Незримое сражение

— Павел Степанович! Это не вы оставили в машине футляр от очков?
Профессор пошарил по карманам.
— Нет! Мой на месте.
— Извините.
— Всего хорошего.
Шофер поднял капот и начал что-то исправлять в моторе. Когда на втором этаже вспыхнул свет, водитель сел за руль. Машина ушла.
…Утром в кабинет подполковника Коломийца вошел Гавриленко.
— Товарищ подполковник, профессора вчера проводили. Остался доволен. Живет он на Садовой улице на втором этаже двухэтажного дома. Вход на чердак не закрывается. Подъезд освещен. Наши товарищи будут «ремонтировать» крышу. Оттуда хорошо просматриваются подступы к дому. Напротив этого дома живет работник милиции. Жена его с дочкой уехала к родственникам. С ним договорились. Дал ключ от квартиры. Есть телефон. Там будет находиться наш человек. Это на всякий случай… Профессор имеет родственницу в Польше — сестру жены, — продолжал Гавриленко, — и у нас в двух городах живут его братья. На работу выходит в половине девятого. Возвращается, как правило, к восемнадцати. Кроме жены и домработницы, в квартире никто не проживает. Наблюдение организовал.
— Хорошо. А как вы думаете, стоит ли в институте, где работает Павел Степанович, принять меры предосторожности?
Майор задумался.
— Правда, — продолжал Коломиец, — маловероятно, что станут сводить счеты с ним на работе. Скорее всего это может произойти либо в пути, либо в доме.
— Я такого же мнения, товарищ полковник. А что, если профессору подсказать, чтобы сам он был настороже? А может быть, вооружить его?
— Можно, но, мне кажется, не нужно. Человек он пожилой, здоровье неважное, был сердечный приступ. Жена тоже сердечница. Только запугаем людей. А в институт все же стоит наведаться…
Весь день ремонтировали крышу «кровельщики». Они видели, как утром выходил из квартиры профессор, выходила и приходила домработница с сеткой, нагруженной продуктами, а около восемнадцати часов возвратился домой Павел Степанович.
Услышав шорох на чердаке, он поднялся туда.
— Что вы тут делаете? — спросил, увидев двух молодых людей в комбинезонах с инструментами в руках.
— Велено отремонтировать крышу и заменить водосточные желоба, — ответил один из рабочих.
— Это очень хорошо. А то у нас в кухне и столовой во время дождя протекает потолок.
На следующий день ровно в восемь часов на улице появилась зеленого цвета машина, На переднем сидении — шофер в темном костюме, на заднем — человек лет тридцати, круглолицый. Курит сигарету, смотрит по сторонам, будто отыскивает нужный ему номер дома. Заднее окно автомобиля задернуто шторой. Номер машины 10–95.
На улице безлюдно. Автомобиль остановился. Из него вышел человек невысокого роста в серой шляпе и синем плаще. Он осмотрелся и быстро направился к дому профессора. Вошел в браму, побыл там минут пять и снова вернулся к машине. Открыл дверцу, сел в машину, и она тронулась.
Вскоре на Садовой появилась еще одна машина — темно-синего цвета с номером 12–40. Из нее вышел человек среднего роста, в темных очках, в кепке и сером плаще, с небольшим чемоданчиком в руке, взглянул по сторонам и пошел по улице. Перед домом профессора оглянулся, вошел в подъезд. В это время машина, тронулась, прошла по Садовой и свернула в первый переулок.
Человек в темных очках не спеша, бесшумно поднимался по ступенькам крутой мраморной лестницы, поглядывая вверх и вниз. Вот он остановился у двери, прислушался, поправил галстук и нажал на кнопку.
— Кто там? — послышался голос профессора.
— Пан профессор! — негромко сказал по-польски человек. — Вам письмо.
— Сейчас, сейчас…
Звякнул замок, и дверь открылась. Хозяин немного растерялся, увидев человека, явно не похожего на почтальона.
— От сестры вашей жены из Польши, — начал незнакомец, — имею поручение передать посылочку и письмо.
— Ах, вот оно что! — воскликнул профессор. — А я подумал — почтальон… Проходите, пожалуйста, раздевайтесь.
— Спасибо. Я забежал на минутку. У меня срочные дела в городе.
