Касательные

Звякнул дверной звонок. Пол аж подпрыгнул.
— Неужели мама? — обеспокоенно спросил он.
— Не думаю, — ответила Лорен. — Скорее Хокрам. — Она пошла открывать дверь и вскоре вернулась с невысоким очень бледным мужчиной.
Тути встал, пожал ему руку.
— Пол Тремонт, Ирвинг Хокрам, — представил он своих гостей.
Хокрам искоса глянул на Пола. Глаза его холодно блеснули.
— Как продвигается моя работа? — спросил он Тути.
— Все готово, — ответил тот. — Она наверху. Похоже, ваши ученые мужи трясли не то логическое дерево. — Тути принес папку с какими-то бумагами и распечатками и протянул Хокраму.
Хокрам просмотрел распечатки.
— Не могу сказать, что я очень доволен. С другой стороны, ошибок нет. Работа, как всегда, выполнена на самом высоком уровне. Вот ваш чек. — Он протянул Тути конверт. — Жаль только, что мы не получили результатов раньше. Я бы обошелся без лишних волнений, а компания сэкономила бы приличную сумму.
— К сожалению, не получилось.
— У меня есть для вас другая, очень важная работа… — Хокрам изложил суть дела.
Тути подумал несколько минут, покачал головой:
— Очень сложно, Ирвинг. Такого еще никто не делал. Потребуется месяц, чтобы понять, есть ли решение у поставленной задачи.
— Сейчас меня именно это и интересует: разрешима ли она. От этого зависит многое. — Хокрам сцепил руки. Вроде бы еще больше побледнел. Дайте мне знать как можно скорее.
— Займусь этим незамедлительно.
— А это ваш ученик? — Хокрам указал на Пола.
— Нет, юный друг. Интересуется музыкой. Отлично играет Моцарта.
— Я помогаю ему с тессерэктами, — вставил Пол.
— Надеюсь, ты не мешаешь Питеру. Его работа очень важна.
Пол покачал головой.
— Вот и хорошо. — И Хокрам отбыл, зажав папку под мышкой.
Тути вернулся в кабинет-мастерскую, прихватив с собой Пола, Лорен примялась было за роман, застыв с ручкой над блокнотом, но нужные слова не шли в голову. Она всегда нервничала после ухода Хокрама. Она поднялась по ступенькам, застыла на пороге кабинета. Такое случалось часто: ее присутствие не мешало Тути. Увлеченный работой, он ничего не замечал.
— Кто этот человек? — услышала она вопрос Пола.
— Я работаю на него. Он — сотрудник большой электронной фирмы. Большая часть оборудования, которым я пользуюсь, получена от него. Компьютеры, мониторы с высоким разрешением. Он предлагает мне разные задачи. А с результатами идет к своим боссам и говорит, что все сделано им.
— Глупость какая-то, — пожал плечами Пол. — А что за задачи?
— Коды, шифры. Компьютерная защита. Когда-то я этим занимался.
— Вы хотите сказать, защита компьютера от несанкционированного доступа? — Пол просиял. — Нам рассказывали об этом в школе.
— Все обстоит гораздо сложнее. — Тути улыбнулся. — Ты когда-нибудь слышал о немецкой «Энигме» или проекте «Ультра»?
Пол покачал головой.
— Я так и думал. Давай попробуем другую фигуру. — Он запустил новый вариант программы четырехмерной графики и посадил Пола перед экраном. Так как будет выглядеть гиперсфера, попади она в наше пространство?
Пол задумался.
— По-странному.
— Не так уж и по-странному. Ты уже видел ее на экране.
— А, в нашем пространстве. Это просто. Этакий воздушный шарик, раздувающийся из ничего, а потом спускающийся. Сложнее представить себе, как в действительности выглядит гиперсфера. Я хочу сказать, окажись она направерх от нас.
— Направерх? — переспросил Тути.
— Ну да. Направерх и налевниз. Как бы ни назывались эти направления.
Тути не отрывал глаз от мальчика. Присутствия Лорен они не замечали.
— Вообще-то они называются ана и ката, — уточнил Тути. — И как же выглядит гиперсфера?
Руки Пола описали широкие круги.
— Она — как шар, и она — как подкова, в зависимости от того, откуда смотреть. Как воздушный шарик, пробитый жалами пчел, только поверхность гладкая, а не покрытая рябью.
