Жизнь после Тайлы (ЛП)

Он поднимает одну бровь и делает шаг вперед. Его большие, расшнурованные черные ботинки придают ему ленивый, сексуальный образ.
— Тренер?
Я на мгновенье засмотрелась, сейчас он так близко. Раньше я много раз видела его по телевизору, но в жизни он еще лучше. Нейт целиком и полностью мужчина. Его темные волосы, около трех дюймов в длину, взъерошены. Его подбородок прямоугольный, и лицо покрывает несколько дневная щетина, окончательно завершая образ. У него полные губы и идеальный нос. Его глаза. Они поистине захватывают. Они притягивают к себе. Они зеленый. Я говорю не о цвете зелени, а о сверкающем изумрудно–зеленом цвете, великолепно сочетающемся с его изумительной оливковой кожей, у мужчин такое встречается редко. Он не от мира сего. Вот за что его обожают женщины.
— Я танцовщица. Ну, я тренируюсь, чтобы стать учителем, — отвечаю на его вопрос, заикаясь.
Он изучает меня.
— Серьезно?
— Да.
Он цепляется пальцем за выцветшие серые джинсы, которые носит. Они смотрятся на нем просто невероятно.
— Есть ли имя у танцовщицы?
Я улыбаюсь. Не могу ничего с собой поделать.
— А у тебя есть имя?
— О, да ладно? — он ухмыляется, проводя рукой по волосам. — Я Нейт.
— Я знаю.
Он поднимает обе брови на этот раз.
— Тогда зачем спрашиваешь?
— Любопытство.
Он наклоняет голову.
— Ты думаешь, я сказал бы ненастоящее имя?
Я потираю руками свои холодные ноги. Медленно холодает, время года дает о себе знать. Зима не за горами.
— Может быть, или, скорее всего, мне просто нужно подтверждение.
Он бросает сигарету и тушит ботинком. Я смотрю, как он двигается, и не могу не восхищаться, тем как его черная футболка обтягивает его мускулистую грудь. Верхняя часть тела Нейта должна быть серьезно натренирована, раз он так великолепно управляет мотоциклами.
— Итак, ты знаешь Лиама?
Я хмурюсь.
— Он мой брат.
— Вот дерьмо, — пробурчал он, проводя рукой по светлой щетине на подбородке.
— А откуда ты знаешь Лиама?
Он пожимает плечами.
— Встретил его через Келли.
— Любознательный малый, не так ли? — говорит он, тихонечко смеясь.
Я одариваю его слабой улыбкой.
— Да, можно и так сказать.
— Я познакомился с Келли через своего брата. Он про-серфер и соревнуется с ним. Мы ладим только отчасти.
Я киваю.
— Кто твой брат?
— Киану Александр.
Мой рот опять открылся.
— Черт, нет.
Он с удивлением смотрит на меня.
— Леди знает моего брата?
— Я видела, как он соревновался с Келли. Он великолепен.
Он кивает.
— Ага.
— Так ты, — добавляю я, чувствуя, что нужно уточнить. — Я смотрю твои гонки на протяжении двух лет.
— Так же, как и девяносто девять процентов женского населения.
Я хихикаю, а затем хлопаю рукой по рту. Я не слышала хихиканья, которое покинуло мое горло так давно, что этот звук шокировал меня. Нейт улыбается мне и показывает на место, спрашивая разрешения присесть. Я киваю, он подходит и делает именно это. Теперь он так близко, что я могу чувствовать его запах. Он пахнет сигаретами и пивом, но этот запах не плох, он отчасти успокаивает. До того, как мой папа стал твердым и отрешенным, он пах так же.
— Итак, какими танцами ты занимаешься?
 — Балет.
Он оглядывает меня, его зеленые глаза впиваются в мои.
 — Да, я вижу. Ты правильно выглядишь.
— Как это, правильно? — спрашиваю я, хмурясь.
Он усмехается.
— Не пойми неправильно. Ты только посмотри, как красиво, как и положено балерине ты выглядишь. Ты… изящная.
Я чувствую, как мои щеки краснеют.
— Я не могу понять, это комплимент или оскорбление?
Он громко смеется.
— Это комплимент.
Он кладет руку на сердце.
— Клянусь.
— Лиам ищет тебя.
Я поворачиваю голову на звук сзади нас и вижу Келли, прибывшего во двор. С бутылкой пива в руке, он кидает Нейту быстрый взгляд. Тот взгляд, который говорит: «Какого черта ты делаешь?»
— Спасибо.
Я встаю и поворачиваюсь к Нейту, улыбаясь сверху вниз.
