Битва за Коррин
— Каждый из вас своим боевым умением доказал мне, что теперь он достойный боец и готов к схватке с мыслящими машинами. Поэтому я посвящаю вас в воины Священного Джихада.
Боевой робот втянул в корпус четыре руки, оставив только пару выше расположенных верхних конечностей, чтобы стать больше похожим на человека.
— Прежде чем отправиться на службу Джихада, вам надо последовать традиции и исполнить церемонию, которая была установлена задолго до времен Йоола Норета.
— Это механическое чудовище само не знает, что делает, — пробормотал Триг. — Мыслящим машинам недоступно понимание мистицизма и религии.
Истиан кивнул, но вслух возразил:
— Но хорошо, что Хирокс чтит то, во что верим мы.
— Он просто следует программе, повторяя слова, которые он когда-то слышал от людей.
Тем не менее Триг вместе с остальными зашагал по мягкому песку к месту, где были установлены три большие корзины, наполненные круглыми резными коралловыми дисками, словно монетами. Одни диски были пустыми, а на других было написано имя какого-либо из павших воинов Гиназа. В течение столетий битв с Омниусом наемники уверились в том, что эта священная миссия так сильна, что может в буквальном смысле делать дух убитых бессмертным. Каждый раз, когда какой-либо воин погибал в схватке с врагом, его дух возрождался в следующем бойце, шедшем ему на смену.
Эти бывшие курсанты, бывшие ученики, включая Истиана Госса и Нара Трига, как верили на Гиназе, несли в себе спящие души других бойцов, которые ожидали своего пробуждения, чтобы снова начать сражаться до полной победы над врагом. Только после этого души павших могли наконец обрести вечный покой. Корзин с коралловыми дисками становилось все больше, по мере того как росло число жертв долгого Джихада Серены Батлер, но возрастало и число добровольцев, и каждый год новые кандидаты принимали воплощения боевого духа прежних бойцов, и порыв человечества только усиливался с каждым следующим поколением, становящимся таким же непреклонным, как и его враги — машины.
— Теперь каждый из вас выберет диск, — сказал Хирокс. — Судьба поведет вашу руку, чтобы выбрать тот дух, который уже живет внутри всех вас.
Курсанты обступили корзины, но все очень волновались, и никто не хотел быть первым. Видя нерешительность товарищей, из рядов выступил Триг, без всякого выражения взглянул на механического сенсея и сунул руку в корзину. Он покопался в дисках и извлек наугад первый попавшийся. Вытащив его из корзины, он прочел надпись и, не меняясь в лице, кивнул.
Никто не ожидал найти знакомое имя, так как хотя среди павших бойцов было немало легендарных героев, все же много больше наемников погибло, оставив потомкам только свои имена. На Гиназе хранилась база данных с биографиями всех известных и безвестных героев. Каждый новый наемник мог порыться в огромной базе данных и найти все, что было известно о духе, которым он обладал.
Когда Триг отошел в сторону, Хирокс вызвал следующего курсанта сделать выбор, потом следующего. Когда наконец наступила очередь Истиана — он брал жетон одним из последних, — он очень волновался, дрожа от любопытства и внезапно подступившей робости. Он не знал даже, кто были его родители. Многие гиназские дети воспитывались в яслях, в тренировочных группах, и у воспитания этого была одна цель — вырастить бойцов, достойных чести Гиназа. И вот наконец сегодня он узнает имя человека, который незримо вплетен в его ДНК, человека, дух которого направлял его действия и поступки, совершенствовал боевые навыки и определил, в конце концов, его судьбу.
Он глубоко засунул руку во вторую корзину, пошевелил пальцами, стараясь понять, не подскажет ли какой-нибудь диск, что взять надо именно его. Он поднял голову и посмотрел сначала на Трига, а потом на бесстрастное металлическое лицо Хирокса, понимая, что все равно выберет тот диск, какой нужно. Наконец один из дисков показался ему более холодным, чем другие, было, кроме того, ощущение, что узор на диске совпал с отпечатками его пальцев. Он вытянул диск.