Глаза Тути раскрылись еще шире.
— Ты действительно это видишь?
— Конечно, — кивнул Пол. — Ваша программа для того и предназначена, не так ли? Позволяет увидеть фигуры вроде этой гиперсферы.
Тути кивнул, слова мальчика потрясли его.
— А теперь я могу поиграть на «тронклейвере»?
Лорен попятилась. Она услышала что-то очень важное, это она поняла, но смысл услышанного остался для нее тайной. Час спустя Тути спустился вниз, оставив синтезатор на растерзание Полу. Сел за стол напротив Лорен.
— Программа работает. Не для меня, но для него. Я только что показывал ему. Я показал ему фигуры с обратными тенями. Он все понял. А теперь сидит и играет Гайдна. С листа. Этот мальчик — гений.
— Ты про музыку?
Он пристально всмотрелся в нее, нахмурился.
— Да, полагаю, и в музыке тоже. Но я говорю о его пространственном воображении… координаты и перемещения в многомерном пространстве. Знаешь, если взять трехмерный объект и перенести его в четырехмерное пространство, он вернется зеркально отображенным. Поэтому, если мою правую руку, — он поднял правую руку, — поднять направерх или опустить налевниз, она станет в точности как левая.
— Не поняла, — покачала головой Лорен. — Что такое направерх и налевниз?
— Так Пол назвал перемещения вдоль четвертой оси координат. Те, кто придерживается научной терминологии, называют их ана и ката. Все равно, что вверх и вниз для плоскоземца, которому доступны только движения вправо-влево и вперед-назад.
Она подумала о превращении одной руки в другую.
— Все равно не могу себе этого представить.
— Я пытался, но тоже не смог, — посетовал Тути. — Наверное, наши мозги слишком закостенели.
Наверху Пол переключил «тронклейвер» в режим дуэта кафедрального органа и электрогитары и наигрывал вариации на музыку Перголези.
— Ты и дальше будешь работать на Хокрама? — спросила Лорен.
Тути вроде бы и не услышал ее.
— Невероятно, — пробормотал он. — Парень просто болтался неподалеку. Ты случайно привела его сюда. Невероятно.
— Ты можешь показать мне направление, ткнуть в него пальцем? допытывался Тути у мальчика три дня спустя.
— Рукой — нет, — ответил Пол. — Я его вижу, в уме, но…
— И как же ты его видишь?
Пол прищурился.
— Какое-то огромное пространство. Мы словно подвешены среди чего-то другого. И возникает чувство одиночества.
— Почему?
— Потому что я подвешен и не могу вырваться. И никто не обращает на меня внимания.
На скулах Тути заходили желваки.
— Я думал, ты просто создаешь эти направления в своем воображении. А ты говоришь мне… ты действительно что-то там видишь?
— Да. В том числе и людей. Ну, не совсем людей. И вижу я их не глазами. Глаза — что мышцы. Они не могут указать эти направления. Но голова… вернее, мозг… он может.
— Охренеть можно, — вырвалось у Тути. — Извини за грубость. Нервы. Ты можешь показать этих людей на экране?
— Тени, как мы и говорили.
— Прекрасно. Нарисуй мне эти тени.
Пол сел за компьютер, его руки застыли над клавиатурой.
— Я могу показать их вам, но вы должны мне помочь.
— Чем?
— Я хочу, чтобы они услышали музыку. Тогда, возможно… они нас заметят.
— Эти люди?
— Да. Выглядят они странно. Они словно стоят на нас. Как-то связаны с нашим миром. И такие высокие… направысокие. Они нас не замечают, потому что в сравнении с ними мы совсем маленькие.
— Господи, Пол, я понятия не имею, каким образом мы сможем донести до них нашу музыку… Я даже не уверен в том, что они существуют.
Глаза Пола сузились.
— Я не лгу. — Он потянулся к «мыши», на экране начали возникать силуэты. — Помните, это лишь контуры, которые мы можем видеть. Потом я нарисую направерхние и левонижние линии, которые свяжут контуры.
Мальчик добавил сечениям густоты цвета, чтобы они выглядели объемными, улыбнулся, объяснил, что это необходимо, потому что проекция четырехмерного объекта в нашем пространстве становится, естественно, трехмерной.