– Примерно через полчаса машина, идущая за нами, потеряла управление. Столкнулись несколько автомобилей. Моя машина пошла юзом, скользя поперек мокрого шоссе, и вылетела с набережной. – Бобби закрыл глаза, заново, как в замедленной съемке, прокручивая в голове картины катастрофы. Он видел груду искореженного металла, слышал хруст собственных костей, опять чувствовал, как отрывается нога... – Я не знал, что произошло с Шэрон, я почти сразу потерял сознание и пришел в себя только в больнице. – Он с шумом выпустил из легких воздух. – У Шэрон не было шансов, она умерла прямо там, на месте аварии.
Бобби открыл глаза и опять пристально посмотрел в ветровое окно:
– Мы навещали ее семью в Оклахоме. Я ведь обещал ее родителям, что буду беречь их дочь, защищать ее.
– Это была автомобильная авария, ты не думал, что она умрет.
Он повернулся к Джулианн.
– Я все равно люблю тебя, – сказала она. – В моих чувствах к тебе ничего не изменилось.
– Как ты можешь так говорить?
– Ты хороший человек, и сердце у тебя доброе. Сейчас я поняла, через что ты прошел, какую боль выдерживал.
Бобби схватил Джулианн за руку и стиснул так, словно это могло помочь ему справиться с переживаниями.
– В тот день, когда умерла Шэрон, на мне не было обручального кольца. Примерно за неделю до нашей поездки я повредил руку. Повредил несерьезно, но кольцо снял, потому что стали опухать пальцы. А когда рука зажила, мне...
– ...тебе не захотелось снова надевать его, – мягко подсказала она.
Бобби кивнул:
– Я в то время ремонтировал грузовик, и кольцо мне мешало. – Он опять вздохнул: – Шэрон расстраивалась. Я не понимал ее – чего она так суетится из-за такого пустяка. – Он помолчал, рассматривая пустой палец. – Когда она умерла, я надел кольцо. Я заставил Майкла принести мне его в больницу. Эта золотая полоска напоминала мне о том, что я сделал. В тот день, когда отнял у нее жизнь.