Другие жетоны с тихим звоном посыпались обратно в корзину, а Истиан посмотрел на надпись — и едва не уронил диск обратно в корзину. Он зажмурил глаза и снова открыл их. В горле пересохло. Этого просто не могло быть! Он всегда гордился своими способностями, чувствовал внутри себя задатки величия, но то же самое, если верить рассказам других курсантов, испытывали и они. Но хотя Госс был талантлив, он не был сверхчеловеком. Он не мог жить с такими возложенными на него надеждами.
Один из курсантов заглянул в диск через плечо Истиана, Удивившись изумлению и страху на его лице.
— Йоол Норет! Он вытащил диск с именем Йоола Норета!
Слыша все эти вздохи и приглушенные восклицания, Истиан проговорил:
— Это не может быть правдой. Наверное, я все же вытянул не тот диск. Такой дух… слишком силен для меня.
Но Хирокс согнул в поклоне свое металлическое туловище, его оптические сенсоры ярко блестели.
— Я очень рад, что ты вернулся к нам, чтобы продолжить битву, мастер Йоол Норет. Теперь мы сделали еще один шаг к победе над Омниусом.
— Мы с тобой будем сражаться плечом к плечу, — сказал своему другу Нар Триг. — Может быть, нам удастся превзойти легенду, до которой сейчас мы хотим лишь дотянуться.
Истиан облизнул пересохшие губы. У него не было иного выбора — надо было следовать за духом, который до этого тихо дремал в нем.
Те, у кого есть все, не ценят ничего. Те, у кого нет ничего, ценят все.
Ришез будет обречен, как только Омниус вернется с полностью укомплектованной армией своих боевых роботов. Бежавший Севрат, будь он проклят, конечно же, снабдил всемирный разум всеми необходимыми жизненно важными сведениями о силах и численности мятежных кимеков. Учтя прошлые неудачи, машины все просчитают, определят численность и состав флота, учтут, кроме того, большие потери, увеличат численность флота и его огневую мощь, достаточную для уничтожения всех баз титанов. У них не было никаких шансов устоять.
Генерал Агамемнон сомневался, что в его распоряжении есть хотя бы один месяц.
Ему и его последователям кимекам надо уходить, но он не мог просто как ополоумевшая собака взять и прыгнуть на первую попавшуюся подходящую планету, которую будут яростно защищать хретгиры или, что еще хуже, другие машины. У него не было ни достаточных разведывательных данных, ни личного состава, чтобы позволить себе наткнуться на крепость противника, которую придется брать с боем.
Имея за плечами тысячу лет опыта военного командования, он понимал всю необходимость и ценность точных разведданных и полного анализа обстановки. Так как в живых остались только три первоначальных титана, Агамемнон не мог позволить себе неоправданный риск. Хотя он сам жил уже больше одиннадцати столетий, он стремился уцелеть сильнее, чем когда-либо раньше.
Юнона, возлюбленная Агамемнона, тоже вынашивала такие же амбициозные планы и лелеяла те же цели. Вернувшись с другой планеты кимеков, Бела Тегез, она встретилась с Агамемноном в обширной ришезской крепости. Юнона повернула свою головную башню так, чтобы генерал видел ее сверкающие оптические датчики. Даже в таком странном нечеловеческом виде ее мозг и личность казались Агамемнону прекрасными.
— Теперь, когда мы вырвались из оков Омниуса, нам требуется новая территория и новое население, которое нам надо будет подчинить, любовь моя. — Громкоговоритель имитировал ее прежний звучный голос с соблазнительными кошачьими интонациями. — Но у нас нет сил, чтобы противостоять хретгирам или Синхронизированному Миру. А ведь мыслящие машины вернутся на Ришез, и сделают это скоро.
— По крайней мере Омниусу запрещено убить нас троих.
— Это очень небольшое утешение! Омниус уничтожит все, что мы построили, убьет всех наших последователей и сторонников, а потом вырвет емкости с мозгом из корпусов. Если даже мы не умрем, то он выдернет все соединяющие стержни и оставит нас в вечной тьме сенсорной депривации. Это хуже смерти — мы станем бесполезными и ни на что не годными!