Выбрать свободное небо (СИ)
— Тереза! Нашу еду отнимают! — возопили мужчины.
— Может быть, люди голодные, как и мы, — резонно предположила женщина и приветливо улыбнулась. Актеры согласно закивали. — Давайте их накормим, пока они нас не съели. Или, что гораздо хуже, не отобрали нашу провизию… Прошу вас!
Все двинулись к открытой двери номера. Владимир остался стоять один в коридоре. Потом подумал… и потрусил вслед за остальными. Даже нет, не так! За едой. До остальных ему, как обычно, дела не было.
Женщины быстро сервировали стол — снимали целлофан с колбас, нарезки мяса и сыра, мыли огурцы и помидоры. Мужчины развлекали их разговорами.
— Представьте, — говорил молодой мужчина с гладко выбритой головой, — а нас тоже не покормили. Я сам лично организовывал этот чертов тур для Терезы! А мы остались без ужина! Хорошо, что у нашего гитариста, Вадима, — кивок в сторону седого мужчины, — здесь, на юге, оказались знакомые!
— В армии служить надо, дети мои, — широко улыбнулся тот. — Если бы служили, да в нашей советской, непобедимой и легендарной, то и у вас по всей стране была бы уйма знакомых!
— Да! — нетрезво кивнул молодой длинноволосый парень. — И мы бы после Афгана на асфальт кидались при каждом визге тормозов…
Все выразительно посмотрели на мальчишку. Он и сам понял, что ляпнул не то, и покраснел.
— Теперь понятно, почему вас за продуктами в соседний магазин носило два с лишним часа, — изменила направление беседы Тереза, — хотя вы были на машине. А я голодная сиди!
— Тереза! — загалдели мужики дружно и чересчур правдиво. — Да мы по-быстренькому, и не задерживались совсем… и леща тебе привезли, и пива. Всё, как ты любишь!
— Спасибо, хоть вообще вернулись! — она рассмеялась. — Ладно, давайте ужинать.
Марина и Владимир коротко представились, не вдаваясь в профессиональные актерские подробности, которых, видимо, никто и не ждал.
Владельцев еды представлял лысый мужик:
— Это наши гитаристы: Вадим… — седой дружелюбно кивнул, — и Михаил, — молодой продолжал смущаться и поэтому весь как-то скукожился. — А это наш звукорежиссер Андрей.
— Привет! — откликнулся неприметный мужчина в очочках, его отвлекли от жевания бутерброда.
— А я — хозяин всего этого балагана Павел Яковлевич Тур. Можно просто Паша, — продолжил лысый.
— Карабас ты наш! — ответила ему писательница.
— И — прошу любить и жаловать — наша несравненная Тереза Ивановна Тур!
«Жена», — почему-то расстроенно подумал актер.
— Моя племянница! — с явным удовольствием воскликнула команда Туров и дружно расхохоталась. Видимо, эта шутка была известна в их кругу.
— А почему племянница? — поинтересовалась Марина, когда утолила первый приступ голода. — Вы вроде одного возраста… Или это бестактный вопрос?
— Нет, — покачала головой Тереза, — в отношении нас лично — ничего бестактного. Вот если бы вы рискнули задать его дедушке…
— Папе, да уж… — отозвался дядя Павел. — Мы бы вам не позавидовали. Яков Иванович Тур — легендарная личность, ведущий хирург Военно-медицинской академии. По большому счету, ему в этой стране можно было все. Он оперировал, как бог, был ректором этой академии, академиком, лауреатом…
— Когда бабушка умерла в восемьдесят первом году, мне было два года, — продолжила Тереза. — Дед тогда словно сошел с ума…
— Или, по версии другой части семьи, нашел свою любовь, — подхватил Павел.
— Он стал жить со студенткой — подругой своей дочери. И через год его новая супруга родила близнецов — девочку и мальчика.
— Соответственно, меня, — Павел поклонился, — и мою сестру — Елену.
— Вот поэтому я — племянница, — пожала плечами Тереза.
— Живут же люди! — выдохнула изрядно нетрезвая Марина. — Какие страсти…
— И вы смогли общаться? — вдруг спросил Владимир.
— Вы знаете, — обратилась лично к нему Тереза, — дед был настолько сильной личностью… Даже когда его не стало в восемьдесят четвертом, никто не осмеливался обсуждать его решения или осуждать его действия. Никто. И так до сих пор.
Разговор свернул с этой темы на какие-то менее интересные, и Владимир стал сладко задремывать в кресле.
