Восстановление (ЛП)

Хоть всё и началось хорошо, я всё еще чувствую, что между пропасть. Мне нужно знать правду. О Поле. О ее поведении. О том действительно ли мой отец является тем, кем я думаю, кем Джереми хочет, чтобы я его считала.
Я также хотела бы знать, как она всё это перенесла. Похоже, она хорошо справляется...но по какой-то причине мне трудно поверить в то, действительно ли это так или нет. Как только вошли другие посетители, она стала решительной и деловой. Это противоречит той женщине, которую я знала...с излишним макияжем на лице.
Я понимаю, глядя на нее сейчас, что я была несправедливо сурова с ней в своих мыслях. Мое впечатление было испорчено тем, как мы расстались. Всякий раз, когда я думала о ней, я помнила только плохое. Ничего хорошего.
Я помню, что у Рене всегда было большое сердце. Доброе сердце. Вот только ее сердце и разум никогда не были связаны.
Может быть, потому что я становлюсь старше, я могу смотреть на вещи с ее точки зрения. Люди делали ей больно снова и снова. Но такова была ее природа: ее сердце не позволяло ей оставаться в стороне или уйти от всех, с кем она встречалась.
Не похоже, что она была полной идиоткой. В конце концов я откуда-то получила свои гены. Интеллект, который привел меня в Йель. Всё благодаря ей.
Возможно, если бы у нее было хорошее воспитание, или она сделала бы правильный выбор в юности, она могла бы преуспеть.
На меня снова накатывает чувство вины. Должно быть, она видела то, как я изо всех сил старалась не быть такой, как она, в старшей школе. Она не идиотка. И как больно должно быть смотреть на дочь, которую ты вырастила и так обидела её?
В подростковом возрасте ты думаешь, что знаешь всё. Но это не так. Ты не знаешь и десятую часть того, что, по твоему мнению, ты делаешь, а десятая часть того, что ты думаешь ты делаешь - это больше, чем ты когда-либо думал, чтобы знать десятую часть своей жизни. Я думала, что хорошо скрыла свою обиду. Но должно быть всё было написано у меня на лице. Рене знала правду о своей жизни, о её положении, как мы с ней оказались там, где мы были. Она любила меня достаточно, чтобы оградить от истины. Благодаря Джереми я сняла розовые очки. Я знаю о Поле. Благодаря Фей, я знаю, что он сделал после моего рождения...и каким человеком он действительно был. Если он охотился на кого-то, находящегося в уязвимом положении, как мать Джереми...
Но, нет. Я резко останавливаюсь. Я не могу заставить себя бороться с этими мыслями. Не тогда, когда мама стоит передо мной.
- До закрытия еще час или около того, - говорит она, останавливаясь, чтобы налить себе стакан воды. Она вытирает пот со лба. - И потом ты можешь рассказать мне, что произошло с тобой с тех пор, как ты исчезла из моей жизни.
Она делает глоток воды.
До меня вдруг доходит, что она пьет воду. Воду! Я никогда не видела, чтобы мама пила воду после того, как взялась за бутылку...
- Ты..., - я смотрю на стакан, а потом на её лицо. - Ты...ты не трезва сейчас, ведь так?
- Три года я не брала спиртного в рот, - мягко говорит она. - Спасибо, в некотором смысле, тебе. Сначала было трудно, когда ты ушла. Но, когда я наконец поняла, что ты не вернешься...ну, это заставило меня пересмотреть приоритеты в моей жизни.
- Ничего себе, - говорю я, находясь в шоке. -  Это потрясающе. Я так горжусь тобой, мама.
- Ааа, - машет она. - Это было давно. Может, мне просто нужен отрезвляющий душ. Хотя твое появление меня очень потрясло.
Она оглядывает комнату, а затем ее взгляд устремляется на меня, полные озорства.
- Но я должна поздравить тебя.
- Меня? - моргаю я - С чем?
- О, не прикидывайся. Я сначала не поверила. Не поверила, что это на самом деле ты, но затем - о! - она останавливается, когда замечает, что кто-то зовет её. - Я скоро вернусь.
Я наблюдаю за тем, как она идет. Колесики вращаются у меня в голове. Что она могла иметь в виду? Конечно же не Джереми...
Я сжимаю челюсть от раздражения. Конечно же о Джереми. Что еще это может быть?
Через мгновение она возвращается ко мне.
- Мама, - говорю я спокойно. - Если есть что-то, что ты думаешь, что знаешь о моей жизни, лучше скажи сейчас!
Она выглядит смущенной.
- Прости, - говорит она. - Я не думала, что ты...ну, ты бы не появилась здесь в таком виде, если бы ты...
- Мама, - прерываю я её. - Связано ли это как-то с Джереми Стоунхартом?
Её глаза расширяются, она прикрывает рот рукой.
- Значит, это правда? - говорит она. - Я читаю журналы, статьи, но я и поверить не могла...
Она замолкает и бросается на меня с объятьями.
- Лилли, я так рада за тебя!
Она бы так себя не вела, если бы знала правду.
Ко мне приходит в мысль.
- Подожди, - говорю я, беря её за руку, прежде чем она уйдет. - Когда ты читала последнюю статью?
- Буквально на этой неделе, - говорит она мне. Она смеется. - По крайней мере благодаря им я знала, что ты жива. Я и подумать не могла, что ты появишься здесь лично!
- Мама, - предупреждаю я. - Всё, что ты читала, не бери в голову. Как я уже сказала, у нас есть много, чего наверстать.
- О. Лилли, дорогая, мне очень жаль. Означает ли это, что ты и..., - она оглядывается и шепчет. - ...Мистер Стоунхарт...больше не вместе?
- О, нет, - говорю я. - Мы вместе.
И связаны крепче, чем она может себе представить.
- Только не делай никаких предположений, пока не услышишь это от меня. Хорошо?
- Да, - кивает она. - Да, это справедливо. Она смотрит через плечо.
- Мне нужно идти. Но я скоро вернусь. После смены мы поедем ко мне. Хорошо? И я принесу одежду.
- Спасибо, - говорю я. - Звучит здорово.
Она улыбается мне и возвращается к работе.
  
