«Если», 1996 № 09
«Держи себя в руках!» — строго приказал он сам себе, снял галстук и сполоснул лицо холодной водой. Уняв дрожь, он снял трубку и назвал оператору номер своего офиса. Сердце его колотилось.
— Это Дэвенант, — сказал он, когда сняли трубку. — Дай мне Джорджа Уотсона, Люсиль.
— Вы не туда попали, мистер.
Дэвенант внезапно разгневался.
— Послушайте, — рявкнул он. — Я звоню в «Блэк, Уотсон и Хейлкраммер», в Олд Стейт Билдинг.
— Извините, сэр, это квартира.
Он бросил трубку. Прошелся по комнате и позвонил в справочную.
— Компания «Блэк, Уотсон и Хейлкраммер» не значится, — ответили ему.
Дэвенант молча положил трубку. Он сидел, чувстзуя, как кружится голова.
Даже если предположить, что чушь, которой накачал его Горхэм, оказалась правдой, то как он сумел добраться до Бостона? Почему кассир в Нью-Йорке взял его деньги? Тут он вспомнил — он платил не деньгами, а дорожным чеком. Вероятно, они одинаковые в обоих мирах. А таксист… ему он заплатил сдачей от билета. Зато чаевые коридорному он доставал из другого кармана; эти деньги были при нем до того, как он… До того…
«Погодите-ка, есть еще возможность исправить положение. По крайней мере, в той степени, насколько его можно исправить». Он вынул бумажник и отыскал в нем карточку Горхэма. «Банк Компании по взаимному страхованию жизни. Джеймс Б. Горхэм, помощник вице-президента». Он прочитал это вслух, проверяя, не дрожит ли его голос; затем, ощущая холодок в губах и кончиках пальцев, поднял телефонную трубку и продиктовал номер с карточки.
Он не удивился — только безмерно испугался. Почему-то он ожидал такого ответа.
— Этот номер не действующий, сэр. — Помедлив, телефонистка спросила: — Извините, но вы называли мне бостонские номера?
— Неважно, — с трудом выдохнул Дэвенант и медленно положил трубку. Он все понял только что.
Он вспомнил, как выбежал в гневе из бара Тима, как шагал, возбужденный, по улицам. И вспомнил кое-что еще. Где-то по дороге между баром и аэровокзалом с ним вновь случилось нечто странное: его мозг пронзил мгновенный взрыв, похожий на электрический шок, а потом все снова стало казаться нормальным.
Но куда? В какой мир он тогда соскользнул? Господи, где же он сейчас?
Уткнувшись лицом в спинку кресла, он закрыл глаза и всхлипнул, не в силах выдавить даже слезинки.
— Помогите! — прохрипел он пересохшим горлом, обращаясь неизвестно к кому, словно потерявшийся ребенок. — Помогите! Я хочу домой!
Вернор Виндж
ВОЙНА — МИРУ
Взгляд в прошлое
Берег моря Бофорта лежал в двухстах километрах внизу. В Северном полушарии давно началось лето: тут и там виднелись бледно-зеленые заплаты скудной северной растительности. Природа и жизнь брали свое — только редкие горные хребты и небольшие участки полуостровов оставались скучно-серыми и голыми. Совсем нехарактерный для Арктики пейзаж.
Капитан Эллисон Паркер, ВВФСШ, сдвинулась на самый край своего сиденья, насколько позволяли ремни безопасности, чтобы можно было смотреть в окно через плечо пилота. Большую часть полета у нее был даже лучший обзор, чем у водителя «грузовика», и скучать ей было некогда: Эллисон ужасно нравилось наблюдать за сменой разнообразных пейзажей. Пилот Ангус Квиллер, наклонившись вперед, внимательно следил за показаниями приборов. Ангус был отличным парнем, но он ничем не отличался от всех остальных пилотов — как, впрочем, и некоторых экспертов — они воспринимали окружающий мир без особого интереса.
— Передай мое восхищение твоему автопилоту, Фред. Вон тот огонек показывает, что мы прибыли точно на место.