— Ангелы-хранители… — слышал он мягкий женский голос. Ее голос. — Мы слишком горды и самонадеянны для них. Даже если бы Хранители существовали, мы бы постарались избавиться от них. Мы бы их, может быть… выгнали из себя, из своей души наружу. Наружу… И тогда уже сами бы отвечали за все. А они что? Они же беспомощные…
Владимира охватило странное уютное чувство покоя, в котором хотелось раствориться. Он слышал голоса и радовался, что не нужно принимать участие в беседе. Более того, присутствующих он вообще мало интересовал. Как хорошо, как спокойно…
Проснулся он от того, что кто-то аккуратно, но сильно встряхнул его за плечо.
— Любезный, — над ним склонилась хозяйка номера, — э-эй, Владимир! Вы слышите меня?
Он уставился в ее глаза, которые были так близко.
— Зеленые! — пробормотал он.
— Отправляйтесь-ка к себе, — распорядилась Тереза. — Уже поздно, и я страшно хочу спать.
— Так давайте вместе, — улыбнулся Владимир.
Тереза внимательно посмотрела на него. И на несколько долгих-долгих секунд запуталась в сиянии этих серых глаз. Потом насмешливо улыбнулась и ответила:
— Э, нет. Я, видите ли, честная мужняя жена. И счастлива оставаться ею.
Глава вторая
Итак, она возвращалась в любимый город, в Петербург. В этом году, «совершая экспансию в регионы», как говорил дядя Павел, они добрались через Поволжье до Челябинска, посетили Москву. Потом была дорога на Сочи с остановками во всех крупных городах, что встречались по пути.
Получилось, что дома Тереза практически не была с декабря по март. Конечно, она приезжала-прилетала хотя бы на пару дней, но всё как-то урывками. У Терезы вообще создалось впечатление, что она стала в своем доме чем-то чужеродным. Как кость в горле. Как камешек в печени…
Муж дулся, говорил, что она их забросила, и при этом не желал общаться, когда она появлялась. А ее сыновья-близнецы были поглощены своими подростковыми делами. В ответ на ее покаянное «Я вас совсем забросила…» они обычно отвечали весьма цинично: «Зато подарки даришь хорошие, поэтому продолжай забрасывать». Чего еще ждать от молодых людей в пятнадцать лет, когда они озадачены мировыми проблемами и половым созреванием.
С другой стороны, с детьми у Терезы получалось общаться больше, чем тогда, когда она сидела в Питере. Они перезванивались каждый день и говорили по душам, а не обменивались дежурными фразами вроде «Как дела?» — «А, нормально…». Кроме того, ей удалось уговорить сыновей присоединиться к ней во время тура. На каникулах Иван и Яков прилетели — Казань, Астрахань, потом Сибирь… эта неделя была чудесной. Жаль, муж был занят и не смог поехать с ними.
Сегодня она вдруг осознала, что «Тур Терезы Тур» закончен. Все. Поняла, как хочет домой к детям. Немедленно, не теряя ни минуты. Поэтому сдала билеты на поезд, распрощалась с мужиками — те вместе отправлялись к себе домой в Москву — и полетела на самолете. Это Тереза делала крайне редко, потому что высоты боялась, полетов не любила, как и мысль, что кому-то придется вверить свою драгоценную жизнь.
Перед посадкой в самолет Тереза позвонила мужу Александру и попросила встретить ее в аэропорту. Хотелось если не фанфар и фейерверка в честь возвращения, то хотя бы цветов, объятий, романтики…
— Слушай, зачем я туда поеду? — ответил муж, — это начисто лишено резона. Как ты знаешь, машину я не вожу, а на такси в Пулково ехать, а потом обратно… Это противоречит здравому смыслу. К тому же недешево. Я тебя лучше дома подожду…
Вот и вся романтика. Нет, цветы он купит, разумеется, если ему прямо об этом сказать… И дать четкие указания, что необходимы кремовые розы. И не забыть уточнить диаметр цветка, длину стебля — все равно будет перезванивать из магазина, спрашивать…
С другой стороны, она сама выбрала такого мужа, преклонялась перед его талантом, интеллектом, бульдожьим упорством, с каким он всегда добивался того, что хотел… Так, в свое время, он добивался ее. Так строил свою карьеру — в сорок пять лет Александр был уже профессором, ведущим специалистом по своим рыцарям. Он вырос в крайне неблагополучной семье, с которой прекратил всяческой общение много лет назад, когда поступил в Большой университет.