— Было очень приятно встретиться с вами, Натаниэль.
Он закатывает глаза.
— Зови меня Нейт, и я не слышал твоего имени.
Я усмехаюсь.
— Сам узнай.
Я поворачиваюсь и иду в сторону Келли, мягко провожу рукой по его плечу, прежде чем пройти мимо.
— Спокойной ночи, Танцовщица! — кричит Нейт.
Всю дорогу до квартиры я улыбаюсь.
— Какого черта ты тут делаешь, Эви? — ворчит Лиам, докуривая сигарету и застегивая джинсы.
Я с грустью смотрю на брата. Он вырос приятным на вид человеком, но разрушил себя сам. Глубоко. Он мудак, он плохо относится к женщинам и наркотики приносят ему много вреда. Его когда-то великолепные, светлые волосы стали облезлыми и превратились в дреды. Его голубые глаза — такие же, как у мамочки — стали тусклыми и безжизненными. Его кожа постоянно серого оттенка. Единственное, почему он еще двигается, так это то, что он мускулистый и хорошо сложен, а я не сомневаюсь, что это из-за стероидов.
— Я хотела увидеть тебя, — говорю я и иду в его комнату, ужасаясь запахом. — Я звонила, но ты никогда не отвечал. Я не видела тебя недели.
— Был занят, — говорит он, затягиваясь, затем выдыхает облако серого дыма.
— Лиам, — начинаю я.
— Не надо, — рычит он. — Я не нуждаюсь в твоей гребаной жалости, Эви. Это единственная причина, почему ты здесь. Ты меня жалеешь. Я не хочу, чтобы ты меня жалела. Я в порядке. Все хорошо.
— Ты не в порядке, Лиам, — я вздыхаю. — Ты живешь на свалке и выглядишь, как сатана.
— Да, — бормочет он, — Не все бл*дь такие идеальные, как ты, Эйвери. Не у всех есть папины денежки, и мы не все встречаемся с Принцем Очарование, чтобы жить богатой и счастливой жизнью.
Я вздрагиваю и немедленно начинаю обороняться.
— Папа купил тебе эту квартиру, которая когда-то стоила много денег. Он помогает мне с танцами, потому что я убедила его, и он стал уважать это.
— Ты его гребаная гордость, Эйвери. Он купил мне эту квартиру, но в этом нет никакой роскоши, я просто живу тут. Ты ничто без него. По крайней мере, я сам пытаюсь, не пользуясь им и его дружком педиком.
Моя челюсть сжимается, и я из последних сил пытаюсь сохранить спокойствие.
— Я прихожу сюда каждую неделю. Я звоню тебе. Я отдаю тебе большую часть денег, которые дает мне отец. Я с этого ничего не получаю, Лиам. Я сама зарабатываю деньги. Я оплачиваю аренду, хотя папа против. Я делаю все для тебя, а ты делаешь мне больно ни за что. Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь…
— Мне не нужна твоя долбаная помощь, — рычит он. — Мне не нужна твоя гребаная жалость. Не обращайся со мной, будто ты моя гребаная мать. У меня нет еб***й матери, она, бл*дь мертва!
Слезы заволакивают мне на глаза, и я изо всех сил пытаюсь дышать. Позади меня открывается дверь, и я чувствую руки у на своих плечах.
— Иди, Эви.
Это Келли.
Я поворачиваюсь и спешу покинуть комнату, мои ноги трясутся. Пробираюсь сквозь толпу, расталкивая всех, пока не достигаю входной двери. Я злюсь и бегу к своей машине. Я роюсь в карманах. Черт возьми, не могу найти ключи. Я проверила обеими руками, но там пусто. Я смотрю вниз через окно, и у меня вырывается крик, полный отчаяния, когда вижу, что оставила их в машине. Я в бешенстве ударяю дверь. Я беспомощно оглядываюсь вокруг, но потом решаю, что я слишком зла, чтобы вернуться внутрь. У меня есть запасной комплект дома. Я просто пройдусь.
Я поворачиваюсь и иду вниз по улице, яростно протирая глаза, чтобы остановить слезы, катящиеся по щекам. Я слышу машины, проезжающие мимо меня, но голову держу опущенной. Дорога до дома займет у меня несколько часов, но мне все равно. Мне просто нужно отдохнуть, мне нужно прогуляться. Лиам ненавидит, и хуже всего то, что я понимаю это. Он настолько разрушил того забытого ребенка, что независимо от того, на сколько я стараюсь, он не позволит мне помочь.
Но я буду пытаться.