— Стася! — крикнул Павел Степанович жене. — К нам гость от Ядвиги…
Тем временем в подъезд вошел человек в легкой зеленой куртке, брюках галифе, сапогах с высокими задниками. Он прислушался, взглянул вверх и укрылся в нише.
«Кровельщик» бесшумно спустился с чердака и остановился у двери. До его слуха доносился разговор:
— Вот подарок и письмо от вашей Ядвиги. Я ее близкий знакомый. Сейчас спешу, а вечером обязательно зайду и расскажу…
В кабинете раздался телефонный звонок.
— Простите, это, наверное, с работы, — извинился профессор. — У нас сегодня горячий день, — и направился к телефону.
Гость с посылкой в руках присел возле стола, продолжая беседу с женой профессора.
Взяв трубку, Павел Степанович произнес:
— Я слушаю!
В трубке послышался тихий спокойный голос:
— Здравствуйте, Павел Степанович! Мне ничего не говорите. Вам передадут посылку и письмо, не распаковывайте ее. О нашем разговоре никому ни слова. Потом все узнаете. Объясните, что какой-то абонент не туда попал…
Оторопевший профессор не знал, что сказать и как поступить. «Кто это мог знать, что творится у меня в квартире? Что за чудеса? А я вот возьму и скажу гостю о телефонном разговоре. А может, не стоит?.. Нет, скажу!»
С этим намерением он вышел из своего кабинета.
Увидев, что гость почему-то еще не передал посылку жене, он вдруг передумал: решил послушаться совета неизвестного доброжелателя.
— Кто-то ошибочно набрал номер, — сдерживая волнение, сказал он.
Не успел сесть, как раздался длинный настоятельный звонок.
— Кто еще так рано пожаловал?
Открыть дверь было вызвался гость, но хозяин жестом руки попросил его не беспокоиться. И тем не менее в прихожей они оказались вместе.
Звонок повторился.
— Кто там? — спросил профессор.
— С газового завода, — отозвался голос за дверью. Гость махнул рукой и негромко произнес:
— Могут зайти позже.
— Зайдите позже.
— У вас неисправна колонка, утечка газа. Надо немедленно проверить, — слышался настойчивый голос. — Мы не можем ходить к каждому, когда ему вздумается.
Профессор, услышав такое бесцеремонное обращение к себе, рывком открыл дверь.
— Неужели нельзя повежливее? — с раздражением сказал он. — У меня, видите, гость из…
— Не надо шуметь, папаша! — молвил газовщик. — Ведь с газом шутить нельзя. Не досмотришь, не проверишь — и взорвется… Проверю и сейчас же уйду.
Газовщик взглянул на гостя и направился к счетчику, а потом в кухню.
Увидев, что жена профессора направляется к стулу, на котором лежит посылка, газовщик быстро подошел к ней и внушительно шепнул;
— Не трогайте!
Женщина обомлела от такой дерзости газовщика. Но, увидев жест, означающий «молчите», она села и не вымолвила ни слова.
Осмотр газовых приборов длился не больше двух-трех минут. Профессор, не закрывая дверь, стоял с гостем в коридоре, ожидая ухода мастера.
— Все в порядке, — весело произнес газовщик, направляясь к выходу. Он заметил, что гость делает вид, будто не замечает его, правую руку держит в кармане, стоит ближе к двери.
Поравнявшись с хозяином квартиры, газовщик легко оттолкнул его в сторону и, мгновенно выхватив пистолет, скомандовал гостю:
— Руки вверх!
Тот кинулся в дверь и тоже выхватил оружие. Газовщик — за ним.
— Что вы делаете? Что вы делаете?! — крикнул профессор.
— Павел! Это не газовщик, а бандит! Он меня запугивал! — кричала хозяйка.
— Надо звонить в милицию!
— Стой! — послышался громкий голос на лестничной клетке, и почти одновременно прозвучали выстрелы.
«Гость» убегал, отстреливаясь. Он не заметил взбежавшего по лестнице человека в зеленой куртке, который мгновенно нанес ему сильный удар в подбородок.
Ошеломленный профессор выскочил на лестничную площадку. Там он увидел раненого газовщика и услышал, как щелкнули наручники на руках лежавшего на лестнице гостя. Наручники надевал молодой человек в зеленой куртке.