Ангус никогда не хвалил Фреда Торреса, старшего пилота. Если корабль пилотировал Фред и с ними происходило что-нибудь хорошее, то благодарить нужно было либо автопилот, либо станции наземного слежения. Торрес проворчал в ответ что-то, а потом обратился к Эллисон:
— Надеюсь, вы получаете удовольствие, мисс Паркер. Не так уж часто мы летаем на этой штуке только ради хорошенькой девушки.
Эллисон усмехнулась, но ничего не ответила. Фред говорил сущую правду — как правило, подобные миссии планировались за несколько недель и были многоцелевыми. Продолжался каждый такой полет не менее трех или четырех дней. Однако на сей раз обоих пилотов срочно вызвали на работу, несмотря на то, что они были выходными, и им пришлось участвовать во внеочередном полете — всего пятнадцать витков с последующей посадкой в Ванденберге. Этот полет был обставлен как глубокая воздушная разведка, хотя вполне возможно, что Фред и Ангус знали немного больше — последние несколько недель газеты были настроены особенно мрачно.
Фред Торрес, или его автопилот — это уж как посмотреть — медленно развернул корабль на 180 градусов, чтобы зайти на цель. Они продолжали снижаться. Мимо проплыл туманно-голубой южный горизонт. Теперь они снова увидят Землю, когда, опустившись гораздо ниже, окажутся на высоте, доступной обычным самолетам. Эллисон откинулась на спинку сиденья, поплотнее затянув ремни безопасности. Она погладила рукой коробку с оптическими дисками, надежно закрепленную рядом с ее креслом. Именно ради них и был затеян этот полет. Множество генералов — и, конечно же, политиков — почувствуют невероятное облегчение, когда Эллисон вернется на Землю. «Взрыв», замеченный сотрудниками Ливермора, скорее всего, был просто какой-нибудь аварией. Россия тут совершенно ни при чем.
…Вот только глубинные пробы, сделанные Эллисон по собственной инициативе над Ливермором, вызывали у нее беспокойство. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет отправиться на свидание с Полом Хелером, хотя бы только для того чтобы посмотреть на выражение его лица, когда она ему скажет, что результаты ее проверки засекречены. Он абсолютно уверен в том, что его боссы задумали какую-то мерзость в Ливерморе. Теперь у нее появились основания думать, что Пол прав — в Ливерморе что-то происходило. Эта деятельность могла остаться незамеченной, поскольку было сделано все, чтобы ее скрыть, но у Эллисон были приборы глубокого видения. Надо сказать, что Эллисон Паркер прекрасно разбиралась в реакторах высокого напряжения, а в Ливерморе появился новый реактор такого типа, и он не числился в списках ВВР. Кроме того, она обнаружила еще кое-что: светонепроницаемые сферы, находящиеся под землей в районе реактора.
Пол Хелер это тоже предсказывал.
Специалисты из Отдела Наблюдения Нью-Мексико (ОННМ) уровня Эллисон Паркер могли по собственному усмотрению вносить дополнения в программу своих наблюдений; благодаря этому было решено немало задач. У Эллисон не возникнет никаких неприятностей, если она по собственной инициативе предпримет проверку какой-нибудь лаборатории Соединенных Штатов, нужно только вовремя представить подробный отчет. Если Пол прав, тогда может разразиться грандиозный скандал. В случае же, если он ошибся, у него будут серьезные неприятности.
Эллисон почувствовала, как ускорение мягко вдавило ее тело в кресло, а снаружи стали доноситься странные, скрежещущие звуки. Бледные оранжево-красные сполохи прорезали ночь за передними иллюминаторами. Постепенно цвета стали насыщеннее, и ощущение тяжести усилилось.
До последнего поворота оставалось около четырехсот секунд. Эллисон лениво размышляла о том, как сложатся ее отношения с Полом. Она встречалась и с гораздо более привлекательными мужчинами, но ни один из них не был так умен. Именно в этом, возможно, и заключалась главная проблема. Хелер был явно в нее влюблен, но он не имел права рассказывать Эллисон о своей засекреченной работе, а из обрывочных намеков она не могла составить о ней никакого представления.