Глава 13
 
Я снова попадаю под дождь, когда мы идем к автобусной остановке. Я думала, что грузовик, который стоит снаружи, мамин. Я должна была знать. Она не умеет водить.
Поездка не займет много времени. Автобус доставит нас прямо ко входу в парк трейлеров. Мы выходим. Я следую за ней через неосвещенный двор. В одном из трейлеров собака начинает тявкать на нас. Кто-то ругается. Я слышу твердый стук и страдальческий всхлип. А потом тишина.
Я вздрагиваю.
- Мы на месте, - объявляет мама, останавливаясь возле трейлера, не похожего на остальные. - Дом, милый дом.
Она открывает дверь, включает свет и шагает вовнутрь. Я следую за ней, закрывая за собой дверь. Внутри холодно.
- Ой, с ума сойти! - улыбается Рене. - Проклятый обогреватель постоянно выключается. Я ни раз просила их починить. Но они всё говорят завтра, завтра.
Она вытаскивает вилку и снова вставляет. Через мгновение вентиляторы внутри начинают работать.
- Лилли, дорогая, иди сюда. Погрейся, - она берет меня за плечи и ставит напротив обогревателя. - Оставайся здесь и грейся. Я пойду переоденусь. И тебе принесу что-нибудь теплое. Хорошо?
- Конечно, мама. Спасибо.
Она оставляет меня с улыбкой на лице и идет в другую комнату.
Я осматриваюсь вокруг. Место гораздо чище, чем я ожидала. Может быть потому, что у неё мало вещей. У стены раскладывающийся диван. Перед ним кофейный столик с множеством журналов.
- Интересно...
Я подхожу к столу. Начинаю листать журналы. Смотрю, смотрю, смотрю. Затем нахожу это.
"Промышленный магнат замечен с таинственной женщиной" - гласит заголовок. Ниже - фрагмент из двух строк: "Миллиардер Джереми Стоунхарт встречается с сотрудницей своей фирмы на фоне растущих обвинений в инсайдерской торговле и несоблюдения нормативных требований всего за несколько недель до публичного размещения акций. Подробности о личности женщины и их шокирующей интимной жизни на стр. 46".
- Дерьмо, - проклинаю я.
Я смотрю на дату в правом верхнем углу журнала. Боже, сегодня утром.
Я сажусь и листаю на 46 страницу. Там находятся фотографии, которые, как утверждал Джереми, сделал тот, кто следовал за мной до кафе.