Свет мой зеркальце, скажи… (СИ)

Роман Евгеньевич смотрел на меня без насмешки, очень серьёзно.
— Я никогда тебя такой не видел.
— Вы, вообще, меня раньше не видели! — выдохнула я ему в лицо. Я его аккуратно обошла, прошла через гостиную и закрыла за собой дверь спальни. Дурацкая круглая кровать раздражала всё больше и больше. Я даже садиться на неё не стала, опустилась на пол и подтянула колени к подбородку. И что теперь делать? На самом деле идти в полицию и писать заявление? На собственную сестру? Сказать им: ищите меня. Такую же блондинистую, такую же голубоглазую, но совсем не такую дуру. А я двадцать семь лет тешила себя надеждой, что я человек, если не умный, то рассудительный и трезвомыслящий. И вот, пожалуйста. Сижу на полу чужой спальни и слёзы по щекам растираю.
— Липа.
Когда он произносил моё имя, у меня сердце болезненно ёкало. Незнакомый, здоровый мужик, который тянет ко мне руки и всё пытается в глаза заглянуть, со странной нежностью, которая, кстати, ему совсем не идёт, лицо в такие моменты становится совершенно простецким. Я только больше нервничать начинаю.
— Что ты ревёшь?
— У меня повод есть. Меня собственная сестра… обманула.
Роман на кровать присел, смотрел на меня, потом предложил:
— Встань с пола.
— Не хочу.
— Сядь рядом со мной.
— Не хочу. Мне не нравится эта кровать. Кто догадался купить круглую кровать?
— Ты.
— Мне бы это в голову не пришло!
— Липа.
Я повернулась к нему.
— Ты понимаешь, что тебя тоже обманули? Понимаешь? Я не знаю, как она это сделала, но она вышла замуж под чужим именем. Это мошенничество! А я тебе не жена.
Он вдруг взял меня за подбородок, вглядывался в моё лицо, в глаза всмотрелся. Высматривал что-то для себя понятное, потом головой покачал, даже усмехнулся.
— Такого не бывает.
— Бывает, — возразила я.
Он кивнул.
— И сейчас ты скажешь, что вас родители в детстве путали.
— Нет, не путали, — каменным голосом сказала я. — У нас не было родителей, и росли мы врозь.
Поэтому я не знаю, бывает так или не бывает. Но то, что я поверила ей, доверилась ей, впервые, это, точно, моя вина.
Роман Евгеньевич с кровати поднялся, ушёл в гостиную, а вернулся с фотографией в рамке. Я к тому моменту с пола всё же поднялась, присела на край кровати, а он подошёл и приставил фотографию с изображением Лады к моему лицу. Принялся сверять. Затем спросил:
— Скажи, ты всё придумала?
— Как такое можно придумать?
— Не сомневаюсь в твоих талантах, любимая. Ты у меня очень предприимчивая девочка.
Я глаза на него подняла.
— Я не девочка. Мне двадцать семь.
Роман выдержал паузу, затем выразительно хмыкнул.
— Вот сейчас удивила. Но знаешь, что я думаю?
— Что?
— Что ты, моя золотая, в прямом смысле золотая, крутишь мне мозги.
Я рот приоткрыла, пытаясь осмыслить.
— И чего я, по-вашему, хочу?
— Как всегда: денег.
Я хоть и зло, но рассмеялась.
— Высокие отношения. Прямо-таки образцовая семья!
— Вот уж какая есть, — парировал он. — Что поделать, люблю тебя, заразу. И советую тебе завязать с играми и просто сказать, чего ты хочешь.
— А если я хочу уехать?
— Куда?
— Домой!
— Ты уже дома, — порадовал меня Роман и ободряюще улыбнулся. — А на море поедем через пару недель.
— Ваша жена уже на море! С кем-то!
— С кем?
— Не знаю! Но у вас рога, поздравляю! — Я отвернулась от него.
— Не надо так шутить, — попросил он.
— Какие уж тут шутки, — пробормотала я.
Роман Евгеньевич меня взглядом попытал, я на него не смотрела, и он из спальни вышел.
Правда, довольно быстро вернулся. И его озабоченный вид давал надежду, что он не такой уж твердолобый и упрямый. Несмотря на то, что мой рассказ звучал для него, как бред, господин Явза его обдумывал.
— Мы знакомы почти год, — сказал он. Я покосилась на него, ожидая продолжения, и желательно продуктивного. — И ты хочешь сказать, что год жила под чужим именем?
Я предостерегающе вскинула руку.
— Подождите! Я ни под каким чужим именем не жила! Я ни в чём не виновата. Это всё Лада!
— О твоей Ладе я слышу только от тебя!
Я с кровати поднялась, глянула рассерженно.
— Признайтесь, что вы просто не хотите мне верить! Конечно, вам неприятно, что вас обманули!..
— Меня никто не обманывал! — неожиданно рявкнул он, и я, признаться, снова присела. Нервно сглотнула, а на Романа Евгеньевича взглянула с укором. Но тот лишь глаза на меня в возмущении таращил и не внял. — Ты хоть знаешь, кто я? — Выдохнул этот вопрос, понял, что сам запутался и в досаде рукой воздух рубанул. — У меня самая крупная охранная фирма в области.
На меня куча специалистов работает, у меня собственная тренировочная база, целый штат ищеек и охраны, и все с опытом, если не с армейским, то с милицейским. И ты хочешь мне сказать, что я поддельный паспорт от настоящего не отличу? Что не пойму, когда мне врут? Что не поймаю человека на лжи?
Он замолчал, только взглядом меня жёг, а я обречённо на него смотрела. Роман не выглядел расстроенным, он выглядел задетым за живое. Но я всё равно спросила:
— А вы хотели её поймать?
Его аж перекосило, он всерьёз разозлился. А в меня пальцем ткнул и приказал:
— Молчи.
На этот раз, выйдя из спальни, он так дверью о косяк шарахнул, что я невольно зажмурилась.
— Она оставила мне вашу банковскую карту и блокнот с указаниями. Когда и где появиться, что и где лучше купить, как себя вести.
Я прошла в гостиную и протянула Роману блокнот. Он недовольно посмотрел. А я его поторопила.
— Посмотрите, это её почерк, не мой. Вы можете сравнить.
Роман Евгеньевич выдал язвительную улыбку.
— Не помню, чтобы жена мне письма писала.
Я растерялась.
— Совсем не писала?
— Ограничивалась смсками. Ну, и роспись в загсе. Это считается?
— Не думаю, — приуныла я. И задала риторический вопрос: — И что нам теперь делать?
— Дождаться, когда пройдёт твоё обострение? — предложил он. — Кстати, любимая, у тебя в роду психи были?
— Пока не узнала, что у меня супруг имеется, не было, — огрызнулась я.
Я в досаде бросила блокнот на диван, отошла к окну и сложила руки на груди. Смотрела во двор, на детскую площадку внизу, но бдительно прислушивалась к каждому вздоху и движению за своей спиной. Роман Евгеньевич прошёлся по комнате, потом открыл бар и достал бутылку.
Я услышала стук бокала о стол, кинула быстрый взгляд за своё плечо. Роман заметил и поинтересовался:
— Выпьешь?
— Я не пью виски.
— И не куришь?
— И не курю!
Он усмехнулся.
— Я знаю.
Я кулаки сжала и снова от него отвернулась. А Роман из бокала отпил, языком прищёлкнул, после чего предложил:
— Давай, я расскажу тебе про свою жену.
— Интересно будет послушать.
— Липа Смирнова родилась в Нижнем Новгороде, как ты правильно заметила, двадцать семь лет назад. Но из города её увезли бабушка и дедушка, забрали внучку у молоденькой матери, оставив ту учиться. Правда, надолго учёба девицу не заняла, и та уехала сначала в Питер, а вскоре и страну покинула, замуж выскочила. А Липа вернулась в Нижний пару лет назад.
Я головой покачала.
— Я никуда не возвращалась.
— Три года назад умерла твоя бабушка, — продолжал упорствовать Роман Евгеньевич, — и ты перебралась сюда.
— Да что вы мне рассказываете мою же жизнь?! — вскипела я. — Я не переезжала в Нижний, с чего бы это? У меня там квартира, друзья, работа, в конце концов! Вы можете позвонить в банк и узнать!
— В банк?
— Я работаю в банке! Я экономист по образованию! Роман Евгеньевич, просто признайтесь, что вы ничего не стали проверять. Лада рассказала вам басню… про меня, а вы безоговорочно поверили. Наверное, потому, что очень хотели поверить. И я могу это понять, Лада очень красивая.
— А ты нет?
Я только руками развела.
— Наверное, мы ведь похожи. Но я никогда не относилась к своей внешности так, как она. Меня воспитывали по-другому. Я так думаю. Но поймите: мы два разных человека. И она меня обманула так же, как и вас. Хотя, нет, не так же, — пришлось признать мне. — За вас она замуж вышла, а меня только